Завод-4: назад в СССР

— И верно, — он откинулся на спинку кресла, оглядел меня с прищуром. — Ты понимаешь, что они будут копать везде?

— Понимаю.

— Если найдут что-то, чего ты не ожидал…

— Не найдут, — я выдержал его взгляд.

Он хмыкнул, качнул головой.

— А если кто-то поможет им найти?

Я едва заметно пожал плечами.

— Это их проблема. Если попытаются что-то подбросить — разберёмся. Я готов идти до конца.

— Не скажу, что мне не нравится твоя уверенность, но риск огромный. Ты сознательно бросаешь вызов, и не только Крылову. Если всё пойдёт не по твоему сценарию, то поедешь не на новый завод, а в другое место, где небо на прогулке — в клеточку. Это я к тому, что давай называть вещи своими именами.

— Это тоже я понимаю, — спокойно сказал я.

Он внимательно смотрел на меня, словно пытаясь найти в моем взгляде сомнение, но не нашёл.

— Ладно, — наконец выдохнул он. — Тогда не будем тянуть. Я свяжусь с Москвой. Только вот что, будет неплохо, если проверка будет знать, что им искать?

Он потянулся к телефону. Долго ждал, пока снимут трубку, наконец, это произошло — и Васильич заговорил медовым голосом, тонко намекая собеседнику на линии, что сейчас нашему заводу требуется срочная внеплановая проверка.

— Найдете, Филлип Альбертович, я вам гарантирую, что съездите не зря… да-да, вы меня правильно поняли.

Я задумался о своём — вон оно, оказывается, как. Заместитель директора отнюдь не против, чтобы проверка что-то нашла, и больше того, он сам готов указать на место, где нужно искать. Любопытные подробности.

Наконец, Сергей Васильевич повесил трубку, весь сияя.

— Когда приедут? — уточнил я.

— Если повезёт — в течение недели, максимум двух. Но я потороплю их. Готовься, — бросил он, глядя на меня с лёгким любопытством. — Теперь назад дороги нет.

— Я и не рассчитывал, — ответил я, вставая.

На пороге я замешкался.

— Что-то ещё? — Васильич поднял брови.

Я посмотрел на него, но говорить о том, что Крылов, скорее всего, стоит за попыткой уничтожения архива, пока не стал. Тут же выстроится цепочка до директора, а мне пока это было не нужно. Я не до конца понимал пока, какую роль здесь играет сам его заместитель.

— Нет, — сказал я спокойно. — Просто подумал, что стоит лишний раз проверить всё ещё раз.

— Умная мысль, — усмехнулся Васильич. — Лишним не будет.

Я кивнул и вышел, уже зная, с чего начну подготовку. Пора было идти в цех.

Никто не любит проигрывать, особенно тогда, когда соперник заведомо слабее тебя. То же самое можно было сказать о Крылове, ведь его планы рушились один за другим.

Слухи расползались по заводу, как ржавчина по старому металлу. Уже на обратном пути в цех я слышал примерно следующее:

— Говорят, что проверка из Москвы — это всё из-за мастерка из седьмого, Егора, кажется.

— Вон, смотри, как ходит. Думает, что он теперь тут главный?

Эти слова звучали в курилках, их шептали за спинами, но иногда произносили достаточно громко, чтобы я услышал.

Я не реагировал. Только наблюдал. Мне было не впервой видеть, как люди верят в удобную для них ложь. Особенно если эту ложь тщательно подогревают. А подогревали её явно не случайно.

Сегодня же дошло до того, что разговоры в седьмом цеху сменили тональность на следующую:

— Егора проверяют. Значит, есть за что!

— Думаете, он чист? Да с чего бы тогда Москву звать?

— Вот увидите, его в итоге и снимут, а нам-то — нам потом расхлёбывать все эти его нововведения!

Эти слова уже говорились не шёпотом, а уверенно, с нажимом. И это значило, что мои соперники подключили не только язык, но и влияние.

Стоило вернуться в цех, как меня ошарашил Рома. Он вбежал в комнату мастеров с выпученными глазами.

— Они ускорили проверку. Крылов затребовал доступ к архиву!

— Кто дал команду?

— Ты сам знаешь кто, — процедил Рома.

Крылов. Это была попытка выбить почву из-под ног. Но выбивать её предстояло не у того человека.

— Тогда ускоримся, — спокойно сказал я.

— Ты серьёзно?! — Рома посмотрел на меня так, будто ожидал, что я начну паниковать, но не дождался. — Ладно… Ладно. Тогда как действуем?

Я коротко бросил:

— Собираю людей. Мне надо поговорить с мужиками.

Пока Крылов пытался загнать нас в угол, я превращал седьмой цех в крепость, куда он не сможет пробиться.

Я вышел из кабинета и спустился по лестнице в направлении цеха. Там я остановился у двери в мастерскую. Сделал глубокий вдох, собрал мысли. В голове крутились разговоры рабочих, сомнения, что-то между недоверием и страхом.

Цех жил своей жизнью. Кто-то обсуждал смену, кто-то ругался на инструмент.

Я гаркнул погромче, чтобы все оставили работу и собрались у той стены, где обычно проводили собрания. Долго ждать не пришлось — рабочие не упускали возможности поговорить.

Когда все собрались, я спокойно оглядел толпу.

— Давайте без долгих речей, — начал я. — Вы все слышали про проверку. И слышали про меня.

Мужики молчали, переглядываясь.

— Крылов и его люди делают всё, чтобы сломать меня. Но если я уйду, что будет с вами?

Тишина.

— Думайте сами. Сейчас у вас есть два варианта: либо мы работаем вместе и доводим дело до конца, либо я прямо сейчас пишу заявление — и ухожу.

Мужики замерли, кто-то пробормотал что-то про дурацкие шутки, но я не шутил.

— Потому что если я останусь, то буду биться до конца. Но я не потащу за собой тех, кто в это не верит.

Рома тоже вышел послушать собрание, оперся спиной на стену, скрестив руки. Он понимал, что я делаю.

— Ну? — спросил я. — Вы со мной или нет?

Тишина длилась несколько секунд. Потом кто-то кашлянул, другой мотнул головой.

— А ты сам серьёзно? — спросил Андреич.

— Серьёзнее некуда.

— Если уйдёшь… Тут же снова бардак начнётся?

— Гарантирую. Ещё похлеще, чем был.

Фрезеровщик Андрей подошёл первым, протянул руку.

— Я с тобой.

Следом шагнул другой.

— И я.

— И я, — послышались голоса из толпы.

Вскоре весь цех гудел. Я увидел в глазах рабочих не страх, а решимость. Люди, наконец, поняли: если они не встанут рядом, их просто раздавят.