Завод войны

— Свёрл, — я открыл другой канал.

— Да, я знаю о змее–дроне.

— Я приду к тебе.

— Твое присутствие неуместно, — ответил он и тоже оборвал связь.

Склонившись над Сепией, я через форс подключился к биостату ее скафандра — и когда тот сообщил, что женщина жива и даже не слишком серьезно ранена, напряжение, стискивавшее мою грудь, немного ослабло. Я посмотрел на ее лицо, на текшую из ноздрей кровь — и отступил. Нужно было удостовериться, что мы все в безопасности.

Внимание мое переключилось на камеры, установленные на корпусе «Копья». Роботы все еще дрались — хотя некоторые, прицепившись к моему кораблю, пытались вспороть обшивку алмазными пилами и дрелями. Приближались и гиганты–щупальца с головами–стручками. Оценив ситуацию, я быстро прикинул тактику — и перешел к действиям. Выдвинулись и заработали противопехотные лазеры, поражая все уязвимое в пределах досягаемости. Выстрелом из гранулярной пушки я уничтожил одного из крупных роботов, но до остальных дотянуться не смог — и тогда запустил процедуру аварийной взрывной расстыковки. «Копье» дернулось, накренилось, потом пошло вверх, стряхивая то, что осталось от стыковочных захватов. Новый залп — и волна разрушения покатилась от нашего судна, корежа и сжигая роботов. Ближайшие угрожавшие нам захватные крючья я превратил в пылающий утиль, после чего вновь посадил корабль, задействовав ноги–прилипалы.

— Только суньтесь еще раз к моему кораблю, — пригрозил я, — и я прорублю путь вот сюда, — я отправил Е-676 его координаты, — и сожгу все, что там обнаружу.

После долгой паузы Е-676 ответил:

— Понятно.

Я взглянул на упавшего робота. Он лежал неподвижно, но там, где его щупальца касались пола, искрило — видимо, из–за короткого замыкания. Я подошел к нему и ухватился за задний конец шипа, но застрял тот крепко. Будь игла тоньше, она выскользнула бы без проблем. Значит, нужно изменить ее форму, как делал Пенни Роял со всеми своими частями. В сознании замелькали геометрические орнаменты, и шип со скрежетом скользнувшего по камню кинжала вышел из пробитой им дыры, став тоньше, покрывшись по всей длине глубокими бороздами и каким–то мелкими кристаллами.

— Господи Иисусе! — выдохнула Сепия, медленно поднимаясь и вытирая спекавшуюся под носом кровь.

Ну и архаика, подумал я, решив впоследствии спросить «кошечку» о происхождении данного выражения. Восприятие окружающего вернулось ко мне, только когда я осознал, что женщина смотрит на меня — и смотрит с ужасом. Тогда я перевел взгляд на лежавшего робота, затем — на экран, освещенный розовым сиянием гипергиганта и потому обеспечивавший нас отличным видом пылающих обломков. Потом я посмотрел на Трента. Мужчина внимательно следил за мной с непроницаемым лицом — но память услужливо подсунула мне примеры подобного выражения немого принятия, появляющегося на лицах людей, когда от них уже абсолютно ничего не зависит. Такое выражение часто возникало у тех, кто встречался с Пенни Роялом.

И я занялся анализом того, что сделал. Я был солдатом, но не высококвалифицированным убийцей вроде Трента. Я не был физически накачан или улучшен, однако меньше чем за минуту одолел робота, являвшегося частично боевым дроном. После чего, не моргнув глазом, провел две короткие беседы и победил станционного ИИ. Видимо, вмешательство разумов мертвецов работало на всех уровнях. Я обрел не только знания, которыми не обладал раньше, но и умения. И все они совместно действовали внутри меня, поддерживая и укрепляя друг друга.

— Я пойду за Свёрлом, — сказал я. — Нужно остановить Рисс.

Я снова посмотрел на Сепию, у которой, судя по показаниям биостата, было сломано несколько ребер. Лежавший ничком Коул оставался без сознания, но опасность ему не угрожала. Потом я перевел глаза на Трента.

Он нагнулся, подобрал лазерный карабин, нахмурился, осматривая его, затем метнул взгляд в сторону задней пристройки.

— Конечно, пойдешь, — произнес он.

Свёрл

Впервые за много десятков лет Свёрл по–настоящему испугался. События выходили из–под его контроля: он перестал понимать, что происходит.

Что случилось с Греем?

Он чувствовал: его связи с големом Пенни Рояла, Джоном Греем, растаяли, рассеялись — в тот момент, когда адмирал Королевского Конвоя отправил Спиру секретное сообщение. Сперва это, потом Рисс… Чувство опасности Свёрла обострилось. Он вдруг перестал доверять Спиру — человеку, подвергшемуся коренным изменениям. И он был уверен, что ответ Спира Рисс предназначался лишь для ушей Свёрла. Мужчина ведь знал, что прадор прослушивает их переговоры. Вполне возможно, именно Спир контролирует сейчас Грея. Свёрл понял лишь одно — ему надо убраться с корабля Спира…

Кстати, относительно выбора — почему это он должен умереть, чтобы остальные выжили? Он что, обязан пожертвовать собой, предотвратив тем уничтожение Цеха 101? Неужели этого хотел от него Пенни Роял? Нет, ИИ играет в какую–то другую игру. Он заинтересован в Свёрле не просто как в жертве, верно?

И тут станция содрогнулась — еще один снаряд Королевского Конвоя пробил защиту. Такие удары служили постоянным напоминанием о том, какова ситуация на самом деле. Но не пытается ли Свёрл отвергнуть эту реальность?

Сейчас он цеплялся за какие–то трубы, покрытые странной металлической плесенью, которые тянулись вдоль сборочного конвейера боевых кораблей. Возможно, именно здесь родилось и судно Спира. Борясь со слишком медленно затухавшей паникой, Свёрл пытался разобраться, что ему делать дальше. Уверенность в том, что Пенни Роял предназначил ему роль поважнее гибели в этом самом месте, проистекала из тех же слоев разума, где глубоко укоренился страх. В человеческой трети сознания такой слой звался бы религиозным порывом. Где еще может возникнуть необходимость переложить ответственность на высшее существо, притом чувствуя себя достаточно важной персоной, чтобы верить: это высшее существо тобой заинтересуется… Убежденность появилась и в прадорской составляющей — там она основывалась на той же самонадеянности и абсолютной вере в собственное бессмертие. К сожалению, эти две трети заразили и ИИ-сущность. Свёрл подумывал о том, чтобы отключить два органических источника и взглянуть на ситуацию более реалистично, но просто не смог так поступить. Одна лишь мысль об этом возвращала панику — органические части разума не могли отделаться от предчувствия неминуемой гибели.

Но нет, Пенни Роял никому не позволит уничтожить Цех 101; Пенни Роял не позволит Свёрлу умереть.

— Куда теперь, отец? — спросил Бсорол.

Он разглядывал ползшего к ним по трубам робота–многоножку, который, похоже, точно пасущаяся корова, пощипывал на ходу тот странный железный налет.

«Куда теперь? Где Пенни Роял?»

— Нужно основать базу, — ответил Свёрл, стараясь казаться уверенным. — Оттуда я смогу провести поиск по системам станции и, конечно, обнаружу Пенни Рояла. Когда же я найду его, мы отправимся к нему, и я наконец получу кое–какие ответы.

«Ответы? На что?»

Один из боевых дронов Свёрла медленно спустился по трубам и завис над многоножкой. Робот потянулся, словно пытаясь добраться до дрона — и тот пальнул в многоножку из мазера. Робот быстро поменял направление и умчался прочь. Дрон тоже собирался вернуться, но что–то ударило его в бок, взорвалось — и отправило в полет далеко от труб.

— Одиночными! — рявкнул Бсорол по командному каналу. — Наши запасы ограничены!

Второй боевой дрон запустил ракету, которая устремилась к концу сборочной трубы, перегороженной одним из гигантских червеобразных выростов. Там она и взорвалась, взметнув тучу обломков. Свёрл тем временем настраивался на обмен информацией. Далекий нападавший оказался сильно видоизмененным ремонтным или сборочным роботом. Похоже, это все, что оставалось доступно разрозненному сообществу ИИ на станции. К счастью, здесь не было государственных боевых дронов — ну, кроме одного…