Зайти и выйти

Из снайперской роты с места постоянной дислокации в мобильный отряд прибыло пополнение – командир взвода лейтенант Стас Крылов, фельдшер Дима Мосин, снайперы Вася и Ринат.

Ринат по прозвищу «Тунгус», после двух дней гастрономических мучений, решительно сменил Жоржа на должности нештатного повара, и личный состав мобильного отряда сразу почувствовал разницу, сойдя с опостылевших макарон на блюда, достойные самых изысканных ресторанов.

Дима Мосин пришёл в армию добровольцем с гражданки, где работал фельдшером на станции Скорой Помощи. Ему предлагали должности в медицинской роте, но он настоял на том, чтобы стать снайпером, так как считал, что только в боевом подразделении сможет раскрыть свой потенциал. Разумеется, Трофимов увидел в нём не только снайпера, квалификация которого пока оставалась не слишком высокой, но в первую очередь, конечно, фельдшера, который своими профессиональными знаниями и навыками мог дать мобильному отряду серьёзное подспорье в медицинском обеспечении. Которое, скажем так, несколько хромало – что стало очевидным во время боя в Николаевке.

Юра попросил Мосина провести несколько занятий по медицинской подготовке с личным составом группы, в ходе которых и сам многое узнал из того, чего во время его прошлой службы ещё просто не существовало. Дима рассказал последовательность манипуляций при получении обширных ранений с повреждением магистральных кровеносных сосудов.

– Главная причина смерти на поле боя – потеря крови. Кровь – это жизнь. И жизнь нужно сохранить в теле всеми доступными способами. При повреждении магистрального кровеносного сосуда кровь будет фонтанировать как вода из хорошо открытого водопроводного крана. Несколько секунд – и человек теряет жизненно необходимый объём крови, затем наступает слабость, апатия, безразличие к собственной жизни, незаметная потеря сознания и смерть. Поверьте, я этого много насмотрелся в своей практике, и поэтому утверждаю – нельзя поддаваться апатии и безразличию, нужно бороться! Я видел людей, которые выжили в условиях, в которых они должны были умереть. И выжили они только потому, что не опустили руки.

Дима достал из рюкзака жгут и турникет.

– Первое, что вы делаете после ранения, это быстро осматриваете себя или раненого: голова, шея, пах, конечности, потом всё остальное. Если есть признаки массированного кровотечения – все усилия направляем туда. Если есть возможность наложить жгут – накладываем. Жгут или турникет, не важно. Важно, чтобы у вас их было столько, сколько есть конечностей. Будет у вас восемь рук – надо будет иметь восемь турникетов - ясно? Потому что можно попасть под шрапнель, МОН или «кассету» и быть раненым сразу во все руки и ноги. Все должны помнить, что жгут накладывается выше раны в сторону сердца. Значение имеет первый тур, то есть, оборот жгута. Именно он перекроет поток крови. Да, будет очень больно, но за этой болью находится ваша жизнь. В этой ситуации ни себя, ни товарища жалеть не надо. После быстрого наложения жгута, осматриваем рану.

Фельдшер выложил на стол несколько упаковок, о которых большинство присутствующих не имело никакого представления.

– Кровоостанавливающие порошки отныне можете забыть, - заявил Дима. – Их использование, как показывает практика, может привести к получению дополнительных термических повреждений. Вместо него сейчас хорошо работают каолиновые и цеолитовые тампонады, выполненные в виде Z-бинта, которые хорошо останавливают кровотечение даже из больших ран. Да, штука дорогая, но она того стоит. Мне местные коллеги говорили, что их использование кратно повышает шансы раненого не только на выживание, но и на успешное последующее лечение, и во всех случаях позволяют человеку избежать большой кровопотери, повышая вероятность выживания на поле боя.

Дима взял одну упаковку, но вскрывать не стал – слишком она была дорогая и дефицитная.

– Здесь находится бинт, пропитанный кровоостанавливающим составом и уложенным Z-образно. Этим бинтом мы тампонируем рану, то есть, забиваем его в раневую полость, затем на пару минут сильно прижимаем ладонью. Имеет значение сила нажатия. Затем прихватываем это всё перевязочным пакетом или бандажом. После этого пробуем ослабить турникет, и смотрим, продолжается ли кровопотеря. Если потока крови нет, жгут или турникет можно убрать, чтобы не травмировать конечность ишемией. Если жгут оставляем, то пишем время его наложения. Через час его необходимо будет ослабить на некоторое время и потом снова наложить. Однако, переусердствовать со жгутом тоже не стоит – можно надёжно перекрыть кровопотерю и в итоге лишиться руки или ноги, омертвевших без крови. Таких раненых уже очень много – из-за неумелого использования жгутов люди массово теряют конечности.

После короткой, но ёмкой лекции, Дима, невзирая на звания и должности, заставил всех участников потренироваться в наложении жгутов. Попытки делать это стоя или сидя были немедленно пресечены.

– Товарищи, внимание! – Дима повысил голос. – Все тренировки проводим в положении лёжа – как это будет в бою. Вначале накладываем жгут двумя руками, затем делаем это одной рукой – вначале ведущей, затем слабой. Добиваемся, чтобы слабой рукой жгут накладывался за несколько секунд! В противном случае эти тренировки не будут иметь никакого результата.

Бойцы мобильного отряда с энтузиазмом приступили к занятиям.

***

Пауза между боями продлилась недолго. Как и ожидалось, бригада была направлена в район Соколовска, где наметился некоторый успех, и было принято решение о наращивании наступательных усилий.

К этому времени Николая Михайлова уже официально утвердили в должности командира бригады, тут же присвоив ему звание полковника. Комбатом мотострелкового батальона назначили Женю Гусева, забрав его с должности командира разведывательной роты. Заместителем ему дали офицера-психолога из штаба армии – майора Сашу Сенотрусова, которому только на днях безапелляционно предложили принять должность в мотострелковом батальоне.

На постановке задач в штабе армии командир мотострелковой дивизии полковник Фильченок, докладывая обстановку на направление Лесное – Осиновка, пальцем водил по девственно чистой карте, вызывая сильное моральное отторжение у целого ряда офицеров, воспитанных в духе высокой штабной культуры, которая требовала наличия у докладчика указки или хотя бы соломинки – но уж точно никак не пальцем тыкать в карту.

– В этой и этой лесополках моей разведкой присутствие противника не обнаружено, это могут подтвердить разведчики воздушно-десантной дивизии, - полковник кивнул в сторону командира десантников. – Они тоже туда ходили и ничего не нашли.

– Каковы ваши предложения?
– спросил генерал Лазаренко.

– Зайти по этим двум лесополосам, - Фильченок двумя ладонями провёл по карте. – А здесь, вдоль железной дороги, пойдут батальоны мотострелковой бригады…

– Тогда у вас выходит пересечение действий, товарищ полковник. Вы не боитесь потерять людей от «дружественного огня»? – спросил заместитель командарма полковник Павлов.

– Нет, - чистые и ясные глаза полководца посмотрели на Павлова, затем на сидящего сбоку командующего группировкой генерала Миронова, не проявлявшего пока никакого интереса к докладчику. – Чего бы они там друг друга перестреляли? Никого мы не потеряем!

– Вы сами создаёте предпосылки для «дружественного огня», - заметил Павлов.

– Подразделения договорятся между собой, - ответил командир дивизии.

– Об этом должны позаботиться вы сами, - настоял заместитель командующего армией.

– Позаботимся, - отмахнулся Фильченок.

– Кто противостоит нашим действиям? – спросил Лазаренко.

– Нам противостоит… - полковник поднял глаза к потолку. – Не менее двух батальонов противника. И артиллерия. Но я вас заверяю – это будет сродни лёгкой прогулке.

– Нумерация вражеских частей вам известна? – не унимался Павлов.

– Да кто их там разберёт…

Юра сидел в последних рядах и откровенно недоумевал от увиденного, как и большинство офицеров, которым в самое ближайшее время предстояло идти в бой. И некоторым – под командованием докладчика.

То, какой бардак творился в войсках, Трофимов видел ежедневно. Но он понимал, что идеального порядка не будет никогда, и всегда будет «оставаться место подвигу», считая за подвиг действия, направленные на исправление чьих-то ошибок в планировании и подготовке боевых действий. Но сейчас он сидел и смотрел, как эти ошибки зарождались на стадии планирования предстоящей операции и из старших командиров их никто не спешил пресекать или исправлять. Юра просто не верил своим глазам и ушам. Впрочем, и планирования как такового не было – слова недавно назначенного командира дивизии не раскрывали в нём необходимых командиру знаний. Это было настолько очевидно, что многие присутствующие откровенно зубоскалили.