Зазеркалье обмана

Её губы тронула печальная улыбка.

– Странно, – сказала я задумчиво. – Я лично помню только шампанское, которым ты меня постоянно угощала, – проговорила я с недовольством, вспоминая только забвение в тот вечер.

– Зато тебе было действительно весело, – невозмутимо ответила Дарина, ни капли не раскаявшись в своём поступке. – Это видели и слышали все, кто там был, когда ты взялась за микрофон и начала петь.

Дарина звонко рассмеялась, припоминая моё пьяное соло.

– О боже, – ответила я, опустив глаза и чувствуя, как румянец покрывает щёки от стыда. Мне было искренне жаль собравшихся на мой незапланированный концерт гостей.

– Во мне было слишком много алкоголя, – попыталась я защититься от насмешек Дарины.

– И чересчур много голоса, не попадающего в ноты, – добавила она сквозь смех перед тем как выпить ещё один бокал вина.

Мы обе рассмеялись, продолжая вспоминать разгневанную вахтершу в дверях, которой явно не понравилась моё пение среди ночи. С того дебютного вечера я больше не рисковала петь в чьём-нибудь присутствии.

Спустя некоторое время, когда к нам подбежали Ангелина и Эльза, мы прекратили предаваться воспоминаниям об одиноком прошлом. Девочки убегали прочь от разъярённой Лидии и беззащитной Кристины, подвергшейся её нападениям из-за обиженной дочери. Ребёнок по своей детской наивности ещё не понимает, как серьёзно он может влиять на отношения между взрослыми, разрушив даже многолетнюю дружбу.

Эльза прижалась ко мне, ища, как и все дети, спасения в проверенных с рождения объятиях.

– Мама, – проговорила Эльза, подняв голову. – Почему тётя Лидия такая злая?

– Если человек часто кричит, это вовсе не значит, что он злой, – ответила я, поглаживая её светлые распущенные волосы. – Значит, его что-то сильно беспокоит.

– И что же беспокоит тётю Лидию? – спросила Ангелина, усевшись к матери на колени.

Я подумала над сложным вопросом, ответ на который хочет услышать ребёнок.

– Ей, как и многим мамам, не дают покоя проделки их маленьких озорников, – проговорила я с улыбкой, вызывая смех дочери щекоткой.

Ангелина, смотря на смеющуюся от щекотки Эльзу, также заразилась весельем, хоть и без участия в нашей игре. Улыбка дочери была лучшим лекарством от всех грёз, поэтому я старалась как можно чаще вызывать столь прекрасное «природное явление». Для чего же ещё тогда нужно беспечное детство ребёнку? Без этой улыбки я больше не представляла свою жизнь. А что касается предубеждений Софии, то я не считала их глупыми, как решило бы большинство, потому что Дарина была права: умный тот, кто счастливый. И совсем не важно, какова оборотная сторона этого счастья.

Глава 4

Весь следующий день, после праздника Ангелины, мы намеривались провести вместе: я, Эльза и Андрей. Но как часто бывает, судьба сама планирует жизнь. В полседьмого утра раздался телефонный звонок, нарушая все наши планы.

– Алло, – ответила я сонным голосом, не открывая глаза. – Что… Когда это случилось? Как он сейчас? Да… конечно… я скоро буду.

Отключив телефон, я поднялась с кровати и начала быстро собираться. Андрей проснулся от шума.

– Ты куда? – пробормотал он, приоткрыв глаза.

– На работу. Одного пациента с мерцательной аритмией доставили в больницу, – сказала я, собирая волосы в высокий хвост, – приступ купировали, но я должна его осмотреть.

Андрей снова закрыл глаза. Приведя себя в минимальный порядок, я поцеловала его на прощание и тихо закрыла дверь в нашу спальню. Проходя мимо комнаты Эльзы, я остановилась, следуя материнскому инстинкту взглянуть на спящую дочь. Приоткрыв дверь, я несколько секунд любовалась ею, мирно спящей в обнимку с игрушкой. Мне показалось, что сердце забилось ещё тише, наслаждаясь спокойствием. Подоткнув лёгкое одеяльце, я осторожно присела на кровать, убирая растрёпанные волосы Эльзы с лица, чтобы также поцеловать на прощание. Когда я коснулась её лба, Эльза приоткрыла сонные глаза.

– Мам, – сказала она еле слышно. – Ты уже встала?

– Извини, родная, не хотела тебя разбудить. Мне нужно срочно отлучиться на работу. Но когда вернусь, мы пойдём куда захочешь, хорошо?

Эльза чуть заметно кивнула. Улыбнувшись от легкого согласия дочери, я поднялась.

– Мам, – сказала она чуть громче.

Я обернулась.

– Ты… ты же не будешь болеть, как мама Лизы?

– Почему ты задаёшь такой вопрос? – спросила я, вернувшись на кровать.

Её взгляд выдавал тревогу.

– Вдруг тебя кто-нибудь серьёзно заразит на твоей работе, и ты не сможешь вылечиться? Я хочу, чтобы ты всегда забирала меня из школы и никогда не оставляла.

– Эльза, – произнесла я ласково, тронутая её детскими опасениями, – я всегда буду с тобой. Наступит время, когда ты вырастешь, и я уже не буду тебе так нужна.

– Неправда, – с упрёком сказала она.

Я поправила вновь сползшее одеяло.

– Когда ты станешь взрослой, ты всегда будешь во мне нуждаться, но не всегда я тебе буду нужна.

– Тогда я не хочу расти, – упрямилась Эльза, потирая сонные глаза.

– Это несбыточная мечта любой матери, – сказала я, горько улыбнувшись.

Утешив детскую тревогу, я посоветовала дочери немного поспать: после сна тревог становится гораздо меньше. Поцеловав её ещё раз на прощание, я отправилась на работу.

* * *

– Пусть с неделю полежит в больнице под нашим наблюдением. Электрические импульсы протекают равномерно, но лучше пока не рисковать с его выпиской, – проговорила я, просматривая бумаги.

– Как скажете, Нелли Валерьевна, – ответила Зарина, просматривая медицинскую карточку больного на сестринском посту.

– Необходимое лечение расписано в его карте. Да, и сообщите об этом Ольге Владиславовне. Мой телефон разрядился, к сожалению, – попросила я, подписывая последний документ для госпитализации.

Я задержалась в больнице дольше, чем ожидалось. Причиной тому стало не спасение жизни человека, а заполнение обычных бумаг, нужных для спасения порядка документооборота. Благодаря бумаге наша жизнь стала легче, но меньше, отнимая и так короткий период жизни. Но ещё больше я потеряла времени в дороге на работу. Проблемы начались, как только я открыла гараж. Машина никак не хотела заводиться, не позволяя тронуться с места. Она будто сговорилась с автоматическими дверями гаража, что также не хотели выпускать меня наружу. Последней задержкой оказался красный сигнал светофора, преследовавший меня на протяжении всей дороги вплоть до больницы. Даже лифт не хотел приезжать вовремя. В конце концов, так и не дождавшись лифта, пришлось подниматься по вверх идущей лестнице. Судьба часто показывает кажущиеся нам свои несправедливые капризы, и отмахиваясь обычным невезением, мы все равно продолжаем идти намеченным путем, игнорируя ее предостережения.

Попрощавшись с равнодушной Зариной и документами, я наконец-то отправилась туда, где я нужна больше всего на свете – домой, надеясь добраться без дальнейшего вмешательства судьбы. Обидевшись слега на задержку лифта в прошлый раз, на обратном пути я решила идти сразу по лестнице.

– Доброе утро, – проговорила встретившаяся мне на лестничной площадке пятого этажа Дарина. Она была в тёмных очках.

– Привет! – воскликнула я удивлённо. – Что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами, держа в руке купленный стаканчик кофе.