Зазеркалье

— Ваши жесты, мимика. Всё говорит о том, что Вы что-то скрываете, и я отдам Вас под суд, если Вы не объясните мне, что произошло, — грубо сказала она, пока Ксавье смотрел на это огромными глазами и не знал, как реагировать.

— Уэнсдей, я ничего не могу сказать. Можете подать в суд, можете написать в полицию. У нас всё конфиденциально. Тайлер подписал все бумаги. Он сам просил уменя об этом. Поэтому, извините. Я ничего не могу Вам сказать, кроме как то, что всё было добровольно. И он любил Вас. Поберегите чувства усопшего, — сказал врач, и она схватила его за руку прямо в коридоре.

— Сукин сын! Это из-за тебя он усопший! Из-за тебя, мразь! — начала она бить его кулаками, но Ксавье быстро оттащил её.

— Охрана! — крикнул Хэндриксон.

— Не надо охраны, мы сейчас уйдем, — утащил её Ксавье, крепко держа на руках маленькое, взбунтовавшееся тело, и уже на улице поставил её на землю. — Что ты вообще творишь?! Могла бы сказать, что за херня происходит. У меня скоро лопнет башка от твоих выходок!

— Ты не понимаешь?! Они с ним что-то сделали! Что-то ему ввели. Он умер не просто так! — резко сказала она, пытаясь зайти обратно.

— Уэнс, блин, стой! — схватил он её за запястье. — Они ничего тебе не скажут. Это конфиденциальная информация… Если нужно узнать, я узнаю, но мне нужно время.

— Ты серьезно… Узнаешь для меня это? — спросила она, ощутив, как злость начинает отступать.

— Да, — ответил он. — Обещаю.

— Спасибо! — кинулась она к нему на шею, обвив его тонкими ручками. — Спасибо, Ксавье, ты не представляешь, сколько для меня это значит!

— Представляю, Уэнсдей… К сожалению, представляю.

Они приехали обратно только к часу дня, и она пригласила его отобедать. Аддамс не была гостеприимной, но хорошо понимала, что нужно проявить хоть какое-то уважение как благодарность за его помощь.

— А ты… Сам готовился к экономике? — спросила она, пока ходила по кухне, собирая на стол. И Ксавье впервые смотрел на нее иначе. Возможно, Тайлер видел её такой. Хозяйственной, заботливой, домашней… Но Ксавье — ни разу. Это вызывало ступор.

— Эээм… Да… — отсеял он другие мысли. — Я готов. Отец очень настойчив, и выбора не остается. Я много занимаюсь.

— Это хорошо, мне будет, у кого списывать, — улыбнулась она, накладывая ему мясо.

— Ты шутишь, да? Ты самая умная на потоке. Это я буду у тебя списывать. Не преуменьшай свои способности, — сказал он, чуть расставив руки в стороны, чтобы она поставила тарелку. — Спасибо. Я впервые вижу тебя такой…

— Какой? Униженной? Пытающейся угодить? Слабой? — уточнила она, широко распахнув глаза.

— Нет… — усмехнулся он. — Заботливой. И… Женственной.

Уэнсдей промолчала. Когда-то Тайлер говорил ей похожие слова. Они пообедали, слушая новости, и Ксавье обещал уточнить информацию через связи отца. Она вновь поблагодарила его тысячу раз, но, закрыв дверь, опять побежала к зеркалу.

— Тайлер, — положила она руку на рамку и увидела, что на ней нет кольца. — Черт…

Принявшись искать его везде, она уже начала нервно плакать, пока не могла найти его.

— Пожалуйста… Тайлер. Ты ведь знаешь, как мне это важно. Как мне важно знать, что ты со мной, — умоляла она, наконец, заметив отблеск под тумбочкой. Там и лежало выброшенное кольцо. — Господи… Слава Богу. Малыш… Любовь моя… Пожалуйста. Я прошу у тебя прощения за те слова. Я виновата… Тай… Пожалуйста… Я знаю, что ты слышишь. Просто знаю. Не наказывай меня молчанием. Это больно… Очень-очень больно, словно ты вырываешь мне сердце… Раз за разом. Ночью мне снилась та поездка в горы, помнишь? Мы тогда были так счастливы… Я не верю, что ты решился на это сам… Просто не верю. Я не знаю, что это было… За что ты так со мной? С нами…

Её руки нервно царапали пол, пока она сидела на нем в ожидании его ответа.

— Ты бы никогда мне этого не простил… Если бы я ушла от тебя. Если бы я тебя бросила… Если бы вот так предала, подвергнув свою жизнь опасности. Ты бы никогда с этим не справился! Так и почему ты такой трус, что не можешь мне объяснить??! Почему ты сдался и не боролся ради меня, ради свадьбы, которую так хотел, ради детей, о которых мечтал, черт возьми!!! Тайлер!!!

Ей было больно думать об этом, но еще больнее было говорить. Она пыталась лишь спровоцировать его на диалог, но ничего не выходило. Ощущение безвыходности рвало её на куски. Настолько, что ей уже было всё равно. Она спокойно достала упаковку снотворных и села напротив зеркала.

— Если ты не появишься. Если ты не заговоришь со мной, я выпью всё. Одну за другой. Я буду пить по одной в минуту, — её пальцы достали первую и положили в рот, сглотнув её. — Теперь всё только в твоих руках. Как ты любишь. Ведь ты любишь решать всё сам, правда, Тайлер?! — она достала вторую и сразу третью, и молча поместила их в свой рот.

====== Глава 8. Там, где их пути разделились ======

— Уэнсдей, прекрати. Довольно, — огорченно сказал Тайлер, появившись в отражении. Его голос был полон боли и разочарования. Она сидела напротив и тихо плакала, выплюнув две непроглоченные таблетки в маленькую бледную ладонь.

— Ты мне солгал… Обещал всегда быть рядом… Обещал, что у нас будет всё, а вместо этого нет ничего… Совсем… И тебя тоже нет, — не могла она открыть глаза, зажмурившись, лишь бы сдержать слезы.

— За всё время вместе я солгал тебе лишь раз… Когда принял сторону Торнхилл. И с тех пор я никогда себе этого не позволял. Просто потому что безумно тебя люблю… — положил он ладонь на зеркало. — Пойми меня… Не выворачивай мне душу.

— А что должно быть с моей душой… А… Тайлер? Что должно быть с ней?! — повысила она голос, распахнув черные глаза. — Ты помнишь, как мы любили? Помнишь ли ты, как говорили о планах. О книге, что я издам, о переезде, о твоей мечте открыть что-то своё? Помогать людям, изгоям, таким же, как ты… Ты помнишь это? Куда резко делись твои мечты?! И почему мои перестали быть для тебя важными?!

— Уэнсдей, я умер, защищая свою мечту. И для меня не было ничего важнее, — ответил он дрожащим голосом. — Ты когда-нибудь поймешь меня и отпустишь всё это…

— Отпустишь? — задрожал её подбородок. Губы жалобно опустили уголки вниз. — Отпустишь?.. Тайлер, когда ты поймешь? Когда ты услышишь меня? Я так не смогу. Я вообще не могу без тебя жить. Не могу даже думать об этом. Я живу лишь тем, что завтра открою глаза, а рядом будешь лежать сонный ты. Мы вместе выпьем кофе, вместе примем душ… Будем дурачиться и бегать по дому, опаздывая на лекции, а потом выслушивать, как плохо мы влияем друг на друга. Будем трогать друг друга под партой в аудитории и игнорировать преподавателя. Будем вместе весь вечер и всю ночь. Любить друг друга… Как я привыкла. Как, скажи мне, как мне отказаться от этого????!!! От твоих объятий… От тебя…

— Тебе придется, Уэнсдей… — ронял он скупые слезы, слушая всё это. — Придется, потому что нужно жить дальше. Иногда мы — просто жертвы обстоятельств…

— Галпин… — опустила она голову к зеркалу, и он тоже уткнулся в него лбом. — Ты разлюбил меня? Дело в этом?

Тайлер лишь немного усмехнулся, шмыгнув носом, но потом понял, что её выражение лица совершенно серьезное, и даже немного растерялся.

— Уэнсдей. Я никогда бы тебя не разлюбил, — коснулся он губами её отражения, и она сделала тоже самое. Холод стекла и его твердость вызывали отчаяние. — Я помню вкус твоих губ. Их тепло и мягкость… Я помню каждый твой изгиб. Каждую родинку. Я помню всё. И я всегда буду любить тебя, моя малышка…