Здесь, на знакомых тротуарах...
Шрифт:
– Да не сделается ничего твоим смертным! – в ярости прорычала Лягушка. – Ну, оттолкнет их чуток в сторону – в худшем случае по паре синяков заработают! Бросай, или точно не уйдем!
Решившись, юноша швырнул назад полотенце – то выстрелом хлопнуло в полете, и прямо за задним бампером автомобиля, походя раздвинув близстоящие здания, растеклась неширокая, но быстрая река. Влетев в нее на скорости, Кот разом увяз, зафыркал, барахтаясь, и подхваченный бурным потоком, сгинул вниз по течению.
– Ничего себе! – ошеломленно покачал головой Иван – пусть умом чего-то подобного он от полотенца и ждал, подсознательно, видимо,
– Уфф! – в свою очередь выдохнула Василиса. – Пронесло! Напомни мне потом сказать Повелителю, чтобы компенсировал тебе потери инвентаря!
– А река – она тут что, теперь навсегда останется? – почти и не слушая ее, выговорил юноша.
– Через минуту-другую исчезнет без следа, – заверила его Лягушка. – Только мы уже далеко отсюда будем!
Аккурат под аккомпанемент этих ее слов кабриолет жабой выпрыгнул из переулка на проспект – и в самом деле совершенно пустой, лишь откуда-то издали доносились недовольные гудки застоявшихся на светофорах машин. Лихо развернув «коробчонку» вдоль улицы, Василиса от души дала газу. Стрелка спидометра радостно дернулась, уверенно поползла к отметке «140», и едва ту пересекла, как в глазах у Ивана окончательно потемнело.
А перекрытый городской проспект, по которому только что бешено мчался зеленый кабриолет, наоборот, озарило яркое полуденное солнце.
* * *
Никто/Некто
Она не видела, как набежали зловещие черные тучи. Не слышала, как зазвенело разбитое стекло в окне. Не ощутила касания острого осколка, упавшего ей на каменное плечо и отскочившего, не причинив вреда.
Не удивительно: она уже давно ничего не видела, не слышала, не ощущала. Не помнила. Не понимала. Ни о чем не думала.
Ало-золотое перо, спланировавшее к ней из разбитого окна, не стало тут каким-то исключением: его она тоже не заметила. И уж тем более не могла сейчас знать, что это не целое перо – обрезок, пусть и довольно крупный. А вот серебристую каплю, вылившуюся из недр рассеченного кошачьим когтем стержня и неспешно скатившуюся ей по лицу – почувствовала! Впервые за долгие десятилетия небытия посреди ничто пробудилось нечто!
Подхваченное ветром, опустошенное перо полетело своим путем, а стоявшая у входа в фитнес-клуб «Золотое Сечение» статуя девушки вздрогнула, словно живая, выронила из рук опостылевшее весло – и прозрела!
Мимо как угорелый пронесся какой-то рослый парнишка с рюкзаком в руках – и она его увидела! А еще ощутила в нем тень силы – той самой, что недавно бурлила в вернувшей ее к жизни капле – и теперь теплилась в ней самой!
Девушка дернулась вслед за незнакомцем, но движение оказалось для нее слишком резким – как видно, перенапрягшись, она снова окаменела, даже не сумев сойти с круглого постамента. Зрения, правда, при этом не утратила: увидела, как вслед за парнишкой промчался мимо здоровенный – с тигра, наверное, размером, если не со слона! – черный кот.
Разве такие большие коты бывают?
А разве статуи оживают?
Оживают – если изначально не высечены из куска камня, а кем-то коварно заколдованы… Только кем? И кто она такая сама?
Нет ответов. Пока
нет?Между тем к девушке вернулась способность шевелиться. На этот раз она была осторожна – не суетилась, двигаться старалась неспешно и плавно. Но все равно опять застряла – уже в арке. А потом – еще раз, посреди безлюдного переулка. И еще – кажется, уже на глазах у прохожих. И еще. И еще… Однако, рано или поздно отмерев, продолжала и продолжала потихонечку ковылять. Куда? Толком не знала и сама. Но куда-то ей было сейчас очень, очень нужно! И значит, она дойдет! А потом – будь что будет!
Глава двадцать четвертая
Иван
– Сумa, сумa, верни, что взяла! – почти скороговоркой выдал юноша, и рюкзак буквально выплюнул из своих недр Жар-Птицу.
Распластавшись на паркетном полу Кащеева кабинета, несколько секунд та непонимающе хлопала глазками, затем поджала крылья к бокам, неуклюже перевалилась на лапки, нахохлилась и, слегка склонив голову набок, пристально посмотрела на Ивана. Во взгляде ее будто бы читался упрек – и вопросы.
– Чир-рк-к! – почти не разевая клюва, выразительно обронила Маша – типа: «Ну и что это сейчас такое было вообще?!». Так, по крайней мере, ее понял юноша.
– Яга собиралась сварить из тебя суп и сожрать! – принялся оправдываться он. – Пришлось вмешаться!
– Чик-к-р! – недоверчиво дернула хохолком Жар-Птица. Что за чушь, мол?
– К сожалению, это правда, – выдохнул Иван. – Для этого-то она тебя изначально и искала…
– Чик-к-к-кр-р-р! – «И какого лешего тогда ты меня сам к ней привез?!»
– Я не знал, – виновато развел руками юноша. – Но теперь с тобой все будет хорошо! – поспешил горячо заверить пернатую собеседницу он.
– Чи-ир-рк! – скептически качнула хохолком Маша. «Ой ли?!»
– Я сделал все, что смог, – пробормотал Иван.
– Ч-к-кр-р! – «Достаточно ли этого?»
И не дожидаясь ответа, Жар-Птица демонстративно спрятала голову под крыло.
– Погоди! – хотел было продолжить этот чудной диалог юноша, но тут на плечо ему мягко легла ладонь хозяина кабинета – сзади бесшумно приблизился Кащей.
– Пусть отдохнет, у нее был непростой день, – улыбнулся Бессмертный обернувшемуся Ивану. – И не переживайте, молодой человек, в главном вы правы: теперь с Жар-Птицей все будет хорошо – насколько это вообще возможно для обреченной быть добычей.
– Да-да, помню: золотая клетка, – буркнул юноша.
– Просторные, комфортные и безопасные апартаменты класса лакшери, – веско поправил его Кащей. – А не засаленный котел старухи Яги, не сексуальное рабство у сумасброда Баюна и не что-то еще подобное!
– Глупо, наверное, об этом спрашивать именно у вас – но неужели не существует никакого способа позволить ей жить нормально? – с тоской выговорил Иван. – На воле, а не в клетке, пусть даже и трижды класса лакшери?
– Позволить – без проблем, – пожал плечами Бессмертный. – И будет она жить вольно… но весьма недолго! Кто-нибудь на нее да позарится, за этим дело не станет – не обретя хозяина, Птица Жар окажется законной добычей для первого встречного! И, скорее всего, погибнет сразу. А нет – так в скорости. Разве что… – кисловато скривившись, он умолк.