Здравствуй, дочь!
Шрифт:
Часть 19. Аня
Это случилось далеко не впервые. Сначала у меня просто шла кровь носом. Потом меня могло затошнить с такой силой, что перед глазами все плыло. Потом эти симптомы объединились, и я поняла - все очень и очень плохо. Болезнь развивалась слишком стремительно, и это в тот самый момент, когда я, впервые за долгое время, почувствовала себя по-настоящему живой!
Почему, ну почему у меня не имелось в запасе хотя бы полугода? Почему чем счастливее я становилась, тем
Увидеть на расческе с утра клок волос - запросто. Остановиться и схватиться за ближайший предмет мебели, потому что перед глазами черные мушки - без проблем. И я представить не могла, какой из дней станет последним.
Часто корила себя за то, что все же поддалась уговорам Васнецова и позволила себе жить полной жизнью. Но еще чаще - упивалась ощущением безграничной эйфории. Только с этим мужчиной я могла чувствовать себя по-настоящему живой и счастливой.
К тому же, была счастлива и Лера. Она привязывалась к отцу все сильнее с каждым днем, и это не могло меня не радовать. То, к чему я стремилась, и чего желала, обретало черты реальности.
– Ничего нового не случилось, - вымученно отозвалась я, когда открыла Роме.
Он зашел в ванную и запер за собою дверь. Я уже успела умыться и сейчас боялась посмотреть в зеркало. Знала, что на меня оттуда взглянет бледное привидение с кругами под глазами.
– И часто тебя тошнит? А это что? Шла кровь?
Васнецов взял мое лицо за подбородок и заставил приподнять его и взглянуть на него. Таким Рому я не видела никогда - зрачки расширились и глаза были почти черными, над верхней губой - бисеринки пота. И сам он бледнее мела, как и я.
– Ром… Это нормально в моем состоянии, - вяло отмахнулась я, высвобождаясь и поворачиваясь к зеркалу.
– Умоюсь и буду опять как огурец, - невесело хмыкнула и уже собралась склониться над раковиной, когда Васнецов схватил меня за плечи, вновь развернув к себе. И встряхнул. Несильно, но ощутимо.
– Ты должна лечиться! Слышишь? Ты просто обязана!
– Нет!
Я вцепилась в его одежду пальцами, снова сделала попытку отстраниться, но слишком маленькое помещение не позволило мне этого сделать.
– Понимаешь, все то же самое будет происходить и дальше, но лишь сильнее, когда мне начнут лить химию огромными дозами. Но рядом не будет вас!
– Но ты выздоровеешь, и вернешься. А мы будем тебя ждать.
В голосе Ромы послышалось что-то вроде растерянности. И это - наверняка от того, что он увидел, когда зашел в ванную.
– Я не выздоровею, Васнецов, - покачала головой. И произнесла ответ на то, что могло повиснуть в воздухе немым вопросом: - Но как только пойму, что мне гораздо хуже, придумаем что-нибудь, чтобы не пугать Леру.
Ответом мне стали крепкие объятия. Я всхлипнула и прижалась к Роме с такой силой, на которую только была способна. И слышала, как громко и быстро стучит его сердце. Этот звук хоть немного, но успокаивал.
Через пару дней мы окопались у Томки. Мне хотелось просто побыть рядом с той, кто поддерживал меня все это время. При этом не скрывать всего, что бушевало внутри. Не сдерживаться,
не продумывать каждое слово. Расслабиться и ни о чем не думать. Хотя бы пару часов.– Сергей оказался козлом, - вздохнула Тамара, отпивая мартини из бокала.
– Представляешь, я услышала, как он смеется в ответ на шутку о моем лишнем весе!
– Чтооооо?
– возмутилась я.
– И взаправду козел! Ты ему все высказала?
– Даааа.
– На лице Томы появилось довольное выражение.
– Видела бы ты, как он улепетывал от меня, когда я бросалась в него помидорами!
Я расхохоталась, живо представив себе эту картину.
– А помидоры-то у тебя откуда под рукой оказались?
– отсмеявшись, спросила у Тамары.
Именно такого времяпровождения мне и не хватало. Чтобы сидеть вот так, болтать обо всякой ерунде и не думать ни о чем.
– Ой! Это Валентина Ивановна принесла. Целую котомку. Она из них консервы крутит, - хмыкнула Тома. И тут же подорвалась с места: - Кстати! Совсем забыла! Я сейчас.
Проводив взглядом подругу, умчавшуюся в сторону кухни, я слабо улыбнулась. На ее работе вечно происходило такое, услышав которое можно было смело начинать писать юмористический роман.
– Вот!
– объявила Тамара, вернувшись через минуту и ставя передо мной открытую банку помидоров. Маринованных… с колечками лука и горошинками перца.
Мне в ноздри ударил запах этого лакомства. А в следующую минуту я уже жадно вылавливала первый ярко-красный шарик, который буквально взорвался соком в моих пальцах. Запихнула его в рот, едва не получив оргазм от того, что помидорка настолько вкусная.
– Боже мой, Царева! Вот ты даешь!
– хихихнула Тома, стоило мне прикончить четвертый помидор.
– Это безумно вкусно… просто невероятно!
– простонала я, охотясь за пятым овощем.
– Тааааак.
Тамара отставила бокал мартини и воззрилась на меня. Я удивленно посмотрела на нее в ответ.
– Говоришь, тошнило тебя?
– потребовала подруга ответа.
– Тошнило. И кровь носом шла. Но это нормально в моем состоянии.
– В твоем состоянии?
– уточнила Тома.
– Ты же сейчас о диагнозе?
– А о чем я еще могу говорить?
– хмыкнула я.
Наконец, помидор был выловлен и я с удовольствием его прикончила. Никогда еще не ела ничего подобного. Это же был шедевр консервирования!
– Ну… может, ты залетела, Царева?
– тихо спросила Тамара, и у меня овощи едва обратно не полезли.
Абсурд. Самый настоящий. Даже мысли о нем нельзя допускать, потому что это будет самый настоящий крах всего.
– Не может, - отрезала в ответ.
– У меня и месячные-то были… пару месяцев назад.
– Понятноооо, - протянула Тома.
– Но проверить это не помешает
– Проверить то, чего нет и быть не может?
– вскинула я бровь.
– Или может. Жди снова!
– объявила подруга и вновь устремилась из комнаты.
Я задумчиво смотрела ей вслед, а сердце мое отбивало чечетку. Я не могу быть беременна! Не могу и точка. Это будет апокалипсис, если вдруг окажется, что залетела от Васнецова. Нет, это будет даже хуже...