Здравствуй, сын!
Шрифт:
– Ну зачем ты врешь матери, Диана?!
Мама поднялась со своего места и я с тяжелым сердцем смотрела, как она огорченно всплескивает руками.
– Почему же ты раньше не сказала, кто отец Матюши? Зачем вся эта беготня по психологам? А я так переживала, думала, что над тобой надругались! А оказалось, что я просто вырастила развратницу!
Это прозвучало как пощечина. Не выдержав, я буквально выкрикнула в ответ:
– Это не правда! Я действительно ничего не помнила!
– Я тебя так не воспитывала, - поджав губы, заметила мама и направилась к выходу.
А я стояла, глядя
– Мамочка, помоги завязать галстук!
– раздался рядом голос сына и я, сглотнув болезненный ком в горле, повернулась к нему с улыбкой. Присев перед сыном на колени, ловко сделала изящный узел.
– Выглядишь совсем как взрослый джентльмен, - заметила со смесью гордости и щемящей тоски. Как же быстро все-таки растут дети!
– Папа будет доволен?
– с надеждой уточнил Матвей.
И снова «папа». Как же мне смириться с тем, что теперь все мысли сына вертелись вокруг Волкова?
– Обязательно, - выдавила я из себя и встала, услышав спасительный звонок в дверь.
– Матвей готов, - сказала я вошедшему Волкову.
– Верни его, пожалуйста, не позже восьми. И прикрой дверь, когда будете уходить. Хорошего вечера.
Отдав все эти инструкции, я поспешила скрыться в своей комнате. Слезы душили изнутри, требуя выхода наружу. Я не позволяла себе этой слабости так давно… даже тогда, когда поняла, что случилось со мной в прошлом. Теперь же недоверие матери стало последней каплей.
Захлопнув за собой дверь спальни, я рухнула на кровать и позволила себе наконец беззвучно разрыдаться.
Часть 17. Олег
Отправляясь за сыном, чтобы мы с ним вдвоем съездили в театр, я не раз задавал себе вопрос - поступаю ли правильно? Может, стоило, напротив, пытаться снова и снова наладить отношения с Дианой и поехать втроем?
Но меня что-то останавливало. Как будто внутренний голос нашептывал, что торопиться сейчас нельзя. И в то же время я не хотел напрочь исчезать из жизней Ди и сына. Даже на время. Потому оптимальным решением счел временное отступление. Да, я все так же оставался рядом с Матвеем, но предоставлял Диане право побыть вне меня и… привыкнуть ко мне, что ли.
В любом случае, рано или поздно нам предстояло вернуться к разговору о той ночи, о которой Ди предпочитала забыть, как о страшном сне.
Проводив взглядом Диану, которая явно была не в своей тарелке, я нахмурился. Переглянулся с Матвеем, но тот на мой невысказанный вопрос лишь пожал плечами, говоря тем самым, что он не понимает, что случилось.
Я все же разулся и подошел к двери в спальню Дианы. Прислушался. Ничего. Рука сама потянулась, чтобы постучать, но я помотал головой. Я же не собирался навязываться и вынуждать Ди быть в той компании, которая была ей неприятна. По крайней мере, в ближайшее время.
Вернувшись обратно, я надел обувь и тихо сказал сыну:
– Поехали.
И Матвей, кивнув, вышел из квартиры.
– Олежа! Какая встреча!
Я прикрыл глаза и мысленно досчитал до трех. Только этого мне не хватало! И почему мир так тесен, причем
в самый неподходящий для этого момент?– Летти, - хмуро буркнул в ответ, повернувшись к бывшей.
Она вовсю глазела на Матвея, сидящего рядом со мной в буфете и уплетающего бутерброды. И мне этот ее взгляд не нравился.
– Очень неожиданно!
– с притворной радостью воскликнула Ви, и вдруг, к моему ужасу, уселась рядом с сыном.
– Не думал, что тебя увлекают детские спектакли, - насмешливо сказал ей, начиная мысленно прикидывать, откуда она могла узнать о том, что мы с Матвеем сегодня отправимся в театр.
Или это взаправду была случайность?
– О, мы здесь с дочерью Ольги, ну, ты помнишь? Я хотела взять ее свидетельницей на нашу свадьбу.
Ни о какой Ольге, черт бы все побрал, я не помнил. А уж болтовня Ви о том, чего ей никогда не светило, вообще всегда выглядела для меня несерьезной. По всему выходило - зря.
Елейно улыбнувшись, Летти повернулась к Матвею. По выражению ее лица я мало что мог понять, но, определенно, нотки какого-то омерзения на нем проскакивали.
Сын же нахмурился и даже отложил недоеденный бутерброд. Черт, надо будет объяснить ему, что никакой свадьбы со всякими незнакомыми ему тетями папа больше не планирует.
– А ты же сын Олежи?
– засюсюкала Виолетта, наклонившись и нависнув над Матвеем, как Марина Серра над Адриатическим морем.
– Вы так похожи! Ну просто копии!
Сначала Матвей так и продолжал хмуриться, но затем его губ коснулась легкая улыбка. Слова Летти попали на благодатную почву.
– Ви, тебе не кажется, что дочь Ольги может потеряться одна?
– процедил я, увидев, что Ви совсем не собирается сдаваться и готова вновь пойти в атаку с новыми вопросами.
– Не кажется, - жеманно протянула она в ответ. И спросила о том, ради чего, вероятнее всего, и затевалось все это знакомство: - А как же мама Матвея? Матюша, вы здесь одни?
Распрямившись, Летти принялась осматриваться, как будто ожидала каждое мгновение увидеть Диану. Интересно, ее имя она тоже знала? Почему-то я даже не сомневался, что да. И мне было очень жаль, что не придушил секретаршу вовремя.
– Одни. Мы только с папой. Мама осталась дома.
– Вот как?
На лице Ви отразилась победная улыбка, словно ей только что достался выигрышный лотерейный билет. Она поднялась и, подойдя ко мне, наклонилась. Мазнула ярко-накрашенными губами по моей щеке.
– До встречи, Олежа. Скоро увидимся.
Говорить при ребенке о том, что видеться с ней я не желаю ни под каким соусом, я кивнул и, дождавшись, пока Летти уйдет, обратился к сыну:
– Ну, что, идем смотреть вторую часть?
На обратном пути я рассчитывал поговорить с Матвеем относительно Виолетты и ее появления рядом с нами, но думал о том, какие же слова подобрать. Впрочем, недолго, потому что сын завел беседу сам:
– А вы с этой тетей хотели пожениться?
– спросил он, и я, бросив на него взгляд в зеркало заднего вида, задался вопросом, что именно испытывает Матвей, говоря о Летти.
Кажется, ничего из того, что могло заставить его замкнуться в себе.
– В ее мечтах - да, - усмехнулся в ответ, сосредоточившись на дороге.