Зеленая война
Шрифт:
– С возвращением! – поприветствовал нас начальник. – А вас – с прибытием, – повернулся он к лесным гостям. Сейчас Богдан всех проводит в специальный бокс, чтобы отмыться и переодеться с дороги. А потом покажет новоприбывшим комнаты. Нет-нет-нет, не разувайтесь!
Странно, мы же всегда снимаем обувь у входа. Ну ладно, руководству виднее.
Украинец с непривычно серьезным видом провел нас по коридору буквально метров пять, с лязгом открыл боковую железную дверь.
– Для дезинфекции это, – виновато пояснил он. Чтобы всякие споры да семена не занести. Первый блок проходите в одежде, там ее и оставляйте. Во втором –
Да, серьезно все.
Пока мы по одному быстренько проходили гигиенические процедуры, здоровяк безмятежно отирался рядом, расспрашивая о нашем путешествии.
– Не удивлен, что Константин там остался, – заметил он. – Будет теперь у них в городе собственный упырь.
Я улыбнулся. Сколько десятилетий прошло, а любого хмурого румына до сих пор поддразнивают, называя Дракулой и предлагая чеснок. Вот она – сила искусства.
Дезинфицирующий или, скорее, гербицидно-фунгицидный душ оказался неприятно прохладным. Вот, пожалуй, и все. Даже не имел четко выраженного запаха. Найденные в жигулях четки я повесил на шею и вымыл вместе с собой.
Выбравшись последним в плохо освещенный коридор, я заметил что гости из Леса яростно чешут руки и плечи. Похоже, они здорово недовольны оказанным приемом. Ладно, надеюсь, Валентину Юрьевичу хватит дипломатичности, чтобы сгладить ситуацию. Должны понимать в конце-то концов.
С другой стороны, за все время Лес не проявил никакой враждебности даже к Илье, так что предпринятые меры выглядят чистейшей паранойей.
Хотя не я ли весь день дергался из-за чужих симбионтов?
Богдан повел Марка с Леей в жилое крыло. Надеюсь, он хотя бы не станет их запирать.
Мы тоже разбрелись по своим комнатам. Я втихаря надеялся обнаружить Туяру хотя бы здесь, но просчитался. Дома было мрачно и пусто. За окном догорал закат. Комната показалась затхлой, пыльной, тесной.
Я распахнул окно, но морозный воздух, ворвавшийся внутрь, только сделал жилье еще более неуютным. По краю сознания зарябил легкий приступ клаустрофобии. Захотелось выскочить наружу и бежать. Бежать, пока вокруг не окажется хотя бы бесконечный снежный простор. А еще лучше – заплетенный вьюнками город, ласково перемигивающийся золотыми окошками.
А в идеале – серый, стылый Петербург. С гудками машин, застрявших в вечной пробке перед мостом. С проводами, так туго перетягивающими низкое небо, что из него постоянно течет вода. С громадной рекой, которая вечно шокирует туристов и настолько не впечатляет местных жителей. С телефонным спамом в полпервого ночи, с политически-активными соседями. С непрерывным срачем в соцсетях! Но без всяких упоминаний о какой-то там Зеленой войне. О Новых, старых, эко и не-эко.
Боже мой, когда же я уже, наконец, проснусь?
Не включая свет, я сел на край кровати и безучастно наблюдал, как в дальнем уголке потолка гаснут последние розоватые отблески солнца. Потом совсем стемнело.
***
Спал я паршиво. Никаких конкретных сновидений с утра вспомнить не смог, но все они были путаными, муторными и безрадостными. Впрочем, с кровати подниматься тоже не хотелось. Голова была тяжелой,
все тело – будто ватным. Заболел я, что ли?Долгое время меня выручало чтение. На самом деле я просто ждал, что в дверь постучат, и чернявая взбалмошная девчонка проскользнет в комнату. Усядется прямо поверх одеяла, игнорируя факт что под ним, вообще-то, ноги, и начнет в подробностях расспрашивать о походе.
Но никто не приходил.
Иногда я слышал шаги в коридоре и сердце пропускало удар. Но потом раздавалось мужское покашливание или хлопок двери, а я ловил себя на том, что уже в пятый раз перечитываю один и тот же абзац, совершенно упуская смысл.
Решила повредничать? Ну ничего, я тоже гордый. В конце концов не те у нас отношения, чтобы я, сломя голову, разыскивал девицу по всей базе.
В середине дня голод и осточертевшая неопределенность все-таки выгнали меня в коридор. В пустой столовой я подогрел себе консервы, в одиночестве пообедал и отправился к себе. Совсем вечером не усидел и побрел искать Богдана. Он торчал в одной из лабораторий у микроскопа. Тут было светло и стерильно, но впечатление портило надгрызенное яблоко на куче бумаг.
– Так-так, – протянул я. – Нас, значит, с порога в дезинфектор, а гостинцы жрать – это пожалуйста?
– Гостинцы – они на то и гостинцы, – философски заметил украинец, на всякий случай перемещая фрукт поближе к себе. – Но мы, вообще-то, все обработали, не волнуйся.
– Как новоприбывшие? Еще чешутся?
– Да ничего, отходят постепенно. Им медики мазь дали. Наверно душ навредил симбионтам. Даже не наверно, а совершенно точно. Юрьич специально просил побольше гербицида добавить.
– Вот жук! – восхитился я, – Сердятся?
– Не признаются, – лениво заметил Богдан. – Но такая у переговорщиков судьба – со своим уставом в чужой монастырь не соваться.
– Чего-то Туяры не видно, – максимально непринужденно заметил я, пройдясь по комнате. Собеседник от души расхохотался.
– Ты еще пыль вон оттуда смахни! Ну, чтобы выглядело, как будто ты вообще не при делах. Затем и пришел?
– Затем, – вздохнул я, усаживаясь на край стола.
– А нету твоей женщины. Уехала, – откровенно веселился ученый.
– Как? – обалдел я. – Куда?
– Решила съездить в город, к рассеивателю. Вроде бы, там скоро новую партию отморозков выпускают, хочет посмотреть на них, пообщаться.
– Одна?
– Нет, с приятелем, который тебя на вышке встретил. Ты его, вроде, Тиссом звал. Они поехали на снегоходе, уж почти с неделю назад.
– Новости есть? – у меня неприятно похолодело в груди. Очень странный поступок. Еще и не дождалась возвращения экспедиции. А ведь неделю назад мы уже начинали обратный путь и совершенно точно отчитывались об этом на станцию.
– Не узнавал, честно говоря. Но руководство не переживает. Значит, в курсе, что они нормально добрались.
– У руководства полно других дел, – процедил я. – Гербициды дозировать. Гостей принимать. Придумывать ценные вещи в обмен на рабочую силу.
– А-а, это мы сразу придумали, – махнул рукой верзила. – Фонари в городе помнишь? Круглые. Они очень долговечные, стойкие к повреждениям и потребляют самый минимум энергии. Их делают Новые, в лесу таких точно нет.
– Слушай, ты уверен, что Туяра – тот самый человек, с которым стоит общаться свежеразморозившимся бедолагам? – не успокаивался я.