Зелёное пальто

Первым был старик из бывшей советской «верхушки», другой – молодой «новый русский».

Тот, что постарше, будучи еще министром железнодорожного строительства в СССР, разместил за рубежом заказ на гайки для всей Байкало-Амурской магистрали.

Но сумму заказа завысил в десять раз. Так у него появился тайный счет в одном швейцарском банке, а потом он и сам перебрался к счету поближе.

Другой богообразный жулик работал в Министерстве здравоохранения уже в наше время. И так заботился о здоровье соотечественников, что закупил на всю страну импортных презервативов по десять центов за штуку, а через кооператив, где он же был учредителем, продал государственной аптечной сети по доллару. Наварив себе на «карман» сто миллионов.

Теперь оба стригли свои газоны в Швейцарии.

Послушал я их слащавые речи, посмотрел, как они каждый час крестятся на сияющие золотом маковки церквей, и что-то мне расхотелось селиться в этом Раю.

Меня в отличие от них следственные органы не искали.

И я в бюджет своей доверчивой Родины руки не засовывал.

Так, что я еще немного подышал горным воздухом этой нарисованной страны, где и войны-то не было уже двести лет, понял, что это не «моё», и вернулся к себе в Нижнеокск, в мою любимую Россию, где все непонятно, но это все «моё».

К тому времени объявился папа, пропивший свой завод.

Он опять заикал, и я определил его к маминым подпольным вьетнамцам, которые икание папы приняли за русскую речь и подолгу беседовали с ним о неглупом.

У старшей сестры закончилась югославская виза. Вдобавок албанские повстанцы конфисковали ее спортивную базу под свой военный лагерь.

Хоккеистки ее растолстели и повыходили замуж. Она тоже сходила замуж за сербского генерала, но в конце концов вернулась в Нежнеокск. Я, помня ее первый опыт предпринимательской деятельности, организовал кооператив под названием «Эскорт для состоятельных мужчин».

Ее фирма быстро обрела популярность. Правда, досаждала сильная текучесть кадров. Многие девушки, прокатившиеся несколько раз с состоятельными заказчиками на «Канары», выходили за них замуж и покидали заведения сестры. Но были и такие ловкие, которые продолжали потихоньку эскортировать и до третьего замужества.

У младшей бизнес шел неплохо, и я решил расширить доходное предприятие.

Подкупил в Сочи старую совдеповскую гостиницу «Огонек» и переоборудовал ее в филиал нижнеокской тюрьмы. Там все камеры были только с видом на море.

Теперь ко мне на личный прием была огромная очередь.

Самые шустрые специально на себя доносы писали, чтобы с полгодика посидеть в такой роскошной тюрьме.

Наш семейный бизнес опять поднялся. Я, чтобы его усилить, вместо музея в своей Башне открыл казино «Лысый Ежик». С очень низкими ставками.

И в первый же день в казино выстроилась огромная очередь.

Иногда за одним игорным столом можно было увидеть сидящих бок о бок и генерала с лампасами, и жулика с фиксами, поэта и банкира, известного режиссера и спившегося драматурга.

А так как это было первое игорное заведение в городе, никто не знал, как, сколько и куда надо платить государству, поэтому я не платил никому и на сэкономленные деньги выдавал бесплатно фишки всей голодной интеллигенции.

Но приходили в казино и богатые люди. Гуляли по русски. С размахом. Проигрывали состояния и фирмы.

Деньги менеджеры казино считали не пачками, а коробками из-под телевизоров.

Но этот бизнес мне лично счастья не приносил.

Пошли случаи самоубийств среди клиентов.

А когда один проигравший, засунув себе в рот гранату Ф-1 с выдернутой чекой, стал требовать через записку проигранные деньги назад, я закрыл заведение и решил заняться политикой, а это означало, что надо жениться.

Жену мне в брачном агентстве подобрали весьма оригинальную, под стать всей моей жизни.

У нее было пятеро детей, и все от разных отцов: китайца, немца, эфиопа, албанца и кубинца. Сама же она была шведкой.

Женившись на ней, я сделался многодетным отцом.

Жить сразу стало веселее.

Моей женитьбе особенно обрадовалась мама. Она искренне считала, что дом без детского смеха – мертвый дом.

И посоветовала своей старшей дочке тоже отправиться в секс-тур по миру за семейным счастьем и детским смехом.

Сестра маму послушала и, распустив свой «эскорт», уехала.

А я с головой окунулся в думские выборы.

Свою избирательную компанию мы – пять кандидатов по одному округу – начали мирно и спокойно.

Ходили, обнявшись, на встречи с избирателями и во всем поддерживали друг друга.

Но нас неожиданно собрали в избиркоме. И там американские советники по внедрению демократии стали учить, как надо себя вести во время настоящих свободных выборов.

Оказывается, мы все делали неправильно.

Нам надо было не обниматься, а «крыть» друг друга на чем свет стоит.

При истинной демократии, кандидаты во время избирательной кампании должны грызть друг друга как волки: вгрызаться в горло, обзывать, врать, шпионить.

А драка кандидатов считается самым высшим проявлением демократии.

Наиболее понятливые в теледебатах начали усиленно поливать друг друга фруктовым соком. Но консультанты морщились и советовали для большего эффекта использовать соляную кислоту.

– Трясите грязным бельем, – учил нас один приезжий американец из Оклахомы.

– Когда я баллотировался в сенат штата, соперником у меня был мой сосед. Я обклеил весь город фотографиями, где он был в обнаженном виде, в разных позах с его собственной женой. По-соседски, со своего чердака нафотографировал их интимные, семейные игры. И выбрали меня. Конечно, мы раньше ходили в гости друг к другу, а после выборов стали злейшими врагами, но зато победила демократия.

Другой советник рекомендовал нам одеваться пооригинальней, а то все в пиджаках и галстуках. Тут я поднял руку:

– А у меня есть зеленое пальто.

– Молодец, вот видите, не все вы идиоты.

Я надел свое зеленое пальто, взял в руки армейский ремень и давай на своих встречах с избирателями гонять соперников из угла в угол.

Электорату это очень понравилось, и меня выбрали.

Так я стал депутатом.

На следующий день после выборов, нас, вновь избранных депутатов, пригласил к себе сам губернатор, желая познакомиться поближе.