Земля дождей

Ника…

Почему же я лгу тебе, если так люблю тебя?..

Я читал дневник Виктории уже второй час. Иногда её почерк сильно менялся, и приходилось тратить больше времени, чтобы разобрать слова.

Вскоре стало прохладно. Надев свою толстовку с капюшоном, я сходил за дровами и затопил печь. Решив немного отвлечься, взялся за военную повесть из журнала «Роман-газета». Спустя несколько часов с ней было покончено. Затем, перекусив вчерашним ужином, я снова взялся за дневник. Хотел дочитать до прихода Ники.

Я нырял из одной записи в другую — из одного фрагмента жизни Виктории в другой. И когда уже добрался до последних страниц, послышались шаги. Я быстро спрятал дневник обратно в карман толстовки и взял в руки журнал.

— Как здесь тепло, — улыбнулась Ника, войдя в комнату. Она расправила зонт и поставила его у окна. — Ну, как ты здесь?

— Ничего, — поднял я глаза от журнала. — Читаю.

— Не голодный?

— Самую малость.

— Сейчас, — кивнула она и зашагала в малюсенькую спальню. Через минуту вышла оттуда в большом сером свитере, свисающим ей до колен, и белых шерстяных носках. И отправилась на кухню. Шёл седьмой час вечера.

— Вот так льёт, правда? — сказала Ника, когда я вошёл следом за ней.

Казалось, что события прошлой ночи были просто странным сном. Хотя нет… На её шее чётко виднелись красные ссадины…

— Ага, — ответил я.

Ника приготовила макароны с котлетами. Мы кушали и снова о чём-то говорили.

— Ты знаешь, а ведь я очень люблю дождь, — произнесла Ника, взглянув в окно. Она была в хорошем расположении духа. — Не правда ли, в пасмурную и дождливую погоду складывается ощущение, что время остановилось? И будто ты уже ничего не теряешь в этой жизни. Не упускаешь. Это так здорово! Прямо облегчение какое-то.

— А мне всё происходящее очень уж напоминает один фильм, — сказал я.

— Какой же?

— «Игры с дождём». Наш, российский. В девяностые снят.

— Не слышала про такой…

— Я никогда особо не проводил время за телевизором. Но именно этот фильм был моим любимым. В первый раз посмотрел его где-то в восьмилетнем возрасте. В детстве я, конечно же, не разбирался в качестве хорошего кинематографа и вряд ли мог оценить этот фильм по достоинству. Но уже тогда он сильно впечатался мне в душу.

— А о чём он?

— Да как сказать… — разжёвывая кусок котлеты, произнёс я. — Сюжет строится вокруг двух людей. Главной героиней является молодая женщина, что живёт в деревне со своей маленькой четырёхлетней дочерью. Как-то летом к ней в гости приезжает журналист. Он тоже родился в этой деревне, но уехал ещё будучи школьником. В детстве они всегда играли вместе. И искренне любили друг друга.

Отодвинув пустую тарелку, я отглотнул травяного чая.

— Как же я обожал этот фильм… Актриса, сыгравшая главную героиню, — невообразимо талантливая. Странно, что ни в одной другой картине я её никогда не видел. Не знаю уж, почему-то этот фильм запал в мою детскую душу. Было в нём что-то такое, что не объяснить словами. Что-то после себя он оставил… Что-то важное и глубокое. Это очень странный и загадочно-философский фильм… До сих пор удивляюсь, как его вообще согласились снять. Слишком рискованно, что другие просто плюнут, скажут: непонятная тягомотина. Но только не я… А знаешь, чем там всё закончилось?

— Чем?

— Слушай… а может, мне его полностью, с самого начала рассказать? Или ещё лучше — купить кассету да посмотреть. У вас там телевизор маленький в комнате стоит. Видеомагнитофон вроде тоже видел. Работают?

— Да вроде работают…

— А у вас здесь ещё можно где-нибудь купить фильмы на кассетах?

— Был один магазинчик… Но он далеко.

— Так я схожу. Зонт свой одолжишь?

— Одолжу. А ты творог и яйца по пути купишь?

— Куплю. А зачем творог и яйца?

— Хочу королевскую ватрушку сделать. Пока будем фильм смотреть, она как раз и приготовится.

— Договорились.

— Вот, возьми деньги… — потянулась Ника к своей сумочке.

— Брось, — махнул я рукой и пошёл в комнату за зонтом.

Отыскав магазинчик, я нашёл в нём «Игры с дождём». Захватив в продуктовом ларьке творог с яйцами, вернулся обратно. Дождь не утихал ни на минуту. Сотрясал село своей мощью, словно желая полностью смыть его с лица земли. А если бы и смыл, то, наверное, там, на «большой» земле, никто бы этого и не заметил.

— Всё куплено, — сообщил я, войдя в дом. — А дождь совсем что-то не хочет прекращаться.

Ника с улыбкой встретила меня и взяла пакет. Вынув творог и яйца, поблагодарила. Затем стала изучать обложку видеокассеты.

— Дай мне десять минут. Я сейчас сготовлю всё и поставлю в духовку. А потом сразу же начнём смотреть.

— Хорошо, — ответил я и, взяв кассету, пошёл в комнату.

Вытащив из шкафа маленький импортный телевизор, я подключил его в сеть. Затем рядом с ним положил видеомагнитофон «Sony». Эх, раритет… У нас такой же в детдоме стоял. Если кто-то откуда-то доставал новый фильм, то вечером чуть ли не весь детдом собирался в общей гостиной за просмотром. Порой даже ничего не было слышно из-за слабых динамиков. Но, так или иначе, почти все оставались до самого конца. Несчастливцы с последних рядов просто выпрашивали у впереди сидящих ребят, что происходит в фильме, и только так выстраивали его в своей голове. Что ж, многим нравилось кино даже таким — рождаемым по обрывистым фразам тех, кто хоть что-то мог разглядеть.

Что касается «Игр с дождём», то его показывали по какому-то телеканалу. Именно в тот момент, когда я проходил мимо общей гостиной. Людей было всего несколько. Я тихонько присел сбоку на пол и стал смотреть. Не знаю, что меня заставило это сделать. Скорее всего, актриса. Немыслимой красоты. Я сидел и только и ждал момента, когда она снова появится в кадре. Так и прошёл весь фильм.

И теперь, вспомнив о нём, мне отчего-то сильно захотелось пересмотреть его. Даже странно. Но как будто сейчас это будет правильно. Как будто в этом — что-то приятное и доброе.

Ника вошла в комнату с двумя чашками чая. Она подкинула в печь ещё несколько поленьев и подошла ко мне. Я в этот момент как раз засовывал кассету в магнитофон. Тот звучно проглотил её, и вскоре на выпуклом экране телевизора серость сменилась чёрным цветом. Появилось название киностудии. Фильм начинался…

Мы сели, облокотившись спинами о корпус кровати. Ника укрыла нас толстым одеялом. И под ним вдруг тесно прижалась ко мне, положив голову на моё плечо.

— Смотрим, — улыбнувшись, сказала она.

— Смотрим… — тихо повторил я.

Часть третья

ИГРЫ С ДОЖДЁМ

[18]

На пятой песне «Ласкового мая», звучащего на весь автобус, Роберт достиг внутренней гармонии. Всё превосходно. Кресло мягкое. Рядом никто не сидит. В окне — цветущий августовский пейзаж. Да, лучше и не придумать!

Чем дальше Роберт отдалялся от шумного города, тем лучше себя чувствовал. Вся суета и проблемы оставались позади. Он отодвигал кулисы новых мест. Новых мыслей. Новых переживаний. Утренние солнечные лучи, проникавшие в окно, будто заряжали его благодатью.