Земля дождей

Дождь усиливался. Всё более становился похожим на тот, что в «Играх с дождём»… Эх, мне бы сюда ковчег. Но не построить его здесь. Не из чего. Да и этот остров — он ведь и был моим собственным ковчегом! Местом моего спасения. И я чувствовал себя в нём наипрекраснейше. Почему же всё стало рушиться? Почему?!

Время отдавать долги.

Чёрт… Чёрт! И ещё раз чёрт! Я не хочу никому ничего отдавать! Пошли все к чёрту! Проклятый дождь, оставь мой остров в покое! Не забирай у меня последнее!

— Э-э-э-э-эй! — крикнул я, что есть сил. — Ты та-а-а-м?

Через несколько мгновений наверху мелькнул кусочек красной ткани.

Там…

— А что со мной дальше было, узнать не хочешь?

Молчание. Лишь одноликий стук падающих на землю капель.

Я понял. Ответ — положительный…

[23]

Чем дольше я оставался в Южном Залиново, тем больше оттягивал своё возвращение к пещере. Эти ласки Ники, её грустный голос, понимающий взгляд… я начинал привыкать ко всему этому. Однако последние страницы дневника Виктории вернули всё на свои места…

Тем же вечером, после просмотра «Игр с дождём», Ника отправилась на кухню мыть посуду. Сказала, что приготовит сейчас что-нибудь на ужин. Я решил, что это хорошая возможность дочитать дневник. Достав его из кармана толстовки, я сел у печи. Положив тетрадку на колени, раскрыл последнюю запись, сделанную Викторией за два дня до смерти.

8 октября

В последние дни мне кажется, что абсолютно весь мир ополчился против меня. Как будто каждый — злобно смотрит в мою сторону. В автобусе, на работе, в подъезде… Может, я уже схожу с ума?

Сегодня утром я случайно уронила на остановке сумочку. В этот самый момент рядом проходил какой-то парень. Внезапно он шагнул в мою сторону. Я подумала, чтобы помочь поднять сумочку… Оказывается, чтобы сказать, что я криворукая тупица. И затем пошёл дальше.

Я чуть не расплакалась прямо там…

Какое он имел право так мне говорить? Что я ему сделала? Что вообще происходит? Как будто всё, что я делаю — неправильно. Будто всё вокруг рождает только негативные последствия.

Я очень устала. Чёртова осень. Снова всё повторяется из года в год. На работе тоже всё валится из рук. За последние две недели я разбила три чашки и четыре тарелки. Причём — уже наполненные и предназначавшиеся для гостей. Теперь, когда я подхожу к поварам за заказом, они уже открыто и язвительно мне говорят, чтобы я не грохнулась где-нибудь по пути. Козлы поганые.

И ещё… теперь я, кажется, действительно зависима от выпивки…

Раньше я отгоняла от себя эту мысль. Как, наверное, её отгоняет каждый алкоголик, аргументируя свои регулярные выпивания нелепыми доводами. Но если до этого я пила, чтобы заглушить боль и мысли, то теперь чувство лёгкого опьянения начало требоваться мне и на работе. Теперь я стала выпивать даже там…

Это произошло вчера. И совершенно спонтанно. После хорошо погулявшей толпы осталась полная бутылка шампанского. Я взяла её вместе с грязной посудой и, сама того не сознавая, спрятала под стол в помещении рядом с мойкой. На этом столе всегда хранится чистая посуда, которую мы, официанты, в свободное от обслуживания столиков время натираем до блеска. Избавляться от целой бутылки мне было очень жалко…

Поскольку домой я обычно возвращаюсь в два или три ночи, до конца рабочего дня ещё оставалась куча времени. А тоска в душе сидела сумасшедшая. И я, когда никого в том помещении не оказалось, достала бутылку и быстро сделала пять глотков. Затем снова её спрятала и пошла работать. Через какое-то время повторила процесс.

А работать, и правда, сразу же стало веселее! Плохое настроение и апатия исчезли. Время стало незаметно мчаться вперёд. И я всё больше радостно предвкушала окончание рабочего дня и всё больше контактировала с бутылкой.

Скоро она стала пустой. Я её выбросила и попыталась сбить запах изо рта жвачками. И, что самое забавное, никто ничего не заметил. Ни менеджер, ни официанты, ни бармены, ни придурочные повара. До конца рабочего дня я буквально летала, как бабочка в летнем поле.

После смены нас всех по домам развозит такси. Так же было и в этот раз. Когда я и водитель остались в машине вдвоём, разговорились. Через полчаса он уже сидел у меня на кухне, и я снова — но только теперь вместе с ним — пила шампанское. Но вскоре вдруг опомнилась.

«Какого чёрта происходит? — зашевелилась мысль в моей пьяной голове. — Сейчас просто секс, и завтра тоже с кем-то просто секс, и так до конца жизни?»

Тут что-то во мне всё-таки щёлкнуло. Я незамедлительно стала его выпроваживать. Но уходить он не захотел. Начал приставать. Может, я была слишком пьяной на тот момент и походила на последнюю девку, но он твёрдо решил довести дело до конца.

Я ударила его по лицу. Он ответил мне сильной пощёчиной. Я сразу же громко закричала и заплакала. Только после этого он ушёл.

Но на самом деле плакать мне не хотелось. Я сделала это специально, чтобы только эта скотина свалила. Когда сразу после случившегося я села в комнате, я не могла пустить даже маленькой слезинки. Внутри меня уже ничего не шевелилось. Наверное — та самая черта, преодолев которую ты окончательно превращаешься в ничтожество…

Что же это за собачья жизнь такая, а? Где моя изначальная чистота души, которую я в себе столько лет чаяла и мечтала развивать и дарить этому миру безвозмездно? Где всё это великое?

Наверное, этого «великого» никогда на самом деле и не существовало… Наверное, это была всего лишь моя глупая попытка вырваться из тщетной реальности в мир грёз.

Как же мне хочется сейчас, чтобы кто-нибудь был рядом. Чтобы кто-нибудь обнял и сказал, что всё будет нормально. Про «хорошо» даже не заикаюсь. Мне бы просто чтобы всё было нормально!

Банальные слова, но именно их мне не хватает сейчас больше всего. Так хочется почувствовать себя в чьих-нибудь крепких и надёжных руках. Но никого нет. Есть только люди-минутки, которые появляются в твоей жизни и тут же из неё исчезают. Они поверхностны. С ними никогда не будет глубинного чувства безопасности.

Ещё я заметила, что теперь боюсь смотреть в зеркало. Моё лицо сильно изменилось. Раньше я считала себя симпатичной, а сейчас всё больше становлюсь какой-то уродливой. Даже грудь как будто стала меньше. Она и так, по сравнению с Никой, всегда была микроскопической, но теперь это просто ужас.