Земля Обетованная

Через год уровень жизни немножко упал: кормить внушительную толпу гвардии приходилось за счёт увеличенных налогов. Начали появляться недовольные, всё шло к перевыборам… И тут всех потенциальных кандидатов на замену Дрому хватает гвардия, обвинения в агентстве на Рико и прочие города, суды и казни.

Большинство только порадовалось бдительности мэра и эффективности гвардии. Меньшинство призадумалось, но притихло и не бузило. А дальше началась веселье: добыча серебра росла, а вот уровень жизни если и не ухудшился, то не улучшился. Всё это приправлялось соусом «борьбы с враждебным окружением», а особо наглые, которые требовали «предоставить отчётность», оказывались подлыми наймитами городских, с соответствующими последствиями. Но несмотря на это, росло «общее недовольство», с которым Дром стал бороться методом перенаправления внимания. Не с «агентами», а с некими факторами влияния. Как заявлял он «для того, чтобы неокрепшие умы детей не были заражены скверной».

— Урод…! — высказывался мой собеседник. — Это НАШИ дети, нам определять, что им знать, что читать! А не всяким…! Так потом и до того дошло, что и всем знать стоит! Как и с кем трахаться — ему решать!

Но большинство опять же скушало: и дошло до сожжения книг на площади как скверны и прочего. То кто-то не с тем спит, то не так говорит, значит — сжечь.

В общем, из Аргида стал потихоньку валить народ поумнее, которые поняли, что выступать против — стать агентом городских. Что, в глазах большинства, добавило «весомости» обвинениям. Вон, валят — значит, враги и предатели.

А в Аргиде вводилась цензура, уровень жизни начал проседать — но всё «на борьбу». Правда, недоступность жизненных благ добралась до самого чувствительного места большинства: их брюха. Голодать не голодали, но когда не можешь не первый год позволить себе привычных вещей — это немного заметно. И лозунги — не лучшая замена лакомству или украшению.

Так что недовольство стало нарастать, и тут Дром пошёл по пути «малой победоносной войны». Решение для меня привычное, но ни хрена не работающее тут. А именно, стал Дром обвинять соседний город, точнее, его мэра, в продажности, готовности предоставить территорию для атаки на Аргид, ну и прочее. И направил туда половину гвардии, под восторженные вопли половины большинства. Ну и повесив мимоходом ещё десяток «агентов городских». От гвардии вернулась треть, причём эта треть огребла ощутимо. И пока Дрому не устроили импичмент, он стал орать о «войне на уничтожение Аргида» от мерзких городских и продажных соседей. И объявил сбор ополчения, для захвата соседнего города и «освобождения соседей, стонущих под гнётом».

Тут и до самого тупого большинства дошло, что «что-то тут не так». В общем, ополчение собралось, но вооружёная толпа навела ружья на остатки гвардии и Дрома. И провела плебисциты на месте, в результате чего Дром был смещён, гвардейцы обезоружены, а мой собеседник — выбран в качестве мэра. И стал он разбираться с тем, что его предшественник натворил.

И для начала выяснилась интересненькая вещь: агентом нескольких финансовых семей был сам Дром и его семейка. То есть, была провёрнута афера, в которой серебро получалось если не за бесценок, то очень дёшево. А даже минимальных обязательств, которые бы возникли при оккупации-колонизации, городские не имели. Чистая прибыль, с издержками исключительно за счёт аргридусян. Более того: «агрессивная политика» Аргида подталкивала соседей и не только «под защиту» городов. Думаю (как и мой собеседник), что не все художества Дрома были инициативой городских. Но им было на эти художества наплевать, пока шли прибыли, прямые и косвенные. Как было в своё время сказано: «Он, конечно, подонок. Но это НАШ подонок».

Данные эти были общественности озвучены, ну и тут же состоялся своеобразный «суд Линча», хотя по сути — суд присяжных, с заседателями в лице всех взрослых горожан. И результат вердикта — позади ратуши.

— Больше года? — хмыкнул я.

— Да. Живучий такой, — покачал головой мэр.

— И семью?

— Так там все поучаствовали, да и на нашем серебре жировали, — пожал плечами Норг. — Совсем мелких отдали странствующему епископу в обучение: казнить не за что, но в городе оставлять… — развёл он лапами.

Это да, хана бы спиногрызам была гарантированная: от сверстников, со свойственной детям жестокостью. Или даже от взрослых, любящих помахать кулаками после драки, особенно в адрес того, кто не может ответить.

Ну и часть «гвардейцев» повесили к чертям, часть загнали на принудработы. И вроде всё сносно, хотя отношения с соседями испорчены, а от городов Аргид добра и не ждал. Но вдруг это «добро» заявилось в виде торгового каравана от Рико, где честно лупающие глазами купцы готовы были скупить серебро по весьма высокой цене. Демократия на этот момент несколько угомонилась, напившись кровушки, так что решение мэра «продать, но присмотреть» население приняло. Денег в Аргиде особо не было, а свои накопления Дром хранил в одном из банков Рико, и получить их назад аргидяне не рассчитывали.

И вот, после покупки, в ночи глухой, группа купцов тайно топает к шахте. То ли Дрома освобождать, то ли ещё что, но местные, следящие за купцами, не дождались. Отловили, избили до полусмерти и выкинули из города.

И вот со следующего дня начались смерти в шахте. Первая смена шахтёров пропала с концами, причём хорошо, что смерть их почувствовали, так что второй очередью пошли боевики, а не смена. Тоже умерли, но было их поменьше смены.

И Аргид лишился доступа к шахте. Городские за помощь (ну, семьи к конкретным городам не привязаны, тут понятно) требовали такие деньжищи, что проще отдавать Аргид к чертям, так хоть долгов не останется. Соседи относились хреново, да и мало чем могли бы помочь. Ну а единственный сильный епископ, согласившийся помочь, сгинул в шахте.

Население Аргида на данный момент составляло меньше пяти тысяч человек, кто-то аграрствовал и охотился, кто-то перерабатывал «пустую породу», добывая ту же медь. В общем, поселение потихоньку умирало, теряя население и не имея перспектив, несмотря на богатые месторождения под носом.

— Благодарю за рассказ. И теперь понимаю, что денег у вас мало, но! — с видом уважаемого и почтенного коммивояжёра начал я. — Серебро у вас есть. Даже чеканный цех, вроде бы.

Последнее было именно так: серебряные монеты с горой на аверсе и буквами «А, Г, Р» на реверсе встречались мне даже в Рико.

— Да какой там цех, — махнул лапой Лакма Норг. — Так, пресс да плавильня…

— Есть, в общем, — не стал я углубляться в дебри чеканки монет. — Поэтому, я, видом… епископ Михайло Потапыч, предлагаю тебе вот что, мэр: я иду в вашу шахту. Если решаю проблему с внезапной смертью — с вас шестьдесят тысяч серебряных, полновесных, вашей чеканки.

— Да ты обладаешь отменным аппетитом, епископ!!! — аж рявкнул Норг, правда, несколько короче и про аппетит — одним матерным словом.

— Я на диете, — отмахнулся я. — Сколько с вас просили городские — напомнить? — на что дядька поскучнел, хоть зыркал недобро. — Если не смогу решить проблему — с вас ломаного медяка не потребую.

— Мертвецы не жадные… — начал было Норг, но уставился на мою дулю, причём для наглядности — в обороте.

— Мертвецы ОЧЕНЬ жадные, Лакма Норг, поверь мне. А я — скромный, и прошу не больше, чем вы можете себе позволить и нужно мне. И да, хрен я вам сдохну, — ответил я.

Просил я ровно пять тысяч золотых — чуть больше, чем требовали мастера Рико за баржу. Но в Рико я, судя по всему, строиться не буду, да и свалю с Гратиса побыстрее, а то местечко то ещё. И деньги не лишние, и вообще. При этом, требовать «тыщи серебра» с местных можно. Только не дадут же, паразиты такие! Люди такие, даже если не поклоняются Аварусу: вполне могут героически сдохнуть от голода, только бы «не отдавать кровного», которого ещё и нет толком-то. Не говоря о том, что было у меня подозрение, что в этой чертовски удачной встрече замешана какая-нибудь божественная морда, а то и не одна. И никакого желания просить больше нормы — нет. Эти сволочи могут оказаться совершенно не понимающими к скромным адвокатским потребностям.

Ну и, как самое незначительное — время и вес. Если монетная мастерская небольшая — это время. И вес: менять серебро на золото я, теоретически, смогу. А на практике не исключён вариант, что придётся заскакивать на буксир и валить, пока не началось. Если не хуже. А в сумку свёрнутого пространства серебро… не лезло. Вот просто не годилось, разрушало зачарования. Серебро в принципе действовало на мистические проявления не слишком хорошо, по крайней мере, тот же Потап мне скидывал несколько мыслеобразов (которые я даже частично понял), как он менял энергетику Потапычей, чтобы они от серебряных стрел и клинков не умирали с протяжными воплями «умира-а-аю!» Ну и мелкие духи от серебра шугались, да и не слишком мелкие тоже. А вот элементалям на него было пофиг, что, впрочем, для местного мухорсранска не слишком важно — элементалей тут не водится.