Земля Проклятых

– Да нет, ничего. Просто решил, мало ли, у самого адаптированного память может восстановится быстрее, чем у остальных. Это бы нам помогло. Так что если что вспомнишь – говори.

– Окей – киваю я.

Но про людей в халатах и респиторах молчу, хотя это очевидное воспоминание – ведь код подошел. Хорошо, и остальные про это не говорят.

Марк вроде неплохой – понимая действие своего вируса, он снисходительно относится к нам, пытается даже унять Роба. И вроде только благодаря ему нас вытащили из туннеля.

Но то, что он работал на Ассэт и то, что именно из-за него творится теперь вся эта хрень – никогда не даст мне возможности по-настоящему доверять этого высокому человеку с темно-каштановыми волосами.

Мы выходим из дома.

Все вокруг в зелени. Я впервые вижу настоящие деревья. То есть, конечно, наверняка я все это уже видел много-много раз, но ничего этого не помню, потому равно, что впервые. Поворачиваю голову во все стороны, словно ребенок. Остальные хоплэты делают так же, а Фонари предпочитают игнорировать наши странности.

Когда мы выходим из границ усадьбы – в лес, Роб тут же достает оружие. Все остальные делают так же, и это не может не заставить нас напрячься.

– Кто-то здесь есть? – спрашиваю я.

– Не знаю. Но лучше держать оружие наготове, чем не успеть вытащить его и умереть.

– Ясно.

Ричи же, в отличии от меня, не может надолго удержать свой язык за зубами или же вовремя замолчать. Не успеваем мы пройти и десять минут, как он открывает рот:

– А как мы вообще доберемся до ЛА? Он так близко, что мы пойдем пешком? Или я че-то не шарю?

Роб оборачивается. Я ожидаю, что нам вновь влетит за особенность Ричи, но на удивление, тот не злится. Но когда отвечает – смотрит на меня, а не на него. Вероятнее всего, неожиданный факт моей «героической» биографии расположил Роба ко мне больше, чем к остальным:

– Пешком будем идти месяц. У нас нет столько времени. Но в Рейвис-Сити есть пара тачек, что еще на ходу. Конечно, брать их не шибко умное дело.

– Почему? – спрашивает Лин. И куда делась та забитая чистячка, которая накидывает волосы себе на глаза, чтобы лица не было видно?

Видимо, в новой группе она чувствует себя куда увереннее. В отличии от остальных.

– Потому что тачки – это шум. Что завести, что все время поездки. Шум привлекает этих тварей – они увяжутся за нами, и хорошо если не раньше, чем мы дадим деру со стоянки. Я умею заводить от проводов, но не всегда это быстро. В любом случае, других вариантов нет.

– Шикарно – фыркает Ричи – мы идем на стоянку, где на шум стекутся все твари, что обитают в этом сраном городе, а потом и вообще поедем туда, где их миллион. Опять же на грохочущей тарантайке! Короче, соберем их вокруг себя, как на концерте! Охрененный план, даже удивительно – почему это мы хотели пойти сами? Наверное, потому что доктор-смерть прав и зараза не дает нам переться прямиком на смерть!

– Этот мальчик всегда хнычет, или иногда вспоминает, что он мужчина? – спрашивает у нас Роб, совершенно игнорируя и Ричи, и его возмущенные речи.

– Просто это действительно.. не воодушевляет – встает на его защиту Сью – вы не пускаете нас самих, потому что нас могут грохнуть, но в вашем-то плане изъянов нет – саркастично заканчивает она – мы в полной безопасности.

– Нигде нет безопасности вот уже пять лет – жестко замечает Сара – но с нами вы хотя бы знаете, что из-за грохота машины сбегутся твари. А сами вы бы были в курсе? Сомневаюсь, что завидев тачку, вы бы продолжали топать пешком. Возились бы с ней, даже не подозревая, что к вам стекается куча ублюдков. И таких моментов очень много.

– Значит, сейчас мы идем в Рейвис-Сити за тачкой? – уточняю я для пущей ясности – и на ней едем в ЛА?

– Типо того – уклончиво отвечает Роб.

– Тихо! – перебивает нас Сара.

Все разом замолкают. И лишь в возникшей тотальной тишине (странно, куда подевались все звери и птицы?) я слышу знакомое нечеловеческое бормотание. Похожее мы слышали в секторе А, но, слава богу, нам не довелось узнать, кто его издавал.

Здесь же оно не одно. Идет откуда-то справа.

То прерывается булькающим хрипом, то вновь начинается. У меня волосы встают дыбом от этих звуков.

– Тихо – одними губами шепчет Роб, сосредоточено глядя в ту сторону – ни звука.

Поворачиваюсь к Ричи и вижу, как друг едва заметно кивает головой в другую сторону. Понимаю, что это значит – «вот он, наш момент, надо сматываться».

– 4-

Это логично – сейчас они все отвлечены на звуки. Скорее всего, очень скоро с той стороны покажутся твари, которые их издают, и пока они будут расстреливать их, им точно будет не до нас. А мы в это время дадим стрекоча в другую сторону и фината-ля. Пусть сами гонзают на тачке среди этих генетических-мутированных выродков.

Я украдкой смотрю на девчонок. По ним вижу, что они тоже всё смекнули и готовы ринутся прочь по первому же знаку. Опять переглядываюсь с Ричи. Нам с ним решать – когда будет этот знак. Почему-то после «потери» Лютера, так негласно получилось – Ричи стал отчасти совещаться со мной вместо него. Я был уверен, что Лютера «заменит» Сью, но видимо Ричи привык иметь в главных компаньонах хоплэта-парня, и менять свои привычки не собирается.

Впрочем, мне это даже на руку.

Мы не трогаемся с места, пока никто не появляется. Однако, звук все увеличивается – как и напряжение во всем моем теле. Как только начнется пальба – надо быть готовым драть ноги.

Вроде никто из Фонарей не заметил наши переглядывания.

Наконец, из-за дерева появляется.. обычный человек. Точнее, он как те псы – вначале выглядит обычным. На первый взгляд. Когда собака выперлась из коридора, Ричи тоже вздохнул и сказал «черт возьми, всего лишь псина!». А потом стая этих «всего лишь псин» сожрала больше половины хоплэтов.

Но вот появляется еще один.. еще..

Черт, их что-то намного больше псин.

Первое, что бросается в глаза – это странная походка. Они будто не могут найти центр тяжести – их клонит в одну из сторону. Как будто к одной их руке привязали гирю, а к другой нет. Второе – шаги их резкие, дерганные. Совсем не плавные. Это не походка, а какой-то танец плохо-смазанной заводной игрушки. И звуки – утробные нечеловеческие бурчания исходят прямо из их глоток. Похоже, они потеряли способность болтать, и это все, что у них осталось.

Не считая походки, шагов и общего растрепанного вида – они выглядят, как обычные люди. Даже кровь из пасти не течет, как у собак. Когда Роб рассказывал – я ожидал наткнуться на стаю каннибалов с перекошенными мордами, косящими глазами, голыми бегающими с тремя руками и пятью ногами.

Если какие генетические мутации в них и произошли (точнее, происходят до сих пор) – внешне они существенно не отразились.

Понимаю, что звуки – напугали меня больше самих тварей, которые их издают. Однако, глядя на Роба и остальных предполагаю, что они всё же не так безобидны, как кажется. Все они стянули предохранители, нацелились и стоят, чего-то выжидая.