Земля точка небо

– Какое «такое»? – извернувшись, Вернадский прыгнул и ухватился за прутья верхнего балкона. – Такое?!

Он выполнил пируэт, словно гимнаст на трапеции, на миг, как показалось Максу, вообще оставив хват. Фернандес болтал ногами, повернувшись лицом и сверкая распахнутой мотней, а позади него плыли крошечные фары машин.

Затянувшись до отказа, Максим вышвырнул окурок.

– Ширинку застегни. Педрило бухое, – и торопливо отвернулся.

Рука Вернадского тяжело повалилась ему на плечи, а в ноздри ударил анисовый перегар.

– Всё, браза, всё. Я слез, без балды.

Другая рука Фернандеса мягкой змеей скользнула ему под ворот, и Макс выбросил назад локоть, но слишком поздно – Вернадский отскочил, сжимая в руке его мобильник.

– Та-ак, давай прозвоним твои контактики, – и Фернандес принялся жать на кнопки.

Тряхнув головой, Максим бросился к нему с кулаками, но Вернадский был наготове – он вилял и ускользал, продолжая ковыряться в чужой телефонной книге, а Макс только хрипел, беспомощно прыгая вокруг.

Он сдался, потоптался у чугунных перил, и снова пошел в атаку, собрав остатки пьяного внимания. Спасало то, что Фернандеса отвлекал телефон. Максим прыгнул.

– Фаербол! Боевая магия! – Вернадский щелкнул зажигалкой, и в лицо Максу полыхнуло грязное пламя.

– Блядь, откуда дезодорант? – выдохнул Максим, стремительно оставляя позиции. – Ты что, не расстаешься с ним вообще…

– Освежитель дыхания, йоу, – Фернандес игриво ухмыльнулся. – У нас же дамы.

– Ну хорошо. Хватит.

Макс уронил руки, едва в силах дышать.

– Финиш хим, – проревел Вернадский. – Фаталити!

И швырнул мобильник в черное весеннее небо.

– Я думал, это левый какой-то, – улыбнулся Фернандес, когда они вернулись к барной стойке. – Откуда мне знать, что это реально твоя мобила? Она старая какая-то, фак. Я думал, ты решил меня позадрачивать.

– И положил себе в карман старый телефон? – Максим уставился в потолок. – То есть, тебе назло, да? Знаешь, иди-ка ты н-на хер со своими тусовками.

Он пошатнулся в сторону выхода.

– Стоять, – Вернадский мягко и цепко поймал его. – Слышь, Нечто!

– М-м? – нетрезво отозвались из-за стола.

– Иди погуляй. И тёлок забери с собой.

– М-м? – спросили чуть недовольнее.

– Фак офф отсюда, я сказал! Пшли! Бегом все!

Фернандес подхватил бокал и запустил его в толпу.

– Ай! – визгнула какая-то девочка.

– М-мазафака, облил всего, – констатировал Нечто, выбираясь из-за стола. – Девочки? М-м-идем на свежий этот самый.

– Извини меня, но я т… – начал Макс, когда тяжелая дверь захлопнулась и утихли голоса.

– Всё решим, спокуха, всё будет, – Вернадский был везде сразу, он неизменно оказывался на пути Максима. – Макс. Максим, баран ты.

– Что? – Макс на секунду прекратил борьбу за отступление.

– Сейчас тебе притащат аппарат.

– Да пожалуйста, – Максим сдался. Фернандес умел не пустить.

– Сейчас, – Фернандес, тесня его назад, вынул собственный мобильник. – Чувак, без вопросов. Тебе «Сименс», правильно?

– Неправильно, – Макс отпихнул его и растерял остаток сил. Он хлопнулся на табурет, подобрал упавший бокал и плеснул себе порцию абсента. – Ты не хуже меня знаешь, что мобильный телефон – это «Нокиа». А «Сименс» – кухонные принадлежности.

– Короче, бля, – Вернадский уселся рядом. – Уже заказал. Давай выпьем.

– Давай, – устало кивнул Максим.

Через три часа, когда отбыл курьер, они потерялись в запутанной беседе, настолько связной, насколько обоим позволяло опьянение.

– Я чё беру у тебя? Правильно? Чё беру у тебя? – Фернандес лизнул палец и собрал белые крупицы с барной стойки. Он сунул палец в бокал и поболтал им, растворяя наркотик. – Того, что я сам, понял, тебя тренировал.

– М-мугу. Иди ты, – сказал Макс, продираясь сквозь тяжелый хмель.

– А чё, ну реально, это же всё чисто тренинг, – Вернадский протянул руку и пихнул Максима в нагрудный карман, где у того лежал бумажник. Макса качнуло. – Ты спросишь, нафига. Нафига это мне – если я – всё равно отмажусь от любых ментов. Я объясню. Плохо это для шоу-бизнеса. Для политики, тоже…

– Нахера тебе шоу-бизнес? – хрипло спросил Максим. – Ты как будто мало исполняешь. И так мало исполняешь.

– А скажу нахера. Ни у кого, чувак, – Фернандес наклонился к нему и выставил палец. – Ни у кого тёлки не берут в рот так. Как у того, кто в шоу-бизнесе. Ага? Ага-а-а…

Макс очнулся дома. Он вроде помнил, что разговор этим не закончился. И вечеринка тоже. Наверное, они двое катались посмотреть Рейв. По крайней мере, в голове Максима осталось воспоминание, как он шел, едва переставляя ноги по хрустящей весенней грязи, а вокруг тянулись пустыри, и рядом чернела недостроенная громадина, а впереди скалился арматурой уродливый строительный котлован, и Макс еще подумал: «не влететь бы туда», – и в следующий миг обнаружил себя на дне этой жуткой ямы. Он барахтался среди осколков кафеля и бетона, пытаясь выбраться наверх по осыпавшейся глине и не мог понять – «как?» Почему? С какой стати он вдруг оказался здесь?

Эта часть наверняка была правдой. Ее подтверждали сбитые руки, уничтоженная обувь, штанины по колено в говне… за остальное Максим не ручался. Он знал только, что всё еще пьян до ошаления. И совершенно измотан. Макс оставил грязную одежду у порога, швырнул ботинки в мусор, вымыл руки и лицо, незаметно для себя перенесся в комнату и зарылся в гостеприимное шелковое одеяло.

Но праздник не кончился даже во сне. Максим снова пил, опять ломился через пустыри, как на безумной карусели, и снова падал в бесконечные траншеи, теряя обувь и распарывая одежду в клочья. Во сне наступал день, и опять ночь, и снова был абсент, и снова утро. В который раз обнаружив себя дома, у кровати, Макс вытянул руки и повалился в небытие.

Что-то было не так.

Во-первых, Максим обнаружил, что лежит на полу. У Макса окаменела спина, а затылок пылал, отдавленный твердым паркетом.

Во-вторых, Максим был полностью раздет, и утренний сквозняк, пробиравшийся между штор, неприятно щекотал его кожу.

На столе внезапно ожил и завелся компьютер.

«В-третьих, мне страшно», – подумал Макс.

– Спокойно, – пошевелил он губами. – Спокойно. Это ты сам. Ты сам настроил.

Да, он сам настроил будильник. Чтобы по утрам комп автоматически грузился и включал сигнал. Какую-нибудь спокойную музыку. Настроил давно, месяц или два назад.