Земля в иллюминаторе (сборник)

Хоть я никогда не видел «Пираньи» прежде, сразу определил ее среди остальных по запомнившемуся описанию, доставленному нам Николя. А подбежав ближе, удостоверился в правильности своего выбора, прочитав отливающие тусклым блеском металлические буквы на носу судна.

Сразу бросился к трапу, по ходу всматриваясь в воду, боясь увидеть там плавающее тело. Но лишь только я ступил на первую ступеньку, как с палубы раздался громкий окрик:

– Ты куда?! Сюда нельзя!

Но я несся не останавливаясь. И уже пробежав середину трапа, увидел мужскую фигуру, шагнувшую к борту из тени надстройки. В руках он держал нечто, очень напоминающее клюшку для гольфа. И с явным намерением разнести мне голову. Я изо всей силы метнул в него ключом и даже удивился, как этот тип успел увернуться. Но это дало мне лишние мгновенья для того, чтобы проскочить оставшееся расстояние, свалить его на палубу и попытаться обезвредить. В первую же секунду моему противнику удалось вывернуться и нанести мне ощутимый удар под ребра. По инерции просунувшись метра полтора по дощатой поверхности, я здорово ободрал себе ладони и правую часть лица. Как меня это разозлило! Я метнулся перекатом к нему под ноги в тот момент, когда он поднимал клюшку для удара, и сделал подсечку. Но он упал прямо на меня, тем самым не дав мне возможности подняться, и мы, сцепившись, покатились по палубе. Масса у него была побольше, и надо было вырываться во что бы то ни стало. Помогла мне в этом стойка леера, нас разъединившая, когда мы на нее напоролись.

Здесь я отличился большим проворством. И пока он вставал, нанес ему мощнейший удар каблуком в висок. От этого он обмяк и, перевалившись через палубные ограждения, с шумным всплеском упал в воду.

Сразу же после этого раздался топот по трапу, и на яхту взбежало несколько полицейских.

– Стоять! Поднять руки! – заорали они, направляя свои фонарики и пистолеты прямо мне в лицо.

– Это Андре! – раздался за их спинами голос Игнасио. – Ищите лучше бандитов.

– Вот именно! – подтвердил я. – Один за бортом охлаждается, остальные не появлялись, должно быть еще двое. И осмотрите тщательно все пространство вокруг яхты. Возможно, они сбросили туда моего товарища, да и капитана тоже, – пока я давал эти просьбы-распоряжения, на палубу вбежало еще пятеро полицейских, и я обратился к ним: – А вы со мной! Проверим каюты! – и первым бросился на нижнюю палубу.

У меня сразу же отлегло от сердца, когда в салоне я увидел заклеенную по рту широким пластырем физиономию Пабло. Он сидел, накрепко привязанный к стулу, в полном здравии и без видимых повреждений. Я отклеил ему рот и спросил:

– Цел?

– Да я-то цел, а вот ты! Твоя девушка приревновала тебя или что?

– Да нет! Было бы еще хуже! – я спешно развязывал опутавшие его веревки. – А так просто… упал…

– Стареешь, друган, уже ноги не держат? – заулыбался Пабло.

– А где капитан?

– Они его сюда даже не заводили. Один тип остался меня привязывать, а двое, вместе с капитаном, сразу же ушли.

– А почему связь оборвалась? – вспомнил я.

– Телефон у меня был в рукаве рубашки, и я его сбросил в воду, когда поднимался по трапу.

– Почему?

– Один из них меня явно опознал, – стал объяснять Пабло, растирая освобожденные руки. – Да и я его тоже. Он часто гулял по пляжу, любуясь морем, особенно в последние дни. И когда он зашептал что-то на ухо своему шефу, я понял: не избавлюсь от телефона, они на сто процентов удостоверятся, что я никакой не страхагент. Этот тип и остался возле меня. Не с ним ли ты так долго здоровался, там, наверху?

– С ним! – я провел тыльной стороной ладони по содранным местам на лице. Моя рука покрылась кровью.

– Надо промыть… – сочувственно начал Пабло.

– Да ерунда! До свадьбы заживет! Идем отсюда.

– А что, уже и свадьбу назначили?! – удивился мой дружок, похлопав меня по спине. – Ну, ты шустряк! Всюду успеваешь!

– Мне это уже сегодня говорили! – сказал я, выходя на верхнюю палубу. Возле пирса скопилось несколько полицейских машин и две «Скорые помощи». От мигания их лампочек даже в глазах зарябило. Оценив свой телефон, который совсем не пострадал после драки в отличие от меня, я дал его Пабло. Надо было связаться с Николя и выяснить, что там высмотрела наша «птичка». Сойдя по трапу к тому месту, где санитары грузили на носилки бесчувственное тело, поинтересовался:

– И как этот гад, дышит?

– Большая гематома в левой височной части головы, – стал объяснять врач. – Да немного выдавили из него попавшую внутрь воду. Но в сознание пока не приходит. Присядьте здесь! – и обращаясь к своему коллеге: – Обработай ему рану на лице!

Действительно надо было это сделать, и я безропотно подчинился. В этот момент и подъехала еще одна полицейская машина. Вышедший из нее Мартин сделал удивленное лицо.

– А я думал, ты уже десятый сон видишь!

– Как же! Уснешь тут у вас! – ответил я, стараясь не морщиться от резкого пощипывания, возникшего при промывании моих ободранностей. – Мне кажется, что здесь самая криминогенная обстановка в Европе.

– Пока тебя не принесла сюда нелегкая, все было тихо! – резюмировал Мартин. – А как ты появился – домой никак не попаду.

– Да! – согласился я. – И вряд ли еще скоро попадешь.

– Что, есть еще что-то для полного счастья?

– Есть! Но сначала дай сопровождение в эту санитарную машину. Этот тип очень опасен, еле с ним справился. И мне кажется, что он симулирует свой обморок. – Я прислушался к разговору Пабло с Николя. – И будем двигаться за мальчиком и брать остальную шушеру. Они, видимо, все вместе там собрались. Возможно, и капитана держат возле себя.

– Каким мальчиком?! – стал повышать голос Мартин. – Что вы еще тут такого узнали, о чем мне неизвестно? Да меня из-за вашей самодеятельности из полиции попрут!

– Мы, конечно, собрали кое-какую информацию, но ты смело можешь заявлять, что это твои данные… – стал успокаивать Пабло.

– А ты где работаешь? – с подозрением, полным сарказма, спросил у него Мартин. – Случайно не на перевозках?

– Точно! – радостно подтвердил мой дружок. – Хорошо все-таки у нас полиция действует – ничего не скроешь! Все знает!

– Ладно, не юродствуй! – Мартин уже явно стал сердиться. – Выкладывай лучше: что и откуда знаешь!

– Ну, насчет откуда… – Пабло неопределенно покрутил кистью ладони в воздухе. – Так это я смутно помню. Могу поручиться только, что сведения самые достоверные. А вот насчет «что» – слушай!

После его подробного рассказа Мартин умудрился поднять еще больший переполох. Такой крупнейшей операции и при таком количестве работников из правоохранительных органов мне видеть еще не приходилось. Хоть «видеть» – это будет неправильно сказано. Нас и близко не подпустили даже в роли простых наблюдателей. А, попросту говоря, продержали под негласным арестом до самого утра. Несмотря на все наши уговоры и даже угрозы.

Но зато уж полиция развернулась вовсю. Кто только и откуда не понаехал! За одну ночь количество проживающих, а вернее, пребывающих в окрестностях Портосина возросло чуть ли не втрое.

В течение двух часов самолетом была доставлена специальная антитеррористическая бригада. Со всеми вытекающими и добавочными последствиями.

Были задействованы поднятые по тревоге две близлежащие воинские части, естественно, тоже со всем командным составом.

И напоследок прибыли даже некие личности в темных неброских костюмах, которые громко именовали себя: европейская служба «Интерпол».

Усадьба Фергюссонов была оцеплена по всем правилам высшей полицейской и военной науки. А точнее говоря, на каждое правило по одному оцеплению. Короче, была устроена настоящая, показательно-боевая, парадно-наступательная операция.

А надо-то было: человек десять-пятнадцать, хорошо знающих свое дело и владеющих приемами самообороны. Их вполне бы хватило на все случаи, могущие там возникнуть.

Ибо когда начался «штурм» и закованные в бронежилеты и вооруженные до зубов элитные части одновременно, со всех сторон, вывалили все двери и почти все окна, то в ответ раздался лишь крик того самого мальчика. Он спросонья подумал, что дом взорвался или началось страшнейшее землетрясение. Об этом подумали и все соседи, так как треск и грохот, разнесшиеся в предрассветной тишине, были просто невообразимыми. Даже Карлота мне потом рассказывала, что проснулась неожиданно от какого-то грома. Взглянула в окно: грозой и не пахнет. После этого к ней долго не возвращался сон, и она тревожно задремала, лишь когда совсем рассвело.