Землячки 3. Интерес

– Витя Комов.

– На-ко, Витя, неси таз с помидорами на веранду, - тут же нагрузила она его.

– Он с Ясенёвого, - как давно решённое дело, поясняла гостья.
– Бригадир на лесозаготовках, получает хорошо, женат не был.

– Что-то не пойму, ты про своего жениха рассказываешь, или меня сватаешь?

– Мне рано замуж, - откровенно улыбалась та, - работать ещё не научилась.

– Хочешь меня в декрет отправить, значит?

– Это уж как у вас получится. Почему бы нет?

– Ладно. Сегодня же приступим, может и правда получится, - продолжала она смешной разговор.
– Нарви-ка букет в комнату, пора сменить.

На стол она собирала на кухне, пока они гуляли по её ковру и рассматривали нехитрую обстановку. В красивой бутылке, которую те принесли, было что-то непонятное. Сделала салат, разогрела баночку жареных грибов. Решила, что этого достаточно, не великие гости. Заглянула в комнату и до глубины души возмутилась, что они сидели на её софе, поставив перед собой её дубовый столик, ожидая угощения, "Ещё чего не хватало!"

– Я здесь только сплю, а питаюсь на кухне. Так что, молодёжь, прошу за стол.

Они моментально поняли свои заблуждения.

Выпили по паре стопок крепкого. Поболтав для приличия, Наташка смылась, а её "жених", не раздумывая, приступил к делу. Она, конечно, могла бы его выдворить вон, даже устроить скандал -- так нагло он шёл к своей цели, но было гораздо интересней видеть его утром побеждённого. Она-то замуж не собирается.

Сидя в кресле, удивляюсь необычности такой,

гималайского медведя глажу ворс босой ногой,

угощаюсь самогоном, хотя есть простой коньяк,

на закуску по привычке -- молоко и шоколад.

Глазами мягко улыбаясь, ты молчишь, следя за мной,

вспоминаем прошлый вечер, для меня совсем пустой.

Помнишь, было свежо и тихо,

в окно светила Луна.

Ты вдруг порывисто обнял

и думал, что вся власть -- твоя.

Ошибся, хороший, ведь я не любила,

ведь мы не любили вдвоём,

– вспомнились слова какой-то поэтессы, -

"мне просто хотелось,

прости мою смелость,

побольше узнать обо всём,

узнать и услышать, об этом не пишут,

какие бывают слова,

приятны ли ласки, известны ли сказки,

кружится ль от них голова.

Мне просто хотелось,

прости мою смелость,

подольше девчонкою быть,

всё также бояться, шутить и смеяться,

опять никого не любить.

Кого-то бояться, над кем-то смеяться,

кого-то по-прежнему ждать,

томиться тревожно, мечтать осторожно,

и знать обо всём, и не знать..."

Мне просто хотелось отвлечься немножко,

забыть о том, о другом...

И не смогла. Просто не в силах

минуту не думать о нём...

Ты скажешь , конечно, что это нечестно.

И вот за ошибку плачу.

Я буду построже. Мне вдвое дороже

– - я жить без любви не хочу!

х х х

Сентябрь Бикин кишел рыбой, это можно было видеть даже с берега. Шла в верховье кета и таймень. Ловили, кто чем мог, обычные сети для этого не годятся. Кирик ставил ловушки -- металлическая сетка с крышкой и по ободу торчащие внутрь концы проволоки, типа огромного ведра, туда заплывала, а обратно выкарабкаться не могла. Насаживал ловушку на длинную жердь и опускал с берега в воду. Аксана с Наташкой сидели на берегу и выдавливали икру. Чтобы время не терять, не отходя от реки, чистили и промывали рыбу, чтобы дома с этим не возиться. Рыбу солили в тузлуке бочками на зиму. У ней из свободной доброй тары дома оставался только двухведёрный бачок, в котором летом грелась вода для полива помидоров да одно эмалированное ведро для чистой воды на кухне. Она выбирала для засолки рыбки помельче -- одного ведра ей на зиму хватит. Научили её и икру консервировать, двенадцать литровых баночек она уже закатала.

Рыжий подобной рыбалкой не занимался, хотя летом по утрам она видела, что он возвращался к себе с удочкой и связкой из пяти-десяти рыбин, на цветной мохер ловил. А тут она приметила, что он с каким-то коробом за спиной таскается.

– Что несёшь?
– Спросила через забор.

– За виноградом ходил. Хочешь лесной попробовать?

– Хочу.

– Неси посудину.

Он отсыпал ей чёрного мелкого винограда.

– Вкусный, - улыбалась она.

– Может пособирать хочешь? Посушишь на зиму.

– Нет, не пойду я, хватит мне еды уже не на один год, все шкафы и все кладовки банками и мешочками с запасами заставлены.

Она снимала последние помидоры, их она тоже не будет консервировать, так до марта долежат, испытано уже. А астры всё ещё цвели. И у розы бутоны появлялись. Почистила парник от огурчиков, убрала все колышки, жерди, досочки под веранду, нечего гнить в земле. Вынесла все корневища далеко за изгородь, перекопала всю свободную территорию, тщательно освободив от сорняков. Через два дня -- оперативная отчётность за девять месяцев, потом сдача баланса в Уссурийске, который она решила сдавать двенадцатого числа, чтобы не болтаться между небом и землёй, так как с пятнадцатого октября -- путёвка в пансионат "Лазурный". Ключи она могла доверить только Галине Ивановне.

– Выкупишь путёвку прямо в профкоме "Приморсклеса", - наказывала та, - а авизовку не забудь сразу Афанасьевне отдать, чтобы у нас долгов не было на следующее первое число.

– Галина Ивановна, у меня там туйка есть, я её на кухонном столе оставлю, её заливать не надо, один раз в неделю достаточно поливать по выходным.

– Не беспокойся, цветы меня любят.

Перед самым отъездом Рыжий притащил охапку Аралий. Она бегом пошла искать завхоза, ей самой шесть ям не выкопать. Та командовала очисткой территории у клуба, двухэтажное здание которого уже подводили под крышу.

– Шура, мне надо двух мужиков с кирками, лопатами и вёдрами. Деревья посадить.

– Куда посадить хочешь?

– Две ямы у себя на улице, а четыре вот здесь лучше всего, у входа в клуб, две с одной стороны, две с другой.

Уточнив места для посадки, повела мужиков за деревцами, так как они были немаленькими и с широкими корнями. Сама следила за посадкой, заставила чернозёму из оврага по четыре ведра под каждый куст принести. Потом посадили около её калитки и у директорского коттеджа.

Сердце моё ненаглядное,

не хватает тебе чего?

Отчего в праздный день -- не нарядное?

Безразлично всему отчего?
– Восклицала душа её.

– Не хватает мне отдыха,

дня одинокого,

чтоб ни пищи, ни сна,

ни движенья

чтоб не было около,

ни людей,

и в усталой груди

не щемящая боль

от нервозности и суеты,

а -- пустота...

Да морская бы соль

у подножия серых камней,

и -- одна...

Много ль у нас таких дней?