Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.
Шрифт:
— Она — лучшее, что я сделал за свою жизнь… Единственное, что я сделал хорошего.
— Ты сделал много хорошего, Гуннар. Очень много!
— Ты не знаешь, каково там было, в Стирии. Каким я там был…
— Ну так делай хорошее сейчас. — В голосе Лидди прозвучала нетерпеливая нотка, она в последний раз сжала его ладонь и отпустила. — Ты не можешь изменить прошлое, верно? Только то, что будет дальше.
Броуду хотелось спорить с ней, но было невозможно найти брешь в ее очевидном здравом смысле. Он лежал, угрюмый, слушая стук ботинок и гул раздраженных голосов на улице. На соседнем
— Это все я виноват, — пробормотал он, не найдя способа напасть на Лидди и вместо этого переключившись на себя. — Не нужно было идти на войну.
— Я тебя отпустила. И я не уберегла ферму.
— С фермой так или иначе было покончено. Со всей той жизнью. Для вас с Май было бы лучше, если бы я вообще не возвращался.
Она положила твердую ладонь на его щеку. Повернула голову так, чтобы взглянуть ему прямо в глаза:
— Не говори так, Гуннар. Никогда не говори так!
— Я их убил, Лидди, — прошептал он. — Я их убил…
Она промолчала. Что она могла сказать?
— В один момент я все изгадил, — продолжал Броуд. — Хоть что-то я могу не разрушать?
— Нет ничего, чего нельзя разрушить за один момент, — сказала Лидди. — Все постоянно висит на волоске. Но теперь мы должны смотреть вперед. Это все, что нам остается. Двигаться дальше.
— Я все исправлю, — пообещал он. — Я найду здесь работу.
— Конечно, найдешь.
Лидди заставила себя улыбнуться. Кажется, это стоило ей немалых усилий, но улыбка все же появилась на ее лице.
— Ты хороший человек, Гуннар.
Он вздрогнул, чувствуя в носоглотке пощипывающие слезы.
— Больше никаких разборок, — проговорил Броуд, глухо и хрипло. — Я обещаю, Лидди.
Он обнаружил, что его кулаки снова стиснуты, и заставил себя разжать их.
— С этого момента я больше ни во что не ввязываюсь.
— Гуннар, — тихо и серьезно отозвалась она, — не давай обещаний, если не уверен, что сможешь их сдержать.
На их кровать с потолка просыпалась струйка пыли. Дальше по улице, на литейной фабрике, уже запускали машины, от которых начинала трястись вся комната.
Только завернув за угол, Броуд понял, куда стоит его очередь. Над большими раздвижными дверьми склада виднелись позолоченные буквы: «ЭЛЬ КЭДМЕНА», изнутри доносился грохот и гулкие удары. Пивоварня!
Половину времени, проведенного им в Стирии, он был пьян, а в остальное время собирался напиться. Он пообещал не ввязываться в разборки — а для него, как он хорошо знал, разборки скрывались на донышке каждой бутылки.
Однако в Вальбеке искушения подстерегали на каждом шагу. В каждом втором здании располагалась пивная, закусочная или рюмочная. Одни имели лицензию, другие действовали нелегально; вокруг всегда роились шлюхи, воры и попрошайки, словно мухи вокруг навозной кучи, а если тебе было не добраться до соседней двери, чтобы утопить в спиртном свои горести, то под рукой всегда имелись мальчишки, обегавшие улицы с бочонком на спине, готовые принести тебе пиво на дом.
Так что касательно данного Броудом обещания держаться подальше от разборок пивоварня не предвещала ничего хорошего. Но он вообще пока не встречал в Вальбеке ничего
хорошего, а где-то работать было надо. Поэтому он поплотнее запахнул свою куртку, сгорбился под мелким темным дождичком, падавшим с чернильно-темного неба, и передвинулся еще на полшага вперед.— Как рано ни приходи, все равно здесь очередь, — пожаловался немолодой человек с серым лицом и серыми волосами, в протертой на рукавах куртке.
— В Вальбек стекается все больше и больше народа, и все ищут работу, — пробормотал кто-то другой.
— Да, работа всем нужна. И ее всегда не хватает. А ведь прежде у меня был собственный дом, там, в долине возле Хамбернольта. Знаешь, где это?
— Не сказал бы, — буркнул Броуд, вспоминая свою собственную долину.
Зеленые деревья под легким ветерком… мягкая зеленая трава, щекочущая лодыжки… Он знал, что в памяти все предстает лучше, чем было, что на ферме приходилось тяжело трудиться за мизерное вознаграждение — но по крайней мере там была зелень. В Вальбеке зеленым не было ничего. Не считая, может быть, реки, в которой плавали огромные цветные пятна с красильного производства выше по течению.
— Прекрасная была долина, да, — продолжал нудеть серолицый. — И дом хороший, в лесу, возле речки. У меня там пятеро ребятишек выросло. Я был углежогом — сам понимаешь, вырубал молодняк и пережигал в уголь, и зарабатывал на этом неплохие деньги. Потом вверху долины построили печь и стали производить дешевый уголь, да к тому же всю речку изгадили дегтем… — Он длинно, беспомощно шмыгнул носом. — Цены падали все ниже и ниже. А в конце концов лорд Барезин, будь он проклят, вообще вырубил весь лес — пастбищ ему было мало.
Мимо прогрохотала большая повозка, подняв колесами липкую грязь с дороги и обдав очередь дождем брызг. Люди возмущенно заорали, осыпая возницу ругательствами, возница заорал и принялся осыпать ругательствами их самих, и все передвинулись еще на полшага вперед.
— Мальчишки мои разбежались, занялись своими делами. Один погиб в Стирии. Другой женился где-то под Колоном, как я слышал. Пришлось занимать деньги, дом я свой потерял. Прекрасная была долина…
— Да уж, — пробормотал Броуд. — Однако на прошлом далеко не уедешь.
Его жалость к самому себе была слишком сильной, чтобы получать удовольствие от того, что кто-то рядом испытывает то же самое.
— Это верно, — подхватил серолицый, и Броуд моментально пожалел, что раскрыл рот. — Вот помню, когда я был еще мальчонкой…
— Эй, папаша, а ну-ка заткнул свою долбаную варежку! — рявкнул человек, стоявший в очереди перед Броудом.
Здоровенный ублюдок, на щеке шрам в виде звезды, в ухе не хватает большого куска. Тоже ветеран, конечно же. В его голосе звучал гнев, от которого сердце у Броуда забилось быстрее. Все тело защекотало от возбуждения.
Серолицый уставился на него.
— Я не хотел никого обидеть…
— Ну вот и заткнись.
Просто молчи. Не лезь куда не просят. К этому моменту можно было бы уже усвоить этот урок, верно? Ему втолковывали его не одну дюжину раз. К тому же, он обещал Лидди — еще нескольких часов не прошло с тех пор, как он обещал. Никаких разборок.
— Оставь его в покое, — прорычал Броуд.
— Что ты сказал?
Броуд стащил с лица стекляшки и аккуратно засунул в карман куртки. Очередь позади хмурящегося лица верзилы расплылась мутным пятном.