Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Ах, бедняжечка, вы только гляньте на него! — Броуд почувствовал, как Судья взяла его за лицо и повернула к себе, так что у него не оставалось выбора, кроме как уставиться в ее сверкающие глаза. — Правильно ли я поступил, да неправильно ли я поступил, да что мне теперь делать, и все такое прочее в том же гребаном духе! Ты поступал гораздо хуже с гораздо лучшими людьми, это уж наверняка, но если по-настоящему, так на эти вопросы вообще не существует вразумительных ответов. Чем скорее ты перестанешь притворяться и распрощаешься со всем этим дерьмом, тем лучше для тебя, тем лучше для меня, тем лучше для всех!

— Мне надо идти, — прошептал Броуд. Он дал клятву ни во что не ввязываться. — Я должен сказать леди Савин… чтобы она прислала еще оружие. — Словно это могло хоть как-то изменить что-то к лучшему. — Я ей очень обязан. — Он уже не очень понимал, с кем разговаривает. — Она спасла мою семью…

— Прелестная история. Пускай она засунет ее в свой следующий гребаный памфлет. — Судья подобрала упавшую офицерскую шляпу и постучала по ней, выправляя вмятину от Броудова топора. — Не пытайся надуть надувалу. Я не думаю, что тебе есть хоть какое-то дело до твоих долгов. Или даже до твоей семьи. Я думаю, что ты чуешь, когда приближается драка, и не выносишь даже мысли, что тебя могут не позвать. Я думаю, что мы с тобой люди одного сорта.

Она напялила шляпу задом наперед поверх своей буйной копны рыжих волос и широко раскрыла глаза:

— Мы счастливы, только когда искупаемся в крови!

Броуд стоял, не сводя с нее взгляда. «Меня прозвали Судьей, потому что я умею судить о людях. Знаю их лучше, чем они сами знают себя». Так она сказала.

— А что насчет этого бардака? — спросил у нее Сарлби, упершись руками в бедра и хмуро оглядывая трупы.

— Мы ведь сжигатели, так? Если сомневаешься — жги!

Судья царственно махнула Броуду перемазанной кровью рукой, отсылая его прочь:

— Делай как знаешь. Ступай, скажи своей драгоценной леди Савин, что я согласна на ее условия. Я поговорю с Ткачом. Мы разошлем своих гонцов ко всем командам ломателей в Союзе. В последний день лета король увидит такое восстание, что Вальбек покажется ему веселой вечеринкой! — Она выпятила губы. — Мне прямо жаль его, бедняжку. У него совсем не останется друзей, чтобы драться с Молодым Львом! Ну ладно, давай беги!

— Что, просто вот так? — прошептал Броуд.

— Если я за что-то и стою, так это за свободу. Зачем заводить гребаного быка, если держишь его на привязи? Мы оба знаем, что ты еще вернешься. — Она повернулась прочь, лукаво ухмыльнулась ему через плечо и приподняла краешек шляпы, принадлежавшей мертвецу. — Против своей природы не попрешь!

Встреча с судьбой

Савин довелось присутствовать на нескольких парадах вместе со своими родителями, и это никогда не доставляло ей большого удовольствия. Парады всегда казались ей сплошной напыщенной мурой, и брюзжание отца по поводу траты времени и денег только подливало масла в огонь.

Но она должна была признать, что этот парад ей нравился.

С рассветом армия Инглии продефилировала через Остенгорм по направлению к пристаням, где собрались едва ли не все мореходные суда провинции, призванные на службу в качестве транспорта. Их мачты превратили гавань в колышущуюся рощу. Гремели барабаны, свистели дудки, сержанты орали, сапоги бух-бух-бухали по мостовым. Соленый бриз развевал флаги, вышитые знаками прежних побед, восходящее солнце сверкало на новеньком оружии и амуниции, сработанных в ее собственных оружейных цехах.

И еще здесь был Лео — величественная центральная фигура во всем этом спектакле. Он был совершенно в своей стихии, великолепный в своем темно-сером мундире и позолоченном нагруднике, с ревущими львами, вышитыми на плаще. Словно огонек свечи в темной комнате, он притягивал к себе взгляды, приветственные возгласы и жесты. Лео разъезжал взад и вперед на своем фыркающем, бьющем копытами боевом коне, словно хоть минуту постоять спокойно было для него напрасной тратой времени, — обмениваясь шутками со своими людьми, воодушевляя их, привставая на стременах, чтобы помахать каждому отряду, поднимающемуся на борт.

— Они хорошо выглядят, да? — спросил он, натягивая поводья рядом с Савин и глядя на проходящие колонны, словно девушка на своего нареченного. — Чертовски хорошо!

— Почти так же хорошо, как их генерал, — отозвалась она, искоса взглянув на него.

Лео протянул руку и нежно положил ладонь на ее живот:

— Я люблю тебя.

Савин только моргнула. Дело в том, что она за свою жизнь любила лишь одного человека, и именно с ним они сейчас собирались воевать. Для нее любовь была несчастливым знаком. Помехой. Тем не менее она улыбнулась и накрыла его ладонь своей, чувствуя, как в животе шевелится их ребенок.

— Я тоже тебя люблю, — произнесла она и заткнула ему рот поцелуем.

В Лео ведь и действительно было много такого, что можно было любить. Особенно когда он стоял во главе армии. Просто для некоторых задач он был непригоден.

— А куда подевался Юранд? — спросила она, когда они снова разделились. — Он же чуть ли не все тут организовал.

Антауп громко смеялся в толпе офицеров, Белая Вода Йин, стащив с себя доспехи, помогал грузить бочки на одно из транспортных судов. Однако двоих остальных друзей Лео было не видать. Обычно требовалось героическое усилие, чтобы оторвать их от него.

— Да, и Гловард? Он же должен был…

— Они не поедут, — выговорил Лео, играя желваками.

Савин вздохнула:

— Вы что, поссорились там, в Сипани? — Они порой были как стайка школьниц с их раздорами. — Честное слово, Лео, нам сейчас нужен каждый человек, а Юранд больше, чем кто-либо. Тебе необходимо, чтобы рядом был кто-то…

— С мозгами? — процедил он сквозь зубы.

«Кто не наложит в штаны во время кризиса», — вот что она хотела сказать, но, учитывая, в каком Лео был настроении, остановилась на:

— С трезвой головой и организаторскими способностями. Нельзя же позволять каким-то мелочным…

— Они… не… поедут, — прорычал Лео, выговаривая каждое слово с яростной отчетливостью.

— Лео! — послышался крик откуда-то сбоку.

У Савин упало сердце. Леди Финри пробивалась сквозь толпу озадаченных зрителей, собравшихся на обочине. Молодой лейтенант, которому было поручено за ней присматривать, спешил следом, багровый от смущения.

— Я пытался ее удержать, ваша светлость, но…