Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Значит, в Союз, величество, да? На юг, убивать смуглых под солнцем?

— На юг. — Логен размял саднящие плечи. — Ты со мной?

Отлепившись от стены и бряцая костяшками на шее, Круммох направился к Логену.

— Нет, нет, нет, только не я. С тобой было весело, правда, однако пора и честь знать. Я слишком долго не был в горах, и жены по мне стосковались.

Вождь горцев заключил Логена в крепкие объятия. Пожалуй, даже чересчур крепкие.

— Если северяне хотят, будет им король, — прошептал горец ему на ухо. — Но я того же сказать не могу. Особенно, если он убил моего сына. — Логен похолодел от корней волос до кончиков пальцев. — Что ты думал? Будто я не узнаю? — Горец заглянул в глаза Логену. — Ты зарубил его на виду у всех. Забил бедного Ронда, как овцу на мясо, а он ничего не мог поделать.

В зале остались только они, да еще тени и трон Скарлинга. Круммох еще тесней сжал объятия, и его больные ребра затрещали. Сил не осталось даже придушить котенка, и горец мог запросто раздавить его, закончить работу, начатую Ужасающим. Но Круммох лишь улыбнулся.

— Не волнуйся, Девять Смертей. Я свое получил: Бетод мертв, а вместе с ним и Ужасающий, и ведьма, и ублюдочное сплочение кланов — все вернулось в грязь. С тобой на троне северяне еще лет сто будут резать друг друга. Мы в горах отдохнем от вас.

— Ну еще бы, — прокряхтел Логен сквозь зубы, когда Круммох стиснул его еще сильнее.

— Да, ты убил моего парня, однако остались другие. Сорняки надо выпалывать. Слабые и невезучие умирают первыми, так уж повелось. Если привел волка в стадо, не плачь, когда тот станет убивать овец.

Логен мог только смотреть.

— Ты и впрямь безумец.

— Может, и так, но есть люди похуже меня. — Он прошептал Логену на ухо: — Ведь не я убил мальчика. — Отпустив Логена, Круммох хлопнул его по плечу, как друг, только без теплоты во взгляде. — Вот тебе совет, Девятипалый: чтоб ноги твоей в Высокогорье не было. Радушного приема не окажу. — Развернувшись, он пошел к выходу, грозя на ходу Логену пальцем. — Чтоб духу твоего в Высокогорье больше не было, Девять Смертей! Уж больно сильно луна тебя любит, даже слишком, как по мне.

Лидерство

Джезаль скакал по мощеным улицам на великолепном сером коне. За ним — Байяз, маршал Варуз и двадцать рыцарей-телохранителей в полной броне под командованием Бремера дан Горста. Было тревожно видеть город, в котором обычно кипит жизнь, пустынным. Лишь сироты, беспокойные стражники и настороженные горожане спешили убраться с пути королевской процессии. Джезаль решил, что те, кто еще остался в Адуе, забаррикадировались в своих спальнях. Он и сам последовал бы их примеру, если бы Тереза его в этом не опередила.

— Когда они появились? — спросил Байяз, перекрикивая цокот копыт.

— Передовой отряд на рассвете, — прокричал в ответ Варуз. — Все утро по Колонскому тракту шли гуркхульские солдаты. В районах за стеной Казамира имели место стычки, но продвижение войск императора это не задержало. Скоро они окружат город.

Джезаль резко обернулся.

— Уже?!

— Гурки любят планировать все заранее, ваше величество. — Старый солдат поравнялся с ним. — Они возводят частокол вокруг Адуи и еще они привезли с собой три большие катапульты. Те самые, что хорошо показали себя при взятии Дагоски. К полудню нас окончательно возьмут в кольцо.

Джезаль судорожно сглотнул. От слов «возьмут в кольцо» у него вдруг перехватило горло.

Колонна перешла на шаг, подъехав к западным вратам. Ирония судьбы, через эти самые врата Джезаль въехал в Адую как триумфатор, а после его короновали. В тени Казамировой стены собралась толпа — еще больше той, что встречала его после странной победы над крестьянами. Сегодня, однако, никто праздновать не собирался: вместо смеющихся девушек Джезаль увидел угрюмые лица воинов, вместо свежих цветов — ржавое оружие: пики и вилы, секачи и багры, метлы с ножами, прибитыми вместо прутьев. Над головами людей подобно неровному стальному лесу поблескивали наконечники алебард.

Джезаль заметил и Собственных Королевских, число которых немного увеличили за счет близоруко щурившихся городских стражников; тут же стояли одутловатые купцы в кожаных куртках и с начищенными мечами в руках; сутулые и суровые рабочие вооружились старинными арбалетами. На лучшее город и надеяться не смел. К ополчению присоединилось пестрое собрание горожан обоих полов и всех возрастов, вооруженных непонятно чем. Или вовсе не вооруженных. Уже нельзя было определить, кто тут воин, а кто горожанин… если разница вообще имела значение.

Джезаль ловко спешился и, звеня золотыми шпорами, в сопровождении телохранителя пошел через толпу. Люди смотрели на него во все глаза.

— И это — защитники нашей дыры? — пробормотал Джезаль шедшему рядом лорду-маршалу Варузу.

— Только часть, ваше величество. И полное патриотических чувств население. Очень трогательно.

Джезаль с радостью променял бы патриотичных граждан на эффективную армию, но вождь в присутствии соратников сомнений не выказывает. Так, во всяком случае, твердил ему Байяз. И не относится ли вдвойне и втройне то же самое к королю перед своими подданными? Особенно к королю, чья недавно полученная корона вот-вот соскользнет с головы.

Джезаль выпрямился, вздернул украшенный шрамом подбородок и, откинув рукой в латной перчатке позолоченный край плаща, пошел через толпу — чванливо, как и раньше. Вцепившись в инкрустированный драгоценными камнями эфес меча, он от души надеялся, что никто не заметит в его взгляде страха и сомнений. Толпа загомонила; Байяз и Варуз поспевали следом за королем. Кто-то из толпы кланялся, прочие даже не пытались.

— Король!

— Я думал, он выше…

— Джезаль Бастард.

Джезаль резко обернулся на окрик, но смельчака не заметил.

— Луфар идет!

— Да здравствует его величество! — неуверенно выкрикнул кто-то.

— Сюда, — позвал бледный офицер у ворот, указывая на лестницу.

Джезаль мужественно стал подниматься на стену, перемахивая через две ступеньки. Оказавшись наверху, он скривился от омерзения. На стене его поджидал старый приятель, наставник Глокта. Кого-кого, а калеку Джезаль здесь увидеть не думал. Инквизитор тяжело опирался на трость, улыбаясь беззубой улыбкой.

— Ваше величество, — ядовито произнес он, скосив взгляд на Джезаля. — Невиданная честь для меня. — Тростью он указал за парапет. — Гурки там.

Джезаль уже хотел придумать не менее ядовитый ответ, но, глянув в указанном направлении, просто раскрыл рот. Так и не закрыв его, прошел мимо калеки и встал у края стены.

— Враги, — прорычал Варуз. Джезаль попробовал представить, что сказал бы Логен Девятипалый при виде того зрелища, которое открылось перед ним внизу.

— Дерьмо.

По лоскутному полотну влажных полей, по дорогам и через живые изгороди, между ферм и деревень, редких рощ старых деревьев, что стояли за городскими стенами, шли тысячи гуркхульских солдат. Широкая дорога на Колон превратилась в сверкающий сталью поток людей. Новые и новые гурки вливались в живое, щетинящееся сталью и деревом кольцо вокруг города. В слабом свете осеннего солнца сверкали золотые символы на высоких штандартах. Штандартах императорских легионов. Джезаль насчитал их по меньшей мере десять.