Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Ты тоже, — обернулась она к Молчуну. Тот опустил лук, и на его обмякшем лице мелькнула глупая улыбка.

Оглядев Ищейку с головы до пят, женщина разочарованно надула губы.

— Разве так ведут себя гости?

Ищейка недоуменно моргнул. О чем он только думал, врываясь сюда с ножом?! Разве можно так поступать? Ищейка зарделся до корней волос.

— Ой… прости… клянусь мертвыми…

— Угу! — сказал Молчун. Отбросил лук в угол, будто кусок дерьма, и озадаченно уставился на стрелу у себя в руке.

— Так-то лучше. — Она улыбнулась, и Ищейка сам осклабился как дурак. Изо рта у него потянулась струйка слюны. Пока она говорит, все остальное не имеет значения. Она поманила их длинным белым пальцем. — Что же вы стоите так далеко от меня? Давайте ближе.

Они с Молчуном бросились навстречу женщине, как малые дети. Ищейка так хотел угодить ей, что чуть не запутался в ногах; Молчун споткнулся о стол и едва не рухнул на пол лицом вниз.

— Меня зовут Кауриб.

— О-о, — протянул Ищейка. Прекраснее имени он не знал. Поразительно, каким чудесным может быть простое слово!

— А меня зовут Хардинг Молчун!

— Меня кличут Ищейкой из-за острого нюха и… э-э… — Мертвые, как же трудно сосредоточиться! У него было какое-то важное дело, но, хоть убей, он не мог вспомнить какое.

— Ищейка… великолепно. — Ее голос ласкал слух, как горячая вода в ванне — кожу, как мягкий поцелуй, как молоко и мед. — Не спать!

Ищейка уронил голову на грудь. Лицо Кауриб плыло перед глазами черно-белым смазанным пятном.

— Прости! — всхлипнул он, вновь покраснев и попытавшись спрятать нож за спину. — За нож мне жутко стыдно… ума не приложу, откуда…

— Не переживай. Это даже хорошо, что ты его принес. Им будет удобнее всего заколоть приятеля.

— Вот его? — Ищейка скосил взгляд на Молчуна.

Молчун осклабился и кивнул ему.

— Да-да!

— Верно, верно, добрая мысль. — Ищейка поднял внезапно потяжелевший нож. — Э-э… куда мне его ударить? В какое место?

— В сердце будет в самый раз.

— И правда. Сердце — самое оно. — Молчун развернулся к нему, подставляя грудь. Ищейка вытер пот со лба. — Сейчас все сделаем. — Проклятье, как кружится голова!.. Ищейка сощурился, стараясь ударить как можно точнее и заколоть Молчуна с первого раза, не оконфузиться. — Сейчас, сейчас…

— Быстрее! — прошипела женщина. — Не тяни…

Секира чавкнула, войдя ей в череп и раскроив его аккуратно до самого подбородка. Кровь брызнула в лицо ошарашенному Ищейке, а тонкое тело ведьмы рухнуло на пол как клубок тряпок.

Доу подергал за рукоять секиры, извлекая лезвие из черепа Кауриб.

— Вот ведь болтливая сука, — пробурчал он.

Девять Смертей почувствовал: что-то изменилось. Словно первые почки распускались по весне. Словно первый теплый ветерок приближающегося лета. Хватка Ужасающего ослабла. Кости не трещали, угрожая сломаться и разойтись. Силы гиганта убавились, а его выросли.

Он втянул в себя воздух, и пламя заполыхало с прежним жаром. Медленно, очень медленно Девять Смертей отвел лицо от плеча Ужасающего; стальной шип вышел из щеки. Девять Смертей высвободил шею и быстро, как стреляет сноп искр, метнулся вперед. Впился зубами в нижнюю губу великана.

Ужасающий хрюкнул и попытался отвести от себя голову Девяти Смертей, спастись от острых зубов. Легче было стряхнуть с себя чумные язвы. Ужасающий ослабил хватку, и Девять Смертей сумел наконец пошевелить рукой, что сжимала меч Делателя. Он начал медленно освобождать ее.

Синяя рука гиганта дернулась перехватить его запястье, но было поздно. Если семя найдет трещину в скале, то за годы неминуемо пойдет в рост, и корни его расколют каменный склон. Так и Девять Смертей, подобно ростку, что пронзает тело горы, напряг все мышцы и позволил времени неторопливо течь вокруг. Он шипел, будто вдыхал ненависть в рот Фенрису, а острие меча медленно ползло, придвигалось к нижнему разрисованному ребру гиганта.

Кровь потекла по рукояти меча, по сжатым пальцам. Кровь текла в рот из прокушенной губы Ужасающего, сбегала по шее, сочилась из ран на спине и капала на землю. Мягко, плавно клинок входил в татуированный бок великана. Неумолимо поднимался вверх и чуть в сторону.

Ужасающий держал противника за руку, за спину, пытаясь остановить ход меча, однако с каждым мгновением силы его таяли, будто лед — у открытой печной заслонки. Легче остановить Белую реку, чем Девять Смертей. Меч неуклонно поднимался, продвигаясь на волосок за каждый миг. Ни плоть, ни камень, ни металл не сдержали бы его.

Расписанная половина Фенриса была неуязвима. Гластрод об этом позаботился, покрыв ее магическим рисунком, однако другую половину тела не защитил. Медленно, но верно меч Делателя пересек границу меж двух частей и впился в потроха Ужасающего, как вертел входит в готовую для жарки тушу.

Гигант завопил, ослабнув окончательно. Девять Смертей разомкнул зубы и, удерживая великана за спину, вогнал меч ему в бок до самого эфеса. Он зашипел, смеясь; из раны на щеке брызнули кровь и слюна. Меч пронзил великана насквозь: кончик вышел через щель между пластин и сверкнул на солнце красным.

Фенрис Ужасающий, раззявив рот и не переставая визжать, пошатнулся. С его губы тянулась длинная нить крови. Татуированная половина тела исцелилась, зато бледная напоминала рубленое мясо. Люди взирали на гиганта поверх щитов, затаив дыхание. С рукояти меча, что торчал у него в боку, капала кровь, оставляя на траве карминовую дорожку. Визг Фенриса постепенно перешел в стон; он споткнулся о свою же ногу и срубленным деревом рухнул навзничь, в самой середине круга. Его лицо наконец перестало дергаться, и над кругом воцарилась тишина.

— Клянусь мертвыми, — произнес кто-то медленно и задумчиво.

Логен, щурясь на солнце, посмотрел на стену и увидел там человеческий силуэт.

— Клянусь мертвыми, я и подумать не мог, что ты победишь.

Логен пошел вперед, и мир вокруг него закачался. Воздух царапал горло и холодной струйкой вырывался сквозь дыру в щеке.

Щитники безмолвно расступились, выпуская его из круга.

— Не думал, что ты побьешь его, но когда дело доходит до убийства, то нет никого лучше и страшнее тебя! Я всегда это знал!

Логен пошатываясь вошел в ворота Карлеона, увидел сводчатый вход на лестницу и стал подниматься по ступенькам. Шаг за шагом, шаг за шагом. Подошвы сапог шаркали о камень, оставляя грязные следы. С кончиков пальцев капала кровь — кап-кап-кап. Каждая мышца болела. Голос Бетода сверлил мозг.

— Но последним буду смеяться я, Девять Смертей! Ты просто лист на воде, тебя вечно мотает из стороны в сторону!

Бока горели, челюсти ныли, плечо терлось об изогнутую стену лестничного колодца. Логен шел вверх, виток за витком.