Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.
Шрифт:
— Холмы стоят с той поры, как Великий Эуз изгнал демонов из этого мира, — сказал незнакомец. — Я полагаю, за неделю они никуда не денутся. — Он был странным, с глазами навыкате, длинной, нечесаной седой бородой и почти такими же бровями. Но больше всего поразили Шай две маленькие птички, ручные, словно собачки, клюющие зерно с его ладони.
— А вы…
— Меня зовут Захариусом.
— Как мага?
— Вот именно.
С одной стороны, казалось глупым брать имя легендарного волшебника, но имела ли право об это говорить женщина, названная в честь черты характера?
— Шай Соут!
Она
— А… это… там — Лэмб. Мы приехали из Ближней Страны в одном Братстве с этими двумя. Дрались с духолюдами, пережили ураган, переправлялись через реки и очень скучали. Веселые времена, не правда ли?
— Веселые, — согласилась Корлин, прищуривая синие глаза.
У Шай возникло стойкое ощущение, что они очень желают ей оказаться отсюда как можно дальше. Именно поэтому она твердо решила остаться.
— Чем занимаетесь, мастер Захариус?
— Сменой веков, — отвечал он с легким имперским произношением, странно шелестящим, как старая бумага. — Изменением судеб. Возвышением и падением держав.
— На жизнь хватает?
Безумная улыбка явила свету ряд редких желтых зубов.
— Не бывает плохой жизни или хорошей смерти.
— Правда ваша. А что это за птички?
— Они приносят мне новости, весточки от друзей, поют, а когда я грущу, то всякую всячину для гнезда.
— У вас есть гнездо?
— Нет, но они думают, что должно быть.
— Ну, да, конечно…
Похоже, старикан был безумен, как гриб, однако Шай сомневалась, что такой ушлый народ, как Корлин и Савиан, тратили бы время впустую на сумасшедшего, даже если бы мир близился к последним дням. И что-то настораживало во взглядах птиц, которые не мигали и сидели, склонив головы в одну и ту же сторону. Будто именно ее они считали дурочкой. Вполне вероятно, старик разделял их мнение.
— А что привело сюда вас, Шай Соут?
— Мы ищем двоих детей. Их украли с нашей фермы.
— Что-то получилось? — спросила Корлин.
— Шесть дней я гуляю вперед-назад по той стороне улицы, что принадлежит Мэру, и забиваю вопросами каждую встреченную пару ушей. Но дети здесь не главная достопримечательность. Никто не видал и волоска их. А если кто-то и знает, то молчит. Когда я упоминаю Грегу Кантлисса, они вообще захлопывают рты, будто это заклинание молчания.
— Заклинания молчания очень трудно соткать, они очень сложные… — задумчиво проговорил Захариус, хмурясь в пустой угол. — Очень много составляющих. — За окном что-то зашевелилось, а потом сквозь занавески протиснулся голубь и негромко заворковал. — Он говорит, что они в горах.
— Кто?
— Дети. Но голуби — льстецы. Они всегда говорят то, что ты хочешь услышать. — Старик слизнул с ладони семечко и разгрыз его желтыми зубами.
Шай уже и без того намеревалась отступать, но тут еще и Камлинг прокричал позади:
— Ваш завтрак!
— С чего ты взял, что эта парочка должна уехать? — спросила Шай, присаживаясь на свой стул и смахивая пару крошек, пропущенную Камлингом.
— Ну, насколько я слышал, золото искать… — ответил Лэмб.
— Ты меня совсем не слушал, да?
— Стараюсь. Если им понадобится наша
помощь, то я полагаю, они попросят. Если нет, то это — не наше дело.— Ты можешь себе представить, как эти двое просят помощи?
— Нет. Поэтому и считаю, что нашими их дела никогда не станут.
— Это точно. Именно поэтому мне и любопытно.
— Когда-то я был любопытным. Давным-давно.
— И что произошло?
Лэмб провел четырехпалой рукой по изуродованному шрамом лицу.
Завтрак состоял из холодной овсянки, яичницы-глазуньи и серого бекона. Овсянка не самая свежая, а бекон, вполне вероятно, не имел ничего общего со свининой. Зато еду выложили на заграничную посуду, разрисованную деревьями и цветами, разукрашенную золотом. Камлинг лучился скромной гордостью и осознанием того, что более изысканных яств не сыщешь во всем Земном Круге.
— Это из лошади? — спросила она Лэмба, тыкая в мясо вилкой и ожидая, что оно вот-вот попросит пощады.
— Радуйся, что не из всадника.
— В дороге нам приходилось есть всякое дерьмо. Но это было понятное дерьмо. А это что, черт побери?
— Непонятное дерьмо.
— В этом весь Криз. Тебе могут принести дорогущие тарелки, а на них положить какие-то отбросы. Все упирается в чертово…
Вдруг Шай поняла, что разговоры стихли. Волосы на ее затылке зашевелились. Она медленно обернулась.
Шесть человек впечатывали измаранные сапоги в пол, покрытый коркой грязи. Пятеро — головорезы, которые частенько встречались в Кризе — шагали между столами с той особой неподдельной сутулостью, которая показывала, что они — лучшие. И у каждого имелся меч. Шестой сильно от них отличался. Невысокий, но чрезвычайно широкий, с огромным пузом, обтянутым дорогой тканью, пуговицы на которой были натянуты так сильно, будто портной, шивший платье, решил польстить ему при обмере. Темнокожий, с седым пушком на темени и золотым кольцом, оттягивавшим мочку уха. Если бы Шай захотела, то могла бы просунуть в это кольцо кулак.
Он выглядел донельзя довольным собой и улыбался так, словно его все на свете устраивало.
— Не беспокойтесь! — воскликнул он весело. — Можете продолжать есть это! Если, конечно, не боитесь жидко обгадиться!
Он расхохотался и хлопнул по спине одного из своих знакомых, едва не макнув его лицом в тарелку. Пробираясь между столами, он окликал людей по имени, здоровался, обмениваясь рукопожатиями. Длинная трость с костяным набалдашником стучала по полу.
Пока он приближался, Шай слегка развернулась на стуле и расстегнула нижнюю пуговицу безрукавки, чтобы рукоять ножа, легко и непринужденно, выглянула наружу. Лэмб просто сидел, не отрывая взгляда от тарелки. Не повернулся, даже когда толстяк остановился рядом с их столом и произнес:
— Я — Папаша Кольцо.
— Я догадалась по вашему появлению.
— А вы — Шай Соут.
— И не скрываю.
— Тогда, должно быть, вы — Лэмб.
— Раз так должно быть, тогда я — Лэмб.
— Они сказали, чтобы я искал здоровенного проклятого северянина с лицом, как колода для рубки мяса. — Папаша Кольцо придвинул свободный стул. — Вы не против, если я присяду?
— А если я скажу, что против, что будет? — спросила Шай.
Он замер, наполовину уже согнув ноги, опираясь на трость.