Земной круг. Компиляция. Книги 1-9.

— Скорее всего, я бы извинился, но все равно сел бы. Извините. — И он плюхнулся на стул. — У меня нет никакой гребаной обходительности, как мне говорят. Спросите у любого. Никакой гребаной обходительности.

Шай бросила быстрый взгляд через зал. Савиан даже не обернулся, но на его коленях под столешницей блеснул клинок. Ей сразу стало легче. Он не рассыпался в любезностях в глаза, этот Савиан, но был отличной поддержкой за спиной.

В отличие от Камлинга. Гордый хозяин гостиницы мчался к ним через весь зал, потирая ладони так, что Шай слышала шорох.

— Мое почтение, Папаша Кольцо, прошу вас!

— Это еще о чем?

— Да так, ни о чем… — Если бы Камлинг потер ладони еще сильнее, то мог бы добыть огонь. — Пока… пока не возникли сложности…

— А кому нужны сложности? Я пришел поговорить.

— С разговоров-то все и начинается.

— С разговоров всегда все начинается.

— Я беспокоюсь, чем закончится.

— Как это можно узнать, не поговорив? — заметил Лэмб, все еще не поднимая взгляд.

— Вот именно! — подхватил Папаша Кольцо, улыбаясь, словно это был лучший день в его жизни.

— Ну, ладно, — неохотно согласился Камлинг. — Еду заказывать будете?

— Твоя еда — дерьмо, — фыркнул Папаша Кольцо. — А эти два неудачника только сейчас это поняли. Можешь проваливать.

— Ну, знаете, Папаша, это мое заведение…

— Какое счастье! — Веселье Кольца вдруг приобрело оттенок жесткости. — Значит, ты должен знать, где лучше спрятаться.

Камлинг сглотнул, а потом удалился с весьма кислым выражением лица. Разговоры вокруг возобновились, но теперь в голосах слышалось напряжение.

— Одним из главных доказательств того, что Бога нет, я всегда считал существование Леннарта Камлинга, — пробормотал толстяк, глядя вслед хозяину гостиницы. Когда он откинулся на спинку, возвращая благожелательную улыбку на лицо, все соединения стула жалобно заскрипели. — Что скажете о Кризе?

— Грязный во всех отношениях.

Шай бросила вилку и отодвинула подальше тарелку с беконом. Она подумала, что расстояние между ними слишком большим быть не может. Позволила руке безвольно упасть под стол. Совершенно случайно ладонь легла на рукоять ножа. Подумать только…

— Да, грязноват, как мне кажется… Вы встречались с Мэром?

— Не знаю… — протянула Шай. — Мы встречались?

— Я знаю, что встречались.

— Тогда зачем спрашиваете?

— Пытаюсь соблюдать обходительность. Хотя я не заблуждаюсь на тот счет, что в подметки ей не гожусь. У нее есть манеры, у нашего Мэра, правда? — Кольцо провел ладонью по полированному столу. — Гладкая, как зеркало. Когда она говорит, чувствуешь, как будто тебя завернули в одеяло из гусиного пуха. Да? Более-менее уважаемые люди, из здешних, тянутся к ней. К ее манерам. К ее обходительности. Уважаемые люди ведутся на эту ерунду. Но давайте не будем лукавить — вас же нельзя назвать уважаемыми людьми?

— А может быть, мы стремимся ими стать? — ответила Шай.

— Я тоже стремлюсь. Бог свидетель, я не пытаюсь поучать вас. Но Мэр не станет вам помогать.

— А вы будете?

Кольцо хохотнул, низко и добродушно, как благожелательный дядюшка.

— Нет. Нет-нет… Но я честно об этом заявляю.

— То есть ты честен в своей бесчестности?

— Я никогда никого не убеждал, что собираюсь заниматься чем-то иным, кроме как продавать людям то, чего они хотят. И не собираюсь осуждать их за их желания. Мне кажется, что разговор с Мэром создал у вас впечатление, будто я — злобный ублюдок.

— Мы способны и сами составить впечатление, — сказала Шай.

— И как на первый взгляд, да? — усмехнулся Кольцо.

— Постараюсь не поворачиваться к вам спиной.

— Она всегда ведет разговор?

— В большинстве случаев, — буркнул Лэмб уголком рта.

— Он ждет чего-то важного, чтобы вмешаться, — пояснила Шай.

— Ладно, это очень правильный подход, — продолжал улыбаться Папаша Кольцо. — Вы похожи на разумных людей.

— Это вы нас еще не узнали поближе, — пожал плечами северянин.

— Главная причина, которая привела меня сюда, — желание узнать вас поближе. И, возможно, дать дружеский совет.

— Я стал слишком стар для советов. И даже для дружеских.

— Вы стары и для того, чтобы ввязываться в ссоры, но я слышал, что вы пытаетесь влезть в некое дельце с голыми кулаками, которое намечается здесь, в Кризе.

— Ну, мне приходилось в таком участвовать в юности. Раз или два.

— Это я вижу, — Кольцо скользнул взглядом по искореженному лицу Лэмба. — Но даже я, искренний поклонник кулачных боев, предпочитаю, чтобы этот поединок не состоялся.

— Переживаете, что ваш человек может проиграть? — встряла Шай.

Но у нее не получилось стащить улыбку с лица Папаши.

— Не совсем так. Мой боец прославился победами над многими знаменитыми поединщиками. И он победил их круто. Но признаю, я хотел бы, чтобы Мэр убралась отсюда тихо и незаметно. Не поймите меня превратно, мне не претит вид пролитой крови. Сразу будет заметно людей, которые лезут вперед. Но много крови — плохо для заработка. У меня далеко идущие планы на этот город. Добрые планы… Хотя вас это не волнует, как я понимаю.

— Все люди строят планы, — сказала Шай. — И все полагают их добрыми. Но когда один хороший план противоречит другому, все может покатиться под гору к чертовой матери.

— Тогда скажите мне правду, и я оставлю вас в покое — можете наслаждаться самым дерьмовым завтраком в мире. Вы дали Мэру согласие или я еще могу делать вам предложения? — Взгляд Кольца перескакивал с Лэмба на Шай, но они молчали, и он воспринял это как хороший знак. — У меня, возможно, нет обхождения, но я всегда готов договариваться. Скажите, что она вам обещала?

— Грегу Кантлисса. — Лэмб впервые за время беседы поднял глаза.

Шай внимательно следила, как улыбка сползла с лица Папаши Кольца.

— Вы его знаете? — спросила она.

— Он работал на меня. Вернее, работает время от времени.

— Это на вас он работал, когда сжег мою ферму, убил моего друга и украл двух детей? — нахмурился Лэмб.

Толстяк откинулся на спинку стула, нахмурившись и потирая подбородок.

— Серьезное обвинение. Кража детей. Могу заверить, что я в такое не ввязываюсь.