Земные и небесные странствия поэта
Шрифт:
И там были Володимер Первокреститель…
И святой Авва Иоанн Лествичник…
И Святой Афанасий Афонский…
И блаженный целитель Руси Святой Пантелеймон…
И Авва Иоанн Кукузель покровитель мускусных коз…
И Первоапостол Руси сопутник состранник Иисуса Христа Андрей Первозванный…
И Николай Чудотворец Мир-Ликийский с тремя тщетными узельцами сиротского злата…
И жена покровительница тучных стад а ныне сирота Параскева-Пятница…
И Архангел Михаил воин русской неутоленной печали…
…О
Как уложишь на святой ночлег на пуховых вологодских подушках перинах одеялах?..
Какие веселые ситцевые герани на подоконниках поставишь, Мати?..
О Русь! где Ты? чего не встречаешь? где Твои домы? приюты? храмы?..
Где Ты вольная светлая Хозяюшка в девичьем кумачнике тереме келье крепости ограде сарафане?..
Где Ты ягодка малинушка Хозяюшка хлопотливая трепетливая застенчивая праздничная дивная дивая чудовая прекрасная?..
Но святые Гости неухоженные брошенные непрошенныя тихо сидели у тлеющего сирого костра…
И костер чадил от многого дождя и не горел и чадный дым ел Святым Крестителям глаза…
А у костра хлопотала Мария-Динария в смоляной промокшей насквозь бурке..
И она пыталась разогнать костер и виновато застенчиво дула на огонь, но сырые дрова ветви шли горьким слезным дымом а не веселым беглым огнем…
А в костре пеклись лежали осклизлые тощие осенние водяные картофелины, которые Святые Апостолы Руси на голодных русских дорогах собрали в голодных нищих полях русских и теперь хотели отведать…
Но ливень заливал костер и не давал испечься хилым клубням…
И Святые Гости Руси безбожной сидели на палой рухлой золотой листве и мерзли и мокли в тяжком дожде…
И только поочередно курили турецкий кальян Марии-Динарии и немного согревались забывались от золотой анаши-первача и дремали…
О Боже!..
О голодное Святое Небесное Собранье Воинство!..
О как Тебя встречает Земля русская и народ ЕЁ в день своего Тысячелетия?..
…Тьма была в дубовой атласной золотой роще златой палой…
Ливень был неостановимый необъятный…
Русь была безбожная неприютная чужая…
И Тимур-Тимофей поэт затосковал застыдился увидев бездомных Гостей Святых Странников бездомников…
И тоска эта превзошла радость от встречи с невестой его потерянной Марией-Динарией…
И тогда во тьме он стал мучительно озираться оглядываться и искать ту путеводительную свечу? факел? светоч? звезду? лампаду? лампу? которая спасла его от трав и привела в рощу к Святым Крестителям и Марии-Динарии.
И он взмолился во тьме:
— Свеча? Лампада? Звезда? где ты? куда ушла? изникла в дожде истаяла погасла?..
Зачем изникла?..
Но тут он увидел знакомый огнь во тьме рощи.
И огнь шел и остановился у черного осмяглого
дуба.Там был высокий Муж в долгом плаще милоти и римских плетеных сырых сыромятных самодельных сандалиях.
И в далеко вытянутой простертой Его руке билась вилась трепетала металась свеча…
И Тимур-Тимофей подивился, что дождь не мог погасить свечу, а ветер забить задушить задуть…
Одна свеща в ночи бездонной!
Одна свеща один огонь в Руси греховной потопленной погубленной многоводной…
И тут Муж в милоти склонился над дремлющими Святыми Крестителями Руси и стал бережно нежно подносить свещу свою к спящим мокрым лицам их.
И осветились.
И очнулись.
И проснулись они.
И тут Тимур-Тимофей увидел кроткие великие бессмертные всевечные живые Лики русских Крестителей, Князей Церкви русской…
И тут Тимур-Тимофей увидел в жемчужном свете свечи Лик Князя Володимера, и Лик Иоанна Лествичника, и Лик Святого Афанасия Афонского, и Лик целителя Пантелеймона, и Лик Аввы Иоанна Кукузеля, и Лик Андрея Первозванного, и Лик Николая Чудотворца Мир-Ликийского, и Лик Параскевы-Пятницы, и Лик Архангела Михаила.
И тут Тимур-Тимофей содрогнулся, потому что из уст каждого Крестителя шли пагубные остистые колючие колосья и были Их языки и гортани измяты изъяты избиты и были Их языки немые на немой Руси богозабытой…
И Тимур-Тимофей вспомнил двух двукровых солдат охранников и их русский хлеб гостеприимный…
…Русь вот каким хлебом кормишь Ты ныне Гостей своих Радетелей Родителей…
Но Муж в милоти обошел каждого Крестителя со свечой тихой своей…
И свечу Он держал далеко в руке своей простертой и потому Тимур-Тимофей никак не мог увидеть Лика Его, а только руку, облитую светом свечи.
Рука дивная была…
Рука имела персты дивныя камышовые мраморные персты тонкостные тонкокостные лучистые персты осиянные персты лучезарные.
И казалось, что ежели свеча погаснет — персты будут светить и одни тьму Руси озарять…
Да!.. Господи!.. да!..
Одне персты озарят всю Русь тёмную!..
Воистину!..
И тогда Муж со свещой обошел всех Крестителей и остановился над Параскевой-Пятницей и тихо сказал…
И у Него был дальный гортанный теплый беззащитный иерусалимский арамейский отчий выговор, который так любят люди русские и которому так верят…
И Он сказал:
— Гости мои. Идемте ночевать в дом мой…
И пошел со Свещой своей ступая летуче нежно сыромятными шелестящими певучими сандалиями в палой златой обильной дубовой листве, словно боясь и листву обидеть задеть помять ступнями своими…
И за Ним поочередно пошли, строясь, как в стае журавли, Крестители Руси, Князи Церкви, а потом Николай-Герострат, а потом шли Тимур-Тимофей и Мария-Динария…