Зеркало для слепого

Александр Николаевич, увидев Родика еще издали, направился в его сторону и, подойдя, по-ленински програссировал:

— Вовремя, товарищ, вовремя. В бане назрела революционная ситуация. Пар — рабочим, веники — крестьянству, водку — интеллигенции. Баню национализировать.

— Торопитесь, батенька, — в тон ему ответил Родик. — Сначала насладимся капиталистическим парком, а уж потом в чэка донос напишем. На банщиков — за воровство пара и пренебрежение к рабочему классу. На директора — за мелкобуржуазные замашки. На владельца-мироеда — за незаконное обогащение. Пусть им по двадцать пять вкатят с конфискацией.

— Не надо думать, товарищ, что такими методами мы достигнем торжества коммунизма. Ошибочная линия товарища Сталина никогда нами не поддерживалась. Мы пойдем другим путем. В новом году создадим новую коммунистическую партию, без большевиков, и начнем бороться за светлое будущее на основе сверхновой экономической политики под лозунгом: «Всем— все, но никому — ничего».

— Не могу согласиться со столь вольной интерпретацией экономической теории товарища Плеханова.

Замечу, батенька, что еще великий сын нашего народа, академик Лысенко говорил: «Если что-то тянуть, то оно непременно вытянется». Столь практичная мысль заставляет меня надеяться на благополучный исход эксперимента господина Гайдара и реализацию благоденствия в отдельно взятой стране с отдельно взятыми гражданами.

— Расстрелять! Взять заложников и расстрелять каждого третьего. Особое внимание при этом обратить на социал-демократов и их вождей. Только возрожденная коммунистическая идея способна привести к благоденствию. Кто не верит — расстрелять. Довольно споров, товарищ! Пар стынет, водка нагревается, веники засыхают. Вперед…

Родик давно не ходил в общее отделение бани. Поэтому, поднявшись на третий этаж, он был приятно удивлен переменам. Баня стала светлее и чище, но, что важнее, несмотря на предновогодье, народа почти не было и имелась возможность выбрать любую кабинку.

— С наступающим! — приветствовал Родик банщика и констатировал: — Позитивные перемены. Вероятно, и ассортимент услуг расширился?

— Непременно, — гордо ответил банщик. — Что изволите? Может быть, девочек пригласить?

— Да, действительно прогресс. Вот почему в законе о кооперации в свое время бани были запрещены. Вождям и раньше к веникам девочек предлагали. Пока не надо. Мы хотим попариться. Надеюсь, парилка и бассейн тоже изменились к лучшему?

— Сами увидите. Кстати, вас тоже с наступающим.

— Спасибо. А куда делся прежний состав банщиков? Я последние годы в русский люкс ходил. Так что отстал от жизни общего отделения.

— Все меняется. Мы же теперь частная контора. Что-нибудь закажете?

— Часика через два захотим поесть…

— Приготовлю. Мясо или рыбу?

— Мясо. Ну и закуску какую-нибудь. Водички минеральной. Чай у нас есть.

— На двоих или кто-то еще будет?

— На двоих. Из-за этого и не пошли в русский люкс. Разъехались все перед Новым годом.

— Массаж сделаете?

— Сегодня работает Рифат?

— Да.

— Тогда непременно. Передайте ему, что Родион Иванович здесь. Он знает. Пусть две спины запланирует. Где-то к половине третьего.

Войдя в мыльную, Родик отметил, что в целом все осталось по-прежнему. Каменные скамейки, душевые и бассейн стояли так, как это было почти три года назад. Из нового — кафель и шайки, теперь ставшие пластмассовыми. С нетерпением Родик зашел в парную и, привычно открыв массивную чугунную дверь печки, увидел знакомое красное свечение. Зачерпнув ковшом воды, кинул ее в только ему известное место и удовлетворенно услышал требуемый хлопок. Не закрывая печь, поднялся на полок, отметив, что доски недавно сменили. Здесь было неубрано. Повсюду валялась листва от веников. В воздухе не было желаемого ощущения свежести.

Родик вернулся к печи, открыл выходящее на улицу окно, впустив свежий зимний воздух, распахнул дверь парной и привычно взялся за уборку. Сначала подмел пол, потом вылил из шаек воду, сами шайки помыл. Поднялся на полок и долго крутил лоскут фенелона, выгоняя из углов застоявшийся воздух. Потом наполнил до краев шайку водой и ловко вылил ее в печь. Печь, издав устрашающий гул, отдала пар, прошедший тугой волной по парной. Родик опять поднялся на полок и повторил процедуру, гоня теперь уже новый, по его мнению, слишком сырой пар. В парной появилось известное любому знатоку бани марево. Стало как будто светлее. Родик, закрыв окно и дверь, приступил к доведению пара до кондиции, подкидывая в печь маленькие порции воды и временами поднимаясь для контроля на полок. Наконец, он закрыл печную дверь и начал колдовать с пузырьками мяты и пихты. Сделав необходимую смесь, он разбрызгал ее по стенам парной и удовлетворенно огляделся. Парная благодарно отдавала свое тепло, щекоча ноздри приятными запахами. Родик нехотя вышел. У двери скопилось несколько человек, желание которых войти в парную сдерживал Александр Николаевич.

— Еще минута и заходите, — сказал Родик, направляясь в душевую, и пояснил: — Пар должен осесть. Заходите без веников, подышите. Веники со второго захода.

Люди, поняв, что Родик старается для общего блага, послушно выждали, а потом зашли и расселись на скамейках полка. Родик, смыв первый пот и обтеревшись полотенцем, возвратился в парную и, открыв дверь печки, начал из ковшика плескать понемногу воду на камни. Температура, понизившаяся после захода людей, восстановилась. Родик поднялся на полок и сказал:

— Пригните головы. Я осажу пар.

С этими словами он принялся раскручивать над головой фенелоновое полотнище, то ускоряя, то замедляя его движение. Горячий и влажный пар из-под потолка послушно опустился на спины парильщиков. Кто-то от удовольствия крякнул, кто-то шумно вздохнул. Родик, чтобы самому не упустить приятный момент, подстелил рукавицы и уселся на полок, отдавая себя благодатному пару. В парной воцарилась звенящая тишина, свидетельствующая о том, что пар удался.

Вскоре послышались благодарные возгласы, и парильщики стали покидать парную. Родик прилег на доски полка и расслабился. Александр Николаевич, сидевший рядом, сказал:

— Пойду поколдую над вениками.

— Только подержите их сначала в холодной воде.

— Конечно, конечно, маэстро. Вы сегодня в ударе. Парок удался на славу. Новогодний парок.

Родик еще полежал, ощущая, как жар от досок переходит внутрь его тела. Наконец, решив, что достаточно прогрелся, он вышел из парной и быстро, чтобы не растерять тепло, пошел к бассейну. Вода медленно остужала разгоряченные члены, доставляя неописуемое наслаждение, известное только любителям бани. Вскоре начала чувствоваться вода, и Родик нехотя вылез из бассейна. Принимая душ, он мысленно пожалел, что веники еще не готовы, но, зайдя в парную, сразу забыл об этом. Помещение благоухало новыми запахами, создаваемыми вениками парильщиков. Ароматы березы и дуба смешались с прежними — хвои, мяты и горячего дерева. Родик уселся на полок так, чтобы находиться между двумя парильщиками, активно хлеставшими себя вениками. Тело опять набирало благодатное тепло, а душа наполнилась внутренней радостью. Банная процедура началась. Впереди было много часов непрерывного, ни с чем не сравнимого удовольствия…

— Славненько попарились. Спасибо вам огромное, — разливая в стаканы водку, заключил Александр Николаевич. — Ну, батенька, с Новым годом! Желаю, чтобы в нем вы меньше грешили и больше прислушивались к собственному сердцу.

— Хорошее пожелание. Вам здоровья и успехов, — отозвался Родик и добавил: — А еще… Впрочем, все необходимое у вас есть, а мелочи вроде денег вам не нужны.

— Вообще-то не помешали бы, — выпив водку, возразил Александр Николаевич. — Хотя, может быть, вы в чем-то правы. Ведь были они у меня, а счастья не дали. Только одиночество…