Зеркало души

Всё что мне было нужно – это всего лишь сделать выбор… Сложный, но нужный выбор, который я должен был сделать ещё тогда – полтора года тому назад… Должен был, но не смог. Идиот, какой же я всё-таки идиот…» – со щемящей болью в сердце подумал про себя Алик и, до боли стиснув зубы, тихо произнёс вслух – «Габриэль, как ты могла – как же ты могла так с ней поступить?! Дура!».

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, впуская Сергея, что-то оживлённо обсуждавшего с Людмилой и Александром по итогам завершившегося заседания.

Легасов, чувствуя тошноту, подкатывавшую к горлу, обернулся и, не поднимая глаз, медленно побрёл к двери, желая только одного – поскорее вырваться из этого душного, пыльного и подавлявшего разум здания главного следственного управления…

Одного взгляда на бледное лицо и потерянный, потускневший взгляд консультанта, руки которого заметно дрожали, было достаточно Велисаровой, чтобы понять, что что-то произошло. Она, толкнув в бок майора, заметно посерьёзнев, моментально переспросила – «Алик, что случилось?».

«Элис погибла…» – надломленным голосом произнёс Легасов, пройдя мимо коллег и не обращая внимания на отразившийся на их лицах шок, сухо и властно добавив – «Мне надо побыть одному…».

Выйдя из здания под небольшой только-только начинавший накрапывать дождь, он перешёл дорогу и, повернув направо, медленно побрёл по тротуару вдоль набережной, не обращая внимания на фигуры майора и полковника, неспешно следовавших за ним на приличном отдалении. Почувствовав вибрирование сотового телефона, Алик медленно достал трубку и, взглянув на появившийся номер абонента, небрежным движением руки отправил злосчастный аппарат, тщетно старавшийся соединить его с секретарём руководителя управления, в свободное плавание по мутным водам Яузы…

Остановившись на полушаге, Легасов посмотрел высоко вверх на висевшие над ним свинцовые тучи, тихо произнеся – «Что это – злорадная, самодовольная улыбка человеческой судьбы или же кара? Господи, неужели смерть Элис это кара – Твоя кара в назидание мне? Кара мне, грешному, за отсутствие веры, за отказ от смирения и за выбранный мною путь? Кара за то, что я всего лишь хотел сделать жизнь людей несколько лучше? И как мне жить дальше? И что – что, Ты, прикажешь, мне делать теперь? Смириться? Простить?».

С последними словами дождь заметно усилился, постепенно переходя в ливень, капли которого стремительно падали на обращённые к небу глаза, затуманивая взор и причиняя вполне ощутимую боль…

«Вот уж нет – к чёрту…» – едва слышно произнёс Алик, отрицательно покачав головой, тихо добавив – «Они заплатят – заплатят за всё…».

Вертикаль

(23.06.2013, Москва, 14–30)

Завершив свой краткий доклад по предварительным результатам расследования гибели Матвея Захаровича Ярова, Миленин, чувствовавший себя несколько неуютно на закрытом заседании, проводимом непосредственно в личном кабинете Владислава Аркадиевича, с опаской взглянул на высокопоставленного руководителя администрации в ожидании его реакции на обозначенные группой выводы.

Рядом, по правую руку от него, сидели Александр Владимирович Пухов, на лице которого также отчётливо было видно заметное напряжение, и Велисарова Людмила, выглядевшая устало после бессонной ночи, проведённой в управлении…

«Ситуация в целом понятна, коллеги…» – медленно произнёс Ширко, пребывавший далеко не в самом лучшем расположении духа, и, покосившись на фигуру консультанта, всё это время безучастно стоявшего у окна и молча смотревшего куда-то вдаль, продолжил – «Ваш вывод о том, что за гибелью Матвея Захаровича, действительно, стоят экзорцисты снимает часть вопросов. Сложных и достаточно некомфортных для руководства вопросов, связанных с профессиональной деятельностью главы агентства по управлению госимуществом на государственном посту.

Вместе с тем, это ещё раз ребром ставит вопрос об эффективности работы группы в плане расследования данного дела, неспособной ни предотвратить гибель чиновника федерального уровня, ни положить конец деятельности данной террористической группировки…

Станислав Георгиевич, прошу Вас лично уделить расследованию дела об экзорцистах всё необходимое внимание и время, в противном случае, как Вы сами прекрасно понимаете, второй выговор уже не за горами, со всеми связанными с этим последствиями…».

Миленин опустил глаза, коротко кивнув в знак полного согласия с подобной оценкой результатов работы ведомства, данной высоким руководством.

«В этом случае, коллеги, за работу…» – властно распорядился Владислав Аркадиевич, мягко добавив – «Алик, Вас я попрошу задержаться ещё на несколько минут…».

Людмила, выходя из кабинета вместе с остальными, украдкой взглянула на консультанта, всё ещё стоявшего у окна, после чего закрыла за собой дверь.

Легасов, руины некогда богатого и полного жизнью внутреннего мира которого всё ещё сотрясали отголоски последних душераздирающих новостей, повернулся и медленно сел на стоявшее рядом кожаное кресло, устало взглянув на чиновника.

Ширко взглянул на молодого человека потускневший и безжизненный взор которого разительно отличался от привычно язвительного, дерзкого и бескомпромиссного взгляда независимого консультанта по юридическим вопросам, к которому за всё это время он уже успел отчасти даже привыкнуть…

«Алик, я слышал, что произошло…» – лаконично произнёс Владислав Аркадиевич, по всей видимости, заранее подготовившийся к этому непростому разговору, скорбно продолжив – «И я могу только догадываться о том, как много значила для тебя Элис, и как тебе сейчас тяжело…».

Легасов, промолчал – промолчал, прекрасно понимая, что высокопоставленный чиновник, при всём своём желании, не был в силах даже близко осознать то, что именно значила для него Элис. Милая, добрая, весёлая, жизнерадостная Элис, которая путеводной звездой освещала его тернистый путь эти два года. Путь, полный боли и отчаяния… Равно как чиновнику не дано было осознать и то, что творилось в его мятущейся душе, разрывавшейся между заманчивым светом забвения и беспробудной тьмой мести…

Понимая, что эти слова Владислава Аркадиевича были не более чем политесом – обычными соболезнованиями, необходимыми и достаточными другим в большинстве подобных ситуаций, молодой человек едва заметно кивнул…

«И всё же, Алик, я прошу тебя сделать усилие – переступить через себя и пойти – пойти дальше…» – продолжил Ширко, старательно подбирая слова, твёрдо добавив – «Сейчас, как никогда, ты нужен всем нам – ты нужен своей стране…».

«Владислав Аркадиевич, мы с Вами оба – профессионалы…» – тихо произнёс Легасов, спокойно добавив – «И что бы ни произошло – Вам нет никакой необходимости убеждать меня в том, чтобы я исполнил свой долг…

Если же Вас в данном случае беспокоит то, не отразится ли эта личная трагедия на моей способности принимать взвешенные и рациональные решения, то, смею Вас заверить, что подобные сомнения беспочвенны, ибо я в состоянии должным образом контролировать свои эмоции и отдаю себе отчёт в том, что происходит…».