Зеркало души
Шрифт:
Мужчина сухо кивнул, безоговорочно соглашаясь с очередным условием.
«В-третьих, меня не было целых полтора года – за это время произошла масса событий. Да и ситуация, надо полагать, полностью изменилась…» – развёл руками молодой человек, с улыбкой добавив – «Согласитесь, с моей стороны, было глупо, перечитывать прошлые выпуски газет и заголовки былых новостей в поисках информации об экзорцистах, зная, что передо мною в долгу само центральное разведывательное управление США со всеми его аналитическими службами…».
«Я не могу. Я не уполномочен принимать подобные решения…» – жалостливо пролепетал Саймон, лихорадочно ослабляя галстук.
«Дэвид, я не прошу Вас раскрывать Ваши карты…» – видя полное замешательство собеседника, с улыбкой
Мужчина машинально провёл рукой по седым волосам, обдумывая предложение, после чего, решив, что раскрытие общеизвестной информации вполне допустимо в сложившихся обстоятельствах, закрыл глаза и, постаравшись припомнить события последних полутора лет, связанные с деятельностью данного террористического движения, медленно начал рассказ…
Черёд
(04.05.2013, Москва, 10–00)
«Ситуация в целом понятна…» – подвёл неутешительные итоги очередного заседания Владислав Аркадьевич, добавив привычную завершающую фразу – «В этом случае, коллеги, за работу…».
Спустя несколько минут чиновник администрации в сопровождении директора центра стратегических исследований быстро покинул конференц-зал главного следственного управления, оставив немногочисленных членов межведомственной оперативно-следственной группы коротать очередной майский выходной на проклятой работе…
Получив дополнительные наставления от генерала Пухова, с последовавшим за ними объявлением долгожданного перерыва, члены оперативно-следственной группы, быстро покинули помещение, рассредоточившись по нескольким комнатам управления, чтобы вновь собраться в порядком надоевшем всем зале ровно через пятнадцать минут…
Людмила, всё утро пребывавшая в скверном настроении, поправила висевшие на носу аккуратные очки прямоугольной формы, и, воспользовавшись моментом, подошла к майору, мягко попросив – «Сергей, можно тебя на пару слов?».
«Разумеется, Люда…» – охотно кивнул Мазаев, проследовав за своей давней университетской подругой.
Через минуту они оба вошли в кабинет, заботливо выделенный Велисаровой, как руководителю оперативно-следственной группы, административно-хозяйственным отделом управления.
Людмила включила электрический чайник, стоявший на столе, после чего подойдя к окну, достала пачку сигарет и, вынув сигарету, дружески протянула пачку майору…
«Спасибо, я пас…» – покачал головой Сергей, доставая из шкафа чашки и пакетики с заваркой для чая, поинтересовавшись – «Люда, с каких это пор, ты куришь? Если мне не изменяет память, ты же бросила ещё в университете?».
«Долго же тебя не было, Сергей, если ты всё ещё обращаешь внимание на подобные мелочи…» – с улыбкой приветливо произнесла Велисарова, после чего, присев на широкий подоконник, зажгла сигарету, добавив – «Вот уже как год ничего не могу с этим поделать – нервы ни к чёрту, а так хоть какая-то отдушина…».
«Переживаешь из-за этого очередного чиновника?» – понимающе поинтересовался Мазаев, лаконично продолжив – «Люда, в данном случае, судя по материалам наших саратовских коллег, всё достаточно просто и очевидно – чиновника регионального министерства здравоохранения убрали выстрелом из оптики с дальнего расстояния прямо на выходе из дома. Сработали чисто и без свидетелей – можно сказать, просто классика жанра. Чиновник был в чёрном списке, если не ошибаюсь, под номером девяноста один. Сами экзорцисты также отреагировали на его устранение очередной лаконичной до безобразия издевательской формулировкой на своём информационном портале. Ну и что тебя так беспокоит в этом деле?».
«За всеми этими номерами дел и списками мы начинаем забывать о том, что здесь происходит на самом деле…» – несколько отстранённо произнесла
Велисарова, поинтересовавшись – «А разве тебя, Сергей, не беспокоит, тот факт, что сегодня погиб ещё один человек? Что бездарно и глупо оборвалась ещё одна человеческая жизнь?».«Да, конечно – безусловно, беспокоит…» – спокойно пожал плечами Мазаев, разливая кипяток из вскипевшего чайника по чашкам, рассудительно продолжив – «Впрочем, Люда, это работа – всего лишь наша работа. Мы, как следователи, всегда начинаем работу по делу уже после того, как что-то случилось. Разве нет?».
«Вот именно это меня и беспокоит, Сергей – вместо следователей, расследующих дело и находящих преступников, в данном случае мы, стеснённые рамками закона, стали статистами. Да что там – летописцами, составляющими жизнеописание чужих преступлений…» – эмоционально дрожащим голосом произнесла Велисарова и, взяв в руки чашку чая, добавила – «Этот сегодняшний, Загорин, или как там его – уже сто семьдесят первый, кому мы не смогли помочь! Просто вдумайся в эту цифру! Сто семьдесят первый, кто погиб из-за нашей неспособности что-либо изменить!».
«Люда, не принимай всё близко к сердцу – это не наша война…» – спокойно пожал плечами майор и, сделав глоток чая, резонно продолжил – «Экзорцисты – профессионалы, а не какие-нибудь обычные уголовники, действующие по шаблонам. Часть из них – выходцы из службы внешней разведки, прекрасно владеющие как оружием, так и способностью адаптироваться к любым условиям, меняя свои личности как перчатки. Неужели ты и, вправду, думала, что мы сможем что-либо им противопоставить?».
Велисарова с нескрываемым удивлением посмотрела на Мазаева, будто видела его в первый раз в жизни, мягко поинтересовавшись – «В каком смысле? И в чём же, по-твоему, наша роль?».
«Люда, пойми меня правильно – вся наша роль в этой шахматной партии заключается в том, чтобы ограничить оперативно-технические возможности экзорцистов, заставив их тратить силы и время на смену личностей, каналов снабжения оружия и методов ликвидации неугодных чиновников. Всё что мы можем – это просто усложнить им жизнь на территории страны и пожурить их за промахи. Мы вовсе не игроки за шахматной доской, а, скорее даже наоборот, как показал мой печальный опыт работы с Логиновой – мы просто марионетки, используемые другими в своих собственных интересах…» – с долей сожаления в голосе констатировал Мазаев, дополнив – «Поэтому, не принимай все эти промахи на свой счёт – это вовсе не твоя вина…».
«А чья?» – язвительно переспросила Велисарова, уточнив – «Погибло более ста семидесяти наших с тобой сограждан! Скажи мне, Сергей, кто, по-твоему, в этом виноват? И если не мы, то, кто должен стоять на страже закона?».
«Люда, ты абсолютно права, погибли люди – много людей. И нет оправдания тем, кто всё это сделал…» – согласился Мазаев и, с упоением сделав очередной глоток чая, добавил – «Впрочем, пожалуйста, не обманывай ни себя, ни других – все эти люди с их видами на жительство, миллиардными и многомиллионными валютными счетами и дорогой недвижимостью за рубежом, не имеют ничего общего с нами. Все они, когда-то действительно были нашими согражданами – но, уверяю тебя, даже они сами давно забыли это славное время, высокого воспарив над нами, обычными россиянами со своими заботами и проблемами. И никому из нас, смертных, не суждено увидеть кого-либо из них в душном метро, в набитом битком автобусе или на первомайской демонстрации за мир, труд и май. Все они, отправив своих детей, жён и родственников за рубеж, живут здесь с вооружённой до зубов охраной за высокими заборами своих многоэтажных крепостей, бережно храня у сердца отнюдь не паспорт Российской Федерации, а билет – билет на ближайший авиарейс до спасительной границы. Границы, после которой заканчивается юрисдикция российского уголовного права. Все они, продавшие свою родину и душу дьяволу за все эти грязные деньги, гордо именуют себя красивой фразой «гражданин мира», забывая упомянуть то, какой ценой им досталась эта красивая жизнь…».