Зеркало любви
Шрифт:
Дорак Сетон, конечно, грустил о Рисойском, который его когда-то выручил, но своя шкура ближе к телу. А Лоран...
Все равно это уже прост о придаток к кальяну.
Так что стража, стража и снова стража.
Буйствовал Рисойский два дня, и еще столько же лежал в 'ломке'. Мария-Элена вздохнула - и написала Тальферу.
Барист примчался тотчас же.
– Малена...
– Барист.
Глаза в глаза - и люди понимают, они все равно друзья. Пусть один из них - прожженный всеми юридическими огнями королевский стряпчий, а вторая
Может, они не станут ходить в гости друг к другу и встречаться п воскресеньям в церкви. Может, Мария-Элена не станет дружить с Жанеттой Тальфер. Но в трудную минуту она всегда подставит плечо. И никак иначе.
И будет ждать того же от Бариста. И получит помощь и поддержку.
– Твой дядюшка доигрался?
– Да.
– Что требуется от меня?
Мария-Элена потупилась.
– Ну... ты же знаком с архоном Аллодии?
– Да, Реонар Аллийский мой друг...
– Устрой мне аудиенцию?
Барист задумался.
– Малена, это не так просто.
– А если я пожертвую на храм?
– Много?
– А сколько надо, чтобы меня выслушали и помогли?
Барист прикинул и назвал сумму.
Мария-Элена решила, что Лоран ей просто так обходится дороже. И согласилась.
– Хочешь избавиться от дядюшки?
– Ага. Радикально.
И сложно было упрекать девушку за эти 'крамольные' мысли. Как аукнется, так и откликнется.
***
Барист Тальфер слов на ветер не бросал, а потому на следующий день Мария-Элена входила в особняк архона.
- М-да. Обет нестяжательства тут явно не давали, - прокомментировала Матильда.
И было чего ехидничать.
Роскошная отделка стен, шикарные портьеры, ковры, резьба по дереву... в королевском дворце и то было меньше роскоши.
А чего стоили фрески на потолке?
А еще...
Кошки.
Они были повсюду.
Они мурчали, они провожали гостью надменными взглядами, они с королевской важностью фланировали по коридорам...
– Смотри! Почти Беська!
– обрадовалась Малена.
И попробовала подойти к одной из кошек.
Серенькой, зеленоглазой, с острой умной мордочкой... как знакомятся с кошками?
Надо подойти. Потом протянуть руку, чтобы ее высочество обнюхала ваши пальцы, а уж потом, если она решит, что вам можно доверять - попробовать ее погладить. Так Малена и поступила.
Опустилась на одно колено, протянула руку, и кошка милостиво приняла ее. Подумала пару минут, а потом врубилась головой в ладонь. Малена рассмеялась и принялась чесать котейку под подбородочком.
Идиллия.
– Я вижу, вы понравились Марии?
Мария-Элена даже не сразу сообразила, о чем речь. А потом поняла, и улыбнулась.
– Так мы еще и тезки? Поверьте, симпатия взаимна.
Сегодня она была в 'промежуточном' облике. Сильно страховидлу из себя делать не стоило, но волосы она зачесала нарочито гладко, и
платье выбрала попроще, а сверху накинула серую шаль. Если что - снимет, а пока - серенькие мы, скромненькие, незаметные...Ага, волки.
Или вот такие милые киски.
Ай!
Кошка, поняв, что чесалка отвлеклась, не долго думая, цапнула герцогессу за палец - и опять подставила подбородок.
– Ах ты свинюшка, - возмутилась Мария-Элена и в качестве страшной мести сгребла пушистину в охапку. Сиди теперь на руках, вот!
Кошка не возражала. Архон - тоже.
Реонар Аллийский оказался симпатичным моложавым мужчиной лет шестидесяти. Невысокий, седоволосый, кареглазый, из тех мужчин, которым женщины до смерти глазки строят - непринципиально, чьей смерти. Они того стоят.
Сколько же в нем было жизни! Сколько огня!
- Читай он проповеди среди каннибалов - к концу лекции получил бы убежденных вегетарианцев, - припечатала Матильда. И Мария-Элена была с ней согласна.
- Тильди?
- Да?
- Поговоришь с ним?
- А сама?
- Архон... я не могу. Это просто вбито...
Матильда поняла подругу. Когда ты воспитываешься в монастыре, в тебя каленым железом впечатывают уважение к церковным иерархам, иначе там не выживешь. Но сейчас им надо торговаться и договариваться, а если Малена будет смущаться - как это сделать?
Никак.
А вот Матильда может, ей на все чихать, кроме потрясающего обаяния этого человека. А потому...
– Благословите, отче.
– Да пребудет в твоей душе мир, дочь моя.
– Извините, что колени не преклоняю, - внезапно глаза герцогессы заискрились смехом, - подозреваю, что моя тезка мне этого не простит.
– Если вы их преклонили перед моей кошкой, значит и ее хозяина уважаете не меньше, не так ли?
– поддел архон.
– Даже больше. Кошка свидетель, - подтвердила Матильда, широко улыбаясь.
А архон подумал, что Тальфер не ошибся в очередной раз, аттестовав эту девочку, как интересного человека с большим потенциалом. Она определенно стоит беседы.
– Что привело вас ко мне, дитя мое?
– Эмм... отче... простите, вы знаете, что мой отец умер... ох, как-то нескладно звучит, вы не находите?
– искренне расстроилась Матильда. Реонар Аллийский пожал плечами.
– Я в курсе обстоятельство герцога Томора Домбрийского.
– Подозреваю, не всех. Вы позволите мне называть вещи своими именами?
– О, пощадите мой слух?
– Ну... я обещаю не называть кошку - собакой, даже если об нее споткнусь, - поддразнила Матильда. Через пару минут смысл анекдота дошел до архона - и тот рассмеялся.
– Да... когда споткнешься - это сложно. Что ж, я вас слушаю, герцогесса.
– Так вот, герцог Домбрийский помер. Мне в наследство он оставил монастырское воспитание, отправив туда ребенка сразу после второй свадьбы, а также хорошее приданое, ну и мачеху с ее присными. То есть - дочерью и братом.