Зеркало надежды
Шрифт:
Матильда понимала.
– А еще учитываем, что Антон принимает оплату натурой…
Малена поморщилась. Она не поступила бы так, но… пусть даже шанса на такие отношения не будет. Гадко…
– Что обидно, я бы с легкостью оплатила тебе хоть дом, хоть что. Но мы не переправим сюда деньги.
– Остается их отрабатывать. Кажется, в мужском варианте это называлось «чичероне»?[11]
– Это не совсем так. Мы просто играем.
– Кстати, можно сходить к нотариусу и написать завещание на Давида.
– Ты всерьез? – удивилась Малена.
– А что такого? Ты же видела мою мамашу…
Малена задумалась.
– Почему бы – нет?
– Тогда завтра так и сделаем. Как раз утро свободное…
– Да… спать пора.
По счастью, все уже заканчивали, и с дверью, и с камерами. Давид лично проводил Малену до дома, почесал Беську за ушком, попрощался – и удрал.
Малена повесила новые ключи в прихожей и повернула защелку, чтобы никто, даже с ключом, снаружи не вошел.
– Мой дом – моя крепость, – прокомментировала Матильда.
– Именно так.
– Тогда в душ и спать.
Что девушки и претворили в жизнь.
Арман Тенор, матрос из Саларина
Никогда и никому не расскажет Арман, какого страха он натерпелся той ночью.
Уж простите за некрасивые подробности, но не был бы он в реке, степняки бы его по запаху нашли. Обгадился он не раз и не два. И когда заметил костры степняков, и когда они рыскали по берегу, и когда ногу свело судорогой, вода-то холодная, и когда течение, мерзость такая, повлекло островок прямо к трем степнякам, которые отливали в реку с берега…
Сволочи!
Непроизвольная реакция организма на страх.
Арман таких слов не знал, но медвежья болезнь на него напала…
Сколько раз он прощался с жизнью – знать бы.
Только не было другого выхода, и другого пути тоже не было. Потому и плыл он, и молился Сестре и Брату, чтобы спасли, защитили, да хоть бы что сделали…
Арман бы и Восьмилапому в ту ночь душу запродал, да вот беда – ни одного шервуля рядом не оказалось, договор подписывать не с кем было.
Только под утро он выбрался на берег, поймал еще с десяток карасиков, опять слопал их сырыми – и вновь полез в реку.
На суше он степнякам не соперник, а на реке хоть чуть, да обгонит.
Перед глазами стоял Равель. Хоть и нечасто, а погуливали там матросики, на день, на два, делали стоянку, брали товар….
И степняки, которые врываются в мирный город.
Страшно.
Как же страшно…
Избавившись от непосредственной угрозы своей жизни, Арман смог мыслить более здраво.
Ему надо в Равель. Предупредить людей. Выслушают его – хорошо.
Нет?
В любой толпе есть с десяток человек, которые
прислушаются и поверят. Хоть чьи-то жизни он спасет.Но это-то героизм. А практика проще.
За спиной степняки, туда не вернешься. Единственный шанс – в городе устроиться на корабль и уйти вниз по Интаре, к морю. Вряд ли купеческими лоханками будут воевать со степняками. У самого Армана положение хуже некуда. Руки есть, голова есть, но даже нормальных штанов – и тех нет, на палубе он не в лучшей своей одежде работал. Деньги канули на дно вместе с кораблем, да и было тех денег не так, чтобы много, сбережений особых нет, до родственников еще добраться надо, да и…
Не слишком богатая семья у Армана, вовсе даже бедная. Он своим помогал, конечно, потому и не отложил на черный день. Зато родители корову купили, младших молочком поить начали, сейчас вот приплода дождались, когда была в Саларине. Арман к ним заходил, сестра милостива, ни одного малыша в эту зиму не умерло. Сестренку вот замуж выдали, ей помог на приданое…
Арман стиснул зубы.
А ведь если Аллодия, то и Саларин… неужели эти твари и туда пошли?
Нет, не должны. Аллодия – государство сильное, да и удобнее сюда идти.
Степь…
Равнина, которая неподалеку от границ Аллодии переходит в лесостепь, а потом и в лес. А вот в Саларине не совсем так… часть границы со Степью охраняет болото. Интара хоть тут помогла, река она своенравная, и у истоков ее лежит топь. Не то, чтобы серьезная трясина, а все ж конному туда соваться не стоит. Гать лежит, да только гать – штука такая, поджечь – и останется войско среди болота. Но если болото обойти…
Откуда лучше нападать на Саларин?
Да из Аллодии. Считай, дорога открыта.
Арман стиснул зубы.
Ради своих родных он доберется до Равеля и заставит себя выслушать. Есть у него знакомые на кораблях, найдется и кому к градоправителю пойти…
Класть свою жизнь на алтарь войны он по-прежнему не собирался, но сделать все возможное, чтобы там еще несколько тысяч человек не оказались?
Это можно. Это – нужно.
Мария-Элена Домбрийская
– Винель…
Карета, покачиваясь на брусчатке, въезжала в портовый город. Малена и Ровена смотрели в окно.
– Я рада сюда вернуться, – честно призналась Малена.
– А я рада, что мы здесь встретились, ваша светлость, – Ровена не кривила душой. – Вы меня очень выручили.
Малена кивнула.
Спорить с этим фактом было сложно. Но кто еще кого выручил? Выяснять не хотелось, и Малена сочла за лучшее перевести разговор на другие темы.
– Тебе нужен выходной?
Ровена задумалась.
– Не знаю, ваша светлость. Мы задержимся в Винеле?
Малена кивнула.
– Думаю, дня на два. Не больше. Надо еще с господином графом посоветоваться…
Ровена позволила себе легкую усмешку.
Обнаружив, что Мария-Элена Домбрийская не просто симпатична, но еще и умна, обаятельна и весьма практична, граф окончательно сменил свое отношение к девушке.
Сильная личность – замечательно!
С ней можно дружить, договориться, заключить союз…
Но жить под одной крышей?