Зеркало силы
Шрифт:
— Приходите, Михаил Алексеевич, когда вам будет угодно. Просто приходите и отдыхайте.
— Благодарю. Знаете, я воспользуюсь вашей любезностью. Обещаю, беспокоить не стану. Просто прийти на полчаса и посидеть вот так… Хорошо.
— Вы не думали о работе поспокойнее? — мне его действительно было жаль, видно же что загонял себя.
Казаринов хитро усмехнулся:
— К себе переманиваете, ваше сиятельство?
Два теневика, безусловно, лучше чем один. Тем более два толковых теневика. Но у меня и в мыслях не было отбирать у начальника тайной канцелярии дельного сотрудника.
— Что вы, Михаил Алексеевич. Вы выглядите уставшим и, предполагаю, это из-за работы.
— Ваша правда. Есть у меня слабость, не умею вовремя остановиться, — откровенно ответил парень. — Но с этим я справлюсь. Возможно, в том числе благодаря вашему саду. Так что вы мне хотели передать?
— Может, ничего существенного. Но взглянуть, полагаю, не помешает.
Бумаги я уже достал из портмоне и проверил, что они сохранились в первоначальном состоянии. Словно и не прошло столько времени. Я отдал секретные документы теневику и объяснил, что нашел их в архиве.
— Ну надо же… — Казаринов быстро просмотрел листы и перевел взгляд на меня, вид у него был весьма ошарашенный. — Вы хоть знаете, что тут?
— Честно говоря не интересовался, — я пожал плечами.
— Да про это дело до сих пор говорят. Шепотом и в определенных местах, но всё же. Тут же… — он глубоко вздохнул и выдохнул: — Это может сильно пошатнуть власть некоторых влиятельных родов. Ну, Александр Лукич, умеете вы удивить. Несущественно!
Он качал головой, на какое-то время погрузившись в прострацию. Затем опомнился и бережно спрятал документы во внутренний карман пиджака.
— Я даже не знаю, как вас отблагодарить…
— Пожалуй, у меня есть одна просьба, — я улыбнулся. — Присмотреть за делом о Тучковом буяне. Понимаю, это не ваша сфера, но мне хотелось бы чтобы всё завершилось благополучно. Есть там некий граф Сурмяжников… Думается мне, что его сиятельство попытается воздействовать на следствие.
— Всё понял, — Михаил преобразился, на миг показав оскал хищника. — Не беспокойтесь, Александр Лукич. Этим делом я займусь лично и с удовольствием.
Я довольно улыбнулся. Теперь о судебном разбирательстве точно не стоило переживать. Теневик душу вытрясет как из графа, так и из начальника островного управления. Вот уж для кого чины не имели значения.
Мы ещё попили кофе со свежими пирожными из соседней кондитерской лавки. Малинин посоветовал одного из своих поставщиков, когда наши аппетиты разрослись. Все жители особняка оказались заядлыми сладкоежками. Так что теперь каждое утро нам привозили корзину невероятной нежной и вкусной выпечки.
Теневик от сладостей тоже радостно щурился. Рассыпался в благодарностях и сознался, что вот такими вещами его точно подкупить можно.
После торопливого обеда я снова принимал посетителя.
Явился Новгородский. Сам, среди белого дня, чем немало меня удивил. Мастер воров был одет всё в тот же костюм зажиточного горожанина. Если бы не глаза, выдающие его истинную суть, можно принять за приезжего купца или успешного ремесленника.
Потап Васильевич о своем визите, конечно же сообщил. Разместились мы тоже на улице, от приглашения в дом мужчина отказался.
—
Должок за мной, мастер-артефактор, — сразу же выдал Новгородский. — За Тимофея. Слышал я, что вы его от тюрьмы спасли, да к себе забрали.— Вы были правы, смышленый парень, — ответил я. — Обучится и станет уважаемым человеком, всё как вы хотели.
— Вы его уговорили на учебу пойти? — мастер воров так растерялся, что чуть чашку не уронил.
— Он сам того захотел, — уклончиво объяснил я.
— Вы хороший человек, Александр Лукич, — очень серьезно произнес он. — Знайте, я вашу доброту к пацану не забуду. И никому из наших не позволю забыть. Может я и не самый лучший союзник, не все такого захотят, но будьте уверены, что надежный человек у вас есть.
Говорил он резко, но искренне. Прикипел к рыжему, видно было. Уж не знаю, была ли у мастера воров семья, но к Тимофею относился он, как к родному. Я принял его слова с уважением, не стал их обесценивать заверениями, что это пустяк. Пусть я бы всё равно не бросил парня, и помог бы ему в любом случае.
Да и настоящая признательность «не самого лучшего союзника» мне не помешает. С моей-то работой.
— Можете позвать Тима? — напоследок попросил Потап. — Попрощаюсь по-человечески. У него другая жизнь начнется, не место мне в ней.
Я не сомневался, что рыжий своего покровителя не забудет и наплюет на эти условности. Позвал парня и оставил их наедине.
Тимофей вернулся в дом с предательски красными глазами, одновременно расстроенный и счастливый. Когда что-то заканчивается, всегда что-то начинается. Поэтому рыжий и радовался новой жизни, и с грустью прощался со старой.
Мы молча посидели на кухне, уминая пирожки. Пока нас не прогнал Прохор, шутливо накричав, что мы так аппетит испортим.
Как будто можно испортить такой аппетит каким-то жалким десятком пирожков…
Вечер наступил незаметно. Сначала ветер с залива принес запах далекого дождя. Небо запылало закатными цветами, а в саду загорелись огни.
Головин явился с огромным букетом роскошных пионов, который галантно вручил весьма смущенной этим княжне. Призрак, по случаю праздника, воплощенный в свою статую, приняла подарок и полвечера не выпускала из рук цветы. Про то, что она природница и такие вещи недопустимы, девушка к счастью позабыла.
Граф Воронцов пожаловал с дарами в виде нескольких ящиков отборного алкоголя. Для пополнения нашей коллекции в погребе. Из тех, что берегут для особых гостей или исключительных случаев.
Но я нарушил все правила и сразу же поставил на стол лучшие экземпляры. К чему им пылиться в темноте, когда хороший вечер и чудесная компания?
Лука Иванович поделился ещё одной хорошей новостью. Он лично обошел островные гимназии и в одной из них встретил своего старого армейского друга. Так что вопрос с поступлением Гордея был решен. Место славилось отличными учителями и от дома находилось совсем недалеко.
Сам же приютский, как и положено мальчишке в его возрасте, веселился. В этом ему помогали каменные львы, позволившие забраться себе на спину. Пацан катался на артефактах, заливисто хохоча.