Зеркало силы

— Кофе?

— Не откажусь, — тяжело вздохнул Михаил. — Заставили вы меня понервничать, Александр Лукич.

— Отчего же? — я включил плитку и поставил на неё закопченную колбу.

Турки здесь не было, но уж лучше так, чем совсем без живительного напитка. Зерна пришлось молоть в ступке, тщательно и долго.

Казаринов достал из-за пазухи изрядно помятый бумажный пакет и вытряхнул оттуда несколько пряников.

— Чем богаты, — иронично пояснил парень и взял один, тут же откусив добрую половину. — Извините, весь день ничего не ел.

— Не стесняйтесь, — усмехнулся я и тоже угостился.

Пряники были очень вкусными, пропитанные медом и мягкие — явно заварные.

Утолив самый острый голод, теневик больше не стал тянуть и начал стараться не выдавать государственные тайны:

— Собственно, то самое дело, о котором я упоминал при нашей прошлой встрече, связано с зеркалом. Суть в том… В общем, в скором времени должна пройти негласная проверка одного одаренного. И пройти безупречно.

Интересно, для какого одаренного подключают тайную канцелярию? Я молча ожидал продолжения, не поторапливая парня. Ему и без того приходилось нелегко.

— Поэтому я должен убедиться, что артефакт исправен и никаких неожиданностей не возникнет. Почему вы тут? — вдруг прямо спросил он.

Как бы мне ни хотелось прикрыть промах Ряпушкина, но судя по всему в данном случае не стоило что-то скрывать.

— Артефакт был сломан, я его чинил, — я всё же попытался смягчить случившееся.

Меня терзали сомнения. С одной стороны тот, кто подговорил Тихослав поставить ловушку, заинтересует контору и явно не зря. С другой — сын ректора попадет под такой пресс, что вряд ли выдержит. Причем без толку, парень ничего не знал.

Знать бы, кто собирался прийти на проверку…

Теневик мою нерешительность почувствовал и уточнил с подозрением:

— Был сломан или сломался?

— За кого вы так переживаете?

— Александр Лукич! — возмутится Казаринов.

Я промолчал, просто безотрывно смотрел на теневика. Тот очень не хотел делиться информацией, на его лице отражалась внутренняя борьба, которую он позабыл скрыть. Видимо, действительно что-то очень серьезное.

— В принципе, артефакт работает, — подлил я масла в огонь. — Даже пожалуй лучше, чем прежде. Но…

— Да вы издеваетесь! — вышел из себя Михаил. — Это дело государственной важности! Вы не имеете права что-то утаивать, ваше сиятельство!

— Это официальный запрос? — меня его горячая речь ничуть не впечатлила.

Казаринов сразу как-то сдулся, опустил плечи и нервно постучал пальцами по столу. Раздумывал он недолго, опять шумно вздохнул и почти сдался:

— Вам придется подписать бумагу о неразглашении. В таких вопросах одно дворянское слово чести не принимается.

Я поскучнел, ехать среди ночи в их штаб и возиться с бумажками мне очень не хотелось. Но Михаил сумел меня удивить. Достал из внутреннего кармана стопку небольших листов и отдал мне один.

Как предусмотрительно! Готовый бланк, только подпись поставить и дату. Ручку юрист тоже предоставил. Я быстро внес нужные данные и отдал ему бумагу.

Уже из другого его кармана на свет появился артефакт, создающий непроницаемый купол. Полог тишины, но уровнем сильно выше тех, что мы изготавливали в лаборатории с Левандовским.

Теневик активировал плетение и заметно неохотно выдал:

— Речь о сыне его императорского величества…

Мне понадобилось время, чтобы переварить услышанное. Наследник престола! Чёрт, так вот на кого охотился темный маг. Ну или его заказчик, теперь я уже не был уверен.

Эта новость всё меняла кардинально.

Поэтому я рассказал, как есть. Почти всё. Отдельно вступился за Тихослава, применил всю свою убедительность, чтобы избавить парня от застенок. Как и выразил мнение, что ректор обязательно сообщил бы, знай он о проверке такого уровня. В этом я тоже был уверен.

Тайная канцелярия никого, конечно же, в известность не поставила. Боялись утечки, которая всё равно произошла.

В общем, для Ряпушкиных я сделал всё, что смог. И очень надеялся, что это выведет их из под удара.

Казаринов заверил меня, что расследование будет беспристрастным. И что их организации важно не наказать кого-то, а найти действительно виновных.

— Вы уверены, что артефактом можно пользоваться? — спросил теневик после моего рассказа. — Вы же понимаете, насколько недопустимы ошибки.

— Я уверен, — спокойно подтвердил я. — На церемонию пригласите?

— Я бы даже сказал, что буду настаивать, — криво усмехнулся Михаил. — Чтобы если что, сразу указать на вас.

Я рассмеялся, пусть это и не было шуткой. Но в своей работе я не сомневался ни капли. А вот посмотреть, какой же дар у наследника империи, мне было очень любопытно.

— И с этим стоит поторопиться, — сам себе сказал Казаринов. — Не дожидаясь следующей попытки навредить цесаревичу. Извините, но мне нужно позвонить.

Выйдя за границу действия полога тишины, я присел на подоконник и устало прислонился спиной к прохладному стеклу. Ну и ночка!

* * *

Проверку решили провести ранним утром, на рассвете. Артефакт вернули в церемониальный зал и приставили к нему несколько высокоранговых магов.

Пока мы ехали домой, поспать хотя бы пару часов, Тимофей старательно делал вид, что не обижается на мое молчание. Но я так устал, что не стал подшучивать над его надутыми щеками.

Короткий сон, бодрящий душ и соответствующая событию одежда, и я вернулся в академию.

Небо едва начало светлеть, в парке перед зданием было свежо, птицы ещё не проснулись, зато лейб-гвардия чуть ли не в полном составе присутствовала среди деревьев и кустов.

Я попытался высмотреть среди них Головина, но безуспешно.

Старый друг нашелся в зале. Один из дюжины, расставленных вдоль стен, он стоял, гордо вскинув подбородок. У него лишь дернулась щека, когда я вошел. Я приветственно кивнул ему и пожелал доброго утра остальным присутствующим.

Помимо ректора, здесь был и князь Левандовский. Заведующий кафедры артефакторики заметно нервничал, ему наверняка вообще ничего не объяснили.

Оба мужчины отчего-то не были расположены к беседам, так что дожидались мы в тишине.

Помещение никак дополнительно не украсили. Разве что во всех окнах по ту сторону торчало по макушке гвардейца.

Сначала прибыли Баталов и Казаринов. Глава конторы мне тепло улыбнулся, а вот Михаил присоединился к компании обеспокоенных. Вероятно, никогда не встречался с императорскими особами так близко.