Ж… замечательных людей

Пол изучает инструкцию по уколам в попу.

Седина в бороду — бес в задницу.

МЫ

24 июля 2007 г.

Спрашиваю Пола:

— Ты мог бы убить человека?

— Ага.

Собственно, этим он сейчас и занимается: сидит за компьютером и мочит виртуальных врагов.

— Не, ну серьезно? Мог бы?

Мне хочется рассуждать о высоком: о ценности человеческой жизни, о нормах морали, о психологических табу…

Но, к сожалению, Пол отслужил в армии, и это не лечится.

— Можно подумать, ты сама была тихой овечкой.

Да нет, конечно. Вспомнить, к примеру, университет. Пока парней терзали на военной кафедре, мы осваивали азы медицины. На зачете студентки разбились попарно, чтобы перевязывать друг другу ноги, а мне пары не хватило — пришлось бинтовать скелет.

Закончив, девчонки расселись по партам, а я все мучалась — бинт никак не хотел держаться на голых костях.

— Плохо, девушка, плохо… — шипел преподаватель.

Я стала поправлять повязку, а нога возьми и отвались. Зачет мне не поставили.

— Вы искалечили пациента, — сказал препод. — Возможно, он даже скончался от потери крови.

Я оправдывалась, что пациента убили еще до моего рождения, но ничто не помогло.

По дороге домой, я все жалела, что мне не дали перевязать преподавателя: хоть бы пользу обществу принесла.

Да, наверное, я могу убить человека. Не из-за проваленной сессии (прошла та романтическая пора), а защищаясь. Трусила бы и тянула до последнего, но в случае угрозы кому-нибудь из близких ничуть не постеснялась. Собственно, на то и пистолет в хлебнице лежит.

ЛИТЕРАТУРНЫЕ НЕЗНАКОМЦЫ

25 июля 2007 г.

Меня как крутого агента и знатока литературных тонкостей позвали проводить семинар для молодых писателей на интернете.

Все было организовано по высшему разряду: на экране слайды, я — в наушниках и с микрофоном — вещаю о судьбах индустрии. Народу набралось порядочно: я потом смотрела статистику — 593 человека.

Последним пунктом семинара был разбор произведений новичков. На роль жертвы вызвался молодой человек по имени Конан-Варвар.

Conan the Barbarian: «Я написал детектив про студентов».

Marge Tensh: «Давайте начнем с краткого описания сюжета».

Conan the Barbarian: «Преподаватель обращается к частному детективу с просьбой расследовать ЧП, произошедшее в стенах университета. На следующий день назначен важный экзамен, и преподаватель обнаружил, что кто-то проник в его комнату и списал экзаменационное задание».

Marge Tensh: «И чем заканчивается история?»

Conan the Barbarian: «Детектив расследует дело и припирает виновного к стенке».

Marge Tensh: «Понятно. Пришлите первую страницу текста».

Я разгромила Конана-Варвара в пух и прах: сюжет примитивный, характеры героев не раскрыты, все улики притянуты за уши.

Marge Tensh: «Но самая большая проблема — это слог. Первое предложение просто ужасно: „В 2005 году ряд обстоятельств — я не буду здесь на них останавливаться — привел мистера Семлоха и меня в один из наших знаменитых университетских городов; мы пробыли там несколько недель и за это время столкнулись с одним происшествием, о котором я собираюсь рассказать, не слишком запутанным, но весьма поучительным“. Так нельзя писать».

Conan the Barbarian: «Скажите это сэру Артуру Конан Дойлю, уважаемая Мардж Тенш. Вы только что забраковали рассказ о Шерлоке Холмсе „Приключения трех студентов“. Я всего лишь изменила дату и написала имя Holmes наоборт — Semloh. Искренне желаю вам дальнейших профессиональных свершений. С приветом, Орла».

Как могла, я постаралась свести все на шутку. Писала, что для конца 19-го века такая проза была приемлемой, а сейчас так не пишут, что лично я вообще не люблю Конан Дойля… Кто-то меня поддерживал, кто-то нет… Репутация таяла, как мороженое на солнцепеке.

Выключив компьютер, я отвалилась на спинку кресла. Ну что Орла за сука?

Позвонила Мелиссе. А она, вместо того, чтобы утешать, сказала, что мы с Орлой друг друга стоим.

Пол, свет очей моих, пришел домой, выслушал.

— Как я теперь людям в глаза буду смотреть? — причитала я.

— Не было этого, — отозвался он. — Прошлое — это не то, что случилось раньше, а то, что мы думаем о себе сейчас. Помнишь?

Пойду придумаю, что я распрекрасная Царевна-Лебедь и Василиса Премудрая. А кто с этим не согласен — я того вообще не помню. Значит, его не существует на свете.

Вот была бы красота — Скинуть девушку с моста: Баба с возу — сразу легче… Я — кобыла, да?

СМЕНА

26 августа 2007 г.

Раньше я писала дневник чуть ли не ежедневно. А сейчас мне некогда! Вот уже месяц как я, Пол и коллектив клиники «Репродукция» трахаемся, чтобы завести ребенка.

Уколы, от которых дико ломит задницу. От одних таблеток меня тошнит, от других — звенит в ушах. А ведь наш будущий карапуз ничего не оценит… Его еще нет на свете, а у меня к нему нежность. Опять шансы — как при игре в рулетку. Черное или красное? Или вообще зеро?

Рассказала маме про нашу затею. Она уже смирилась, что я непутевая по женской части, а тут…

— Господи, радость-то какая! — прошептала она.

По ее дрогнувшему голосу я поняла, что мама плачет.

— Мамуль, ты чего?

— Я до сих пор помню, как держала тебя на руках. Папа спит, а я встану кормить — у тебя головенка мокрая, вспотела вся… Держу на руках и боюсь дышать… И ничего дороже нет…

Мама плакала потому, что это нечто особенное, непередаваемое словами: твоя дочь — самое дорогое существо — вдруг понимает, как ты ее любишь. Потому что сама начинает любить точно так же — безумно, безотчетно, первобытно.

Мама рассказывала, что каждый день молится о нас с Лелей. Не Богу — а всему миру, и нам тоже: «Доченьки мои! Пусть у вас все будет хорошо!»

У мамы не одна, а три жизни: это от нее уходили мои мужчины, это у нее в почках обнаружили камни. Мои книги, Лелина вера принадлежат ей без остатка.

— Все поменяется, — сказала мама. — Ты будешь смотреть на ребенка, на свои руки, на ваше отражение в зеркале: «Неужели это я сделала? Как? Я же не умею!» А ответа нет: ты просто понимаешь, что создала чудо из небытия.