Жалкая

— Попрошу, это не я было той, кто выпрашивал имя и ходила за мной в приватные помещения только для того, чтобы попробовать на вкус.

Теперь это я делаю шаг вперед, мое дыхание мягко обдувает её макушку.

Черт возьми, она маленькая.

Она поднимает голову, чтобы встретить мой взгляд, и я глубоко вдыхаю, когда она это делает.

Сначала я подумал, что мне не хватало поразительной синевы её глаз в ту ночь, когда мы встретились, но вблизи темно-карие глаза переливаются желтым и зеленым, создавая калейдоскоп цветов, таких глубоких и таких, блять, красивых, что они засасывают и затягивают меня, как зыбучие пески.

Мой член твердеет.

Нет. Я бы всё отдал, чтобы вернуться к тем базовым голубым глазам.

— И какой же это был восхитительный вкус, — прохрипел я.

Она усмехается.

— Ты свинья.

Наклонившись, я прижимаюсь ртом к её уху.

— Я никогда не утверждал, что я джентльмен, и я не буду извиняться за ложь, когда всё закончилось тем, что ты дрожала вокруг моего члена.

— Разве? — она наклоняет голову. — Я не помню.

Я ухмыляюсь.

— Ну и кто теперь врёт?

Она хмыкает, поднимает пальцы и проводит ими по пройме моего пиджака. Я смотрю на это движение, мои руки сжимаются в кулаки, чтобы не протянуть руку и не притянуть её к себе. Чтобы напомнить ей, как сильно ей понравилось то, что я заставил её чувствовать.

— И это новая работа, которую ты начинаешь? — пробормотала она, не отрывая внимания от каждого места, к которому прикасается. — Работа с моим отцом?

— Просто новая авантюра, — пробормотал я. — Расширяю свои горизонты. Я не знал, что он твой отец.

Она наклоняет голову, как будто впитывая мои слова и позволяя им опуститься в её мозг, чтобы потом использовать их против меня.

Я никогда не встречал никого, похожего на неё.

Она нервирует меня так, что по коже бегут мурашки. Она была бы прекрасным следователем.

Её пальцы обхватывают мою куртку, она поднимается на цыпочки и тянет меня вниз, пока её губы не касаются моей челюсти.

— Николас. Брейден. Как бы тебя, блять, ни звали… держись от меня подальше и держись подальше от моей семьи. Тебе здесь не рады.

Она разжимает свои ладони и грубо толкает меня, прежде чем развернуться и уйти.

8. ЭВЕЛИН

Оскар Норман_{(настоящее имя волшебника Оза, правителя Изумрудного города}), мэр Эмералда_{(с англ. — изумруд; отсылка к Изумрудному городу)}, — яркий человек, который тратит больше времени на то, чтобы набить свои карманы, чем на мораль. Я впервые встретила его, когда мне было десять лет, и Несса пригласила его на ужин со стейком и для того, чтобы «поболтать».

Я, как ребёнок, которым я была в то время, подумала, что он её парень. Но мне следовало бы знать лучше, потому что Несса никогда ничего не делала без причины, и вскоре имя Уэстерли стало финансировать получение Оскаром степени по политологии. На протяжении многих лет я с восторженным вниманием наблюдала, как она дергает его за ниточки, словно марионетку, направляя его по тем узким дорожкам, по которым она хотела, пока в один прекрасный день он не стал известным человеком.

Именно таким, каким она хотела его видеть.

Я полагала, что его преданность Нессе была такой же сильной, как и моя. Казалось, они были связаны, и именно благодаря ей он вообще чего-то стоил. Но вскоре я поняла, насколько это было глупо после того, как она погибла на его яхте, а он даже не пришел на её похороны.

Он порвал с нами всё связи и с тех пор больше не появлялся.

Оскар Норман — мошенник, скрывающийся за занавесом разврата и при этом изображающий из себя примерного семьянина. И когда я наблюдаю за тем, как его нагибают над столом, пока городской комиссар вводит член в его задницу, это ещё никогда не было так очевидно.

— Ты можешь сделать это дерьмо потише? — Коди сморщил нос, потянулся к компьютеру с тремя мониторами и взял наушники с шумоподавлением. — Не все из нас хотят слышать, как люди, управляющие нашим городом, стонут, как заевшиеся свиньи.

Я ухмыляюсь, забрасывая в рот попкорна, не отрывая глаз от экрана.

— Я тебя умоляю. Они не знали бы, как управлять этим городом, если бы от этого зависела их жизнь.

Он усмехается, проводя рукой по своим русым локонам.

— Ты права.

— Эй, — говорю я, не отрывая глаз от экрана. — Можешь сделать мне одолжение?

— Ты имеешь в виду ещё одно? — спрашивает он, поворачиваясь на своем стуле лицом ко мне. — Знаешь, установить скрытую камеру в офисе правительственного чиновника не так-то просто. Спасибо было бы неплохо услышать.

Я киваю.

— Спасибо. Мне нужно, чтобы ты проверил кое-кого.

Он приподнимает очки в проволочной оправе, садясь вперед на своё место, положив локти на колени.

— Считай меня заинтригованным. Кого?

Мои внутренности скручиваются, и тот факт, что моё тело так остро реагирует даже на мысль о Брейдене Уолше, выводит меня из себя. Я разминаю шею, пытаясь снять напряжение.

По лицу Коди ползет медленная улыбка.

— Кто-то хорошенько запудрил тебе мозги.

Я сужаю глаза.

— Кто-то меня достал, если ты об этом, и я пытаюсь решить, убить его или нет.

Его ухмылка становится всё шире, а вместе с ней и моё раздражение, пока оно не превращается в живое, дышащее, рычащее существо внутри меня.

— Сделаешь мне одолжение? — я огрызаюсь. — Перестань заниматься психоанализом и придерживайся того, что знаешь.

Лицо Коди опускается.

— Боже, какая же ты сука.

Ухмыляясь, я отправляю в рот ещё попкорна и пожимаю плечами.

— У тебя серьезные проблемы, малышка, — говорит он как раз в тот момент, когда раздается протяжный стон компьютера передо мной.

Мы оба возвращаем своё внимание к экрану, наблюдая, как наш дорогой мэр встает со своего шаткого положения, сперма вытекает из его задницы и стекает по бедру.

Коди издает рвотный звук.

— Я мог бы спокойно прожить всю жизнь без…

Я двигаюсь вперед, ролик мыши вдавливается в кончик моего пальца, когда я нажимаю сохранить и загружаю запись на флешку.