Жалость унижает ментов и бандитов
Шрифт:
"Речь идет о потерпевшем ! Все как-то связано с Волоком. Иначе бы Никола об этом бы не упомянул..."
– А за мной, начальник, дело не станет!
– Никола уже закруглял. Он был уверен, что правильно понят.
– Только вам лучше прямо сейчас кого-то послать или самим приехать, пока ихнее начальство на подвалило!
" Кого-то кинули. Раздели... Каким-то образом это касается полученного Николой задания..."
Игумнов взглянул на часы.
– Скажи дежурному: "Сейчас будем. Все путем!" - он выждал паузу.
– А с
– За что, начальник?!
Не кладя трубку, Игумнов нажал на рычаг. Отпустил. Надо было поднимать Цуканова. Он отпустил рычаг, но гудка не последовало. Линия оказалась занятой. Там все шли короткие отрывистые гудки.
Ясно: в дежурной части 33-его, откуда Никола звонил, трубку не положили.
"Любопытно..."
Игумнов подождал пару минут, повторил попытку - и снова безрезультатно.
" Анчиполовского проверяют на вшивость. И основательно!"
Причина могла быть одна: не кладя трубки, с другого аппарата в дежурной части отделения уточняли через АТС номер, по которому звонил Никола.
" Валяйте, валяйте, парни!"
Игумнов не боялся: номер его телефона был надежно защищен.
Оставив трубку, он быстро оделся.
– И Картузову тоже все ночи звонят?!
– не оборачиваясь, обидчиво спросила жена.
Ему казалось, что она спит.
Голос не был сонным. Жена лежала в неудобной позе. Лицом в подушку. Подогнув полные, в пижамных штанишках коленки
Игумнов уклонился от дискуссии.
– Да нет, наверное. Не думаю.
– Я тоже. Такое впечатление, что я ночую при штабе МВД СССР...
Игумнов спросил:
– Как там твои подопечные?
В творческой Ассоциации, где она работала, шла очередная склока. Группа талантливых молодых авторов подала заявление о приеме в Союз писателей. Им отказали.
Игумнов быстро собирался, не зажигая свет.
– Не знаю, кому они помешали, - Жена принимала близко к сердцу все, связанное с ее работой в Ассоциации. Игумнов задел больную тему.
– Все способные юноши!..
– Вот-вот!
Игумнову считал, что он знает причину.
Писатели относились к своему союзу, как воры в законе к воровской кассе. К своему общаку. Это была их профессиональная кормушка.
– Также и в зоне...Чем меньше воров, тем жирнее и больше твой персональный воровской кусок...
– В молодежном журнале ужасная статья о ментах, - сказала она, не открывая глаз, - Мафия, взяточничество. Круговая порука. Ужасно читать!
– Не бери в голову! Писатели лучше бы рассказали о том, что им ближе...
Он прошел в преогромную кухню, к которой так и не смог привыкнуть. В вазе на столе лежало печенье. Он сунул одно в рот - чтобы не курить натощак.
" Пусть напишут о хвалебных рецензиях на дерьмовые вещи своего начальства. О секретарской прозе, переизданиях, которые никто не купит. Сначала славили ментов... За премии, которые им давало МВД, за тиражи. Теперь бросились ругать. Вернулись к старым кумирам..."
Юлиан Семенов - писатель, внимательно
следивший за равновесием черного и белого в своих романах, тот точно держал курс по ветру: герой его последней повести делился с сердечной печалью:– Решили что-нибудь насчет зарплаты партийным работникам? С введением хозрасчета все уже при башлях! Как вы-то?
"Не беспокойся, Юлиан! Эти себя не забудут..."
В дверях задержался:
– Милицией пусть занимаются чистые перья...
– У меня - неприятность...- вдруг как-то поспешно сказала жена. Она так и не открыла глаза. И не спала она не от того, что ее разбудил телефонный звонок.
– Меня направили на компьютерное обследование...
– А повод?
– Похоже на новообразование...
– Она попыталась пошутить.
– Вот попалась девушка!
У него оборвалось внутри: он почувствовал, как голос изменил ей.
– Только больше ни о чем не спрашивай!.. Господи! Как мне этого не хочется!
Он шагнул к кровати:
– Я поеду с тобой! Я отпрошусь. Пошлю все к черту!
– Нет, нет! Со мной едет...
– Она назвала свекровь по первому браку.
– Ее там знают. И она всех знает. Нас быстро проведут.
– Ты хорошо выглядишь...
– Он погладил ее затылок.
– Я не волнуюсь, чувствую себя хорошо.. Только почему-то быстро поправляюсь - юбка не сходится.
– Где тебя собираются смотреть?
– На Каширке.
– В Онкологическом центре?!
– Да, - она уже справилась с собой.
– Все! Больше ничего не говори! Я сплю...
" Этого не хватало..."
Он думал об этом пока длиннющим коридором мимо подлинников работ нескольких известных художников, преподнесенных когда-то в дар ее отцу, шел в холл.
Потом мысль его попала в привычный круговорот.
Он снял трубку с параллельного аппарата - в холле. Телефонная линия освободилась. Он набрал номер Цуканова.
– Крепко спишь...
– Что-нибудь случилось?
– Через минут двадцать выходи на проспект, к " Диете".
– Далеко едем?
– В 33-е. Там сейчас Никола, его задержали с вечера на Башиловке. Возьми с собой пару бутылок коньяка. Найдешь?
– Поищем...
– Цуканов расстроился.
– Чувствую: дело это - с кагебешной пулей - нам боком выйдет! До пенсии не доработать!
НИКОЛА
– Ну, че твой хозяин, Анчиполовский?
После звонка Игумнову в 33-ем от Николы ждали отчета.
Дежурный майор был рядом, он слышал весь разговор, но все равно рассчитывал узнать еще детали.
– Сказал, что приедет...
– Никола прокашлялся.
Он косил под мужика. На его памяти работяги всю дорогу натужено дохали.
– Вот и отлично!
Дежурный майор представлял собой классический тип милицейского взяточника - улыбчивый, симпатичный, с ямочками на толстых щеках.
Вспыхнувший на коммутаторе оперативной связи светлячок--сигнал отвлек его.
Помощник дежурного - чернявый молоденький лейтенант, сидевший за пультом, схватил трубку. Назвался.