Жатва
Шрифт:
— Почему?
— Вы говорили с доктором Леви в ночь с пятницы на субботу?
— Да. По телефону.
— А вы помните, в котором часу происходил ваш разговор?
— Около двух часов ночи. Я дежурила в клинике.
— Он вам позвонил? Или вы ему?
— Ему было все равно, с кем говорить. Доктор Леви позвонил в хирургию и попросил позвать дежурного ординатора. Дежурным ординатором оказалась я. На тот момент я вообще была единственным ординатором на всю клинику.
— Что заставило его звонить так поздно?
— Его беспокоило состояние одной из пациенток. У нее началась послеоперационная лихорадка,
— Конечно могу. Я пытаюсь восстановить хронологию событий. Итак, около двух часов ночи доктор Леви позвонил в хирургическое отделение, и вы подошли к телефону.
— Да.
— А вы говорили с ним после этого? После двух часов ночи?
— Нет.
— Вы пробовали ему позвонить?
— Да. Оказалось, что он уже выехал из дому в больницу. Я говорила с Элейн.
— В какое время вы с нею говорили?
— Точно не помню. Вероятно, часа в три. Может, минут пятнадцать четвертого. У меня тогда голова была занята пациенткой, и на часы я не смотрела.
— А утром вы не звонили ему домой?
— Нет. Я несколько раз посылала ему вызов на пейджер. Ждала, что он позвонит, но он не звонил. Я знала, что доктор Леви где-то в клинике. Его машина стояла на служебной парковке.
— В какое время вы видели его машину?
— Я не видела. Ее видел мой друг… доктор Ходелл. Он приехал в Бейсайд около четырех часов утра. Простите, а почему убойный отдел вдруг решил заниматься самоубийством?
Кацка не ответил на ее вопрос.
— Элейн Леви утверждает, что примерно в четверть третьего ее мужу позвонили. Он сам взял трубку, потом оделся и вышел из дому. Вам что-нибудь известно об этом звонке?
— Нет. Возможно, ему звонила кто-то из медсестер. Разве Элейн не знает, кто звонил?
— Не знает. Ее муж сам ответил на звонок, а потом унес аппарат в ванную. Разговора она не слышала.
— В четверть третьего я ему не звонила. А теперь я очень хочу знать, почему вы задаете мне подобные вопросы. Вряд ли это та рутинная процедура, когда полиция опрашивает всех подряд.
— Нет, это не рутинная процедура.
У Эбби заверещал пейджер. Ее просили позвонить в ординаторскую. Ничего срочного, но ей осточертел разговор с детективом. Она встала со скамейки:
— Простите, мистер Кацка, но мне пора возвращаться к работе. Меня ждут пациенты. У меня нет времени отвечать на туманные вопросы.
— Ошибаетесь, доктор. Мои вопросы весьма специфичны, но туманными их не назовешь. Я пытаюсь выяснить, кто звонил доктору Леви поздно ночью и о чем вел с ним разговоры.
— Зачем?
— Это могло спровоцировать смерть доктора Леви.
— Уж не хотите ли вы сказать, что кто-то убедил Аарона поехать в клинику и там повеситься?
— Пока что я пытаюсь выяснить, кто с ним говорил.
— Почему бы вам тогда не обратиться прямо в телефонную компанию, или как это теперь называется? У них должно быть специальное оборудование. Они вам подскажут, с какого номера звонили.
— Это я уже сделал. Так вот: в четверть третьего доктору Леви звонили из Бейсайда.
— Ничего удивительного. Ему могла позвонить дежурная медсестра.
— Или кто-то еще, кто тоже в это время был в здании клиники.
— У вас уже готова теория? Получается, кто-то
позвонил из клиники Аарону и сказал ему нечто такое, после чего он отправился вешаться?— Мы рассматриваем не только самоубийство, но и другие версии.
Эбби посмотрела на Кацку. Ей показалось, что она недопоняла. Эбби медленно села. Оба молчали.
Медсестра выкатила из здания коляску с женщиной. Некоторое время обе любовались хризантемами, затем коляска поехала дальше. Единственным звуком, нарушавшим гнетущую тишину, было мелодичное журчание фонтана.
— Получается, его могли убить? — спросила Эбби.
Кацка не торопился с ответом. Вглядываясь в его лицо, Эбби почти знала ответ: «Да, могли». Но пока детектив сидел неподвижно. Он был не из тех, кому вечно мешают руки.
— Аарон повесился… или нет? — напрямую спросила Эбби.
— Результаты вскрытия свидетельствуют об асфиксии.
— То есть они были вполне ожидаемы. Следовательно, это самоубийство.
— Весьма вероятно.
— Тогда почему же, имея результаты вскрытия, вы сомневаетесь?
Кацка молчал. Эбби впервые увидела в его глазах неуверенность. Он взвешивал слова. Чувствовалось, он везде и во всем привык просчитывать различные варианты. Для таких людей даже спонтанность была результатом тщательно спланированных действий.
— За два дня до смерти доктор Леви купил новенький компьютер.
— И что? Покупка компьютера — повод для ваших вопросов?
— С помощью этого компьютера доктор Леви совершил несколько действий. Сначала забронировал два авиабилета на карибский остров Сент-Люсия. Дата вылета — ближе к Рождеству. Затем послал электронное письмо в Дартмут, где учится его сын. Письмо касалось их планов на День благодарения. Подумайте об этом, доктор. За два дня до самоубийства человек строит планы на будущее. Мечтает об отпуске, о море и пляже. И вдруг кто-то звонит ему в четверть третьего ночи. Доктор Леви одевается, садится в машину, приезжает в больницу. Там он поднимается в лифте на тринадцатый этаж, после чего по лестнице идет на четырнадцатый. На этом этаже доктор Леви заходит в палату люкс и выбирает место, где свести счеты с жизнью. Этим местом оказывается гардеробная. Он вытаскивает брючный ремень, один конец закрепляет на штанге, второй — на собственной шее. Остается лишь поджать ноги и повиснуть. Сознание не угасает мгновенно. У доктора Леви было пять или даже десять секунд, чтобы передумать. У него жена, двое детей, желанный отпуск и путешествие на Сент-Люсию. Но он выбирает смерть. В одиночестве и в темноте.
Кацка спокойно выдержал ее взгляд.
— Подумайте об этом.
Эбби сглотнула:
— Сомневаюсь, что мне хочется об этом думать.
— А мне приходится.
Эбби смотрела в его спокойные серые глаза и думала: «О каких еще кошмарах вы раздумываете, детектив Кацка? И каким человеком надо быть, чтобы выбрать работу, требующую столь жутких мысленных реконструкций?»
— Мы знаем, что машина доктора Леви находилась на служебной стоянке больницы. В том месте, где он ее всегда оставлял. Но мы не знаем, зачем он поехал в больницу и почему вообще покинул дом. Не считая того, кто позвонил ему в четверть третьего, вы — единственная из известных нам людей, кто говорил с доктором Леви. Припомните, он вам говорил, что сам приедет в больницу?