Жаворонки ночью не поют

— Зоя Дмитриевна! — это испуганно крикнул Толик. — Вовик упал!

Зойка уже сама видела, что Вовик лежит на земле, поджав ноги. Она кинулась к мальчику — Вовик спал, посвистывая носом. По всему было видно, что никакая сила не заставит его проснуться. Зойка снова побежала к Люде. Девочка открыла глаза.

— Мы разве уже спим? — слабым голосом спросила она, ещё не понимая, что с ней произошло.

Ребята сидели вокруг, склонив головы друг другу на плечи. Зойка чувствовала, что поднять их теперь невозможно. Даже если бы она предложила им сейчас роскошный ужин. Впрочем, расставшись с бойцами, они перекусили немного на ходу. Голод слегка утолили, а жажда мучила давно. Зойка всё надеялась, что они вот-вот дойдут до селения, а его нет и нет. Придётся заночевать при дороге, не дойдя до какого-нибудь жилья, не стоит поднимать ребят. Поэтому она сказала:

— Спим, Люда, спим. Лежи, не вставай.

Зойка хотела расстелить одеяла, но оказалось, что они потеряны во время перехода. Потеряны пальто и почти все полотенца. Ослабевшие дети даже не замечали, как вещи выпадали у них из рук.

— Ничего, хорошо, что сами целы, — успокоила их Зойка и не стала больше никого тревожить.

Сон сморил всех моментально. Зойка упала на тёплую землю и растворилась в сладком тумане. Последним усилием воли она пыталась вытолкнуть едва сформировавшуюся мысль: «Спать… нельзя. Кто же? Кто?» И мысль оборвалась.

В эту ночь Зойка не видела снов, в ней жила и толкалась наружу только одна беспокойная мысль: «Кто же?…Кто будет следить за спящими ребятами?» Она, словно страж, была наготове. И как только раздались подозрительные шорохи, Зойка тотчас открыла глаза. Вовик и Толик, перешёптываясь, вылезали со своего места, стараясь не наступить на спящих ребят.

— А её правда можно пить? — спрашивал Толик.

— Конечно, — уверял Вовик. — Я читал: на Севере пьют кровь убитых животных, чтобы у людей сила была.

— Противно, наверное. Лучше бы воды.

Зойку обожгла догадка: «близнецы» пробираются к убитой лошади, которая лежит по ту сторону дороги! Если бы она не проснулась, они напились бы крови с трупным ядом! Её охватил ужас. Нельзя расслабляться ни на минуту! Она вскочила и приказала громким шёпотом:

— А ну на место! Сейчас же вернитесь!

— Пить хочется, — с некоторым вызовом сказал застигнутый врасплох Вовик.

— Всем хочется, но терпят, и вы потерпите.

— Не хочу терпеть! — упрямо заявил Вовик.

— Ах, не хочешь. Ну так… — Зойка искала, чем бы пригрозить, и, не найдя ничего другого, использовала старую угрозу: — Вот брошу вас, тогда делайте, что хотите.

Мальчишки нехотя вернулись на место. «Нет, спать нельзя, — подумала Зойка, — а то они такого натворят…». Два часа сна немного освежили её, и теперь она могла высидеть до утра. Услышав возню, проснулся Костя.

— Что случилось? — спросил он.

— Да вон «близнецы» чуть не отправились к той лошади напиться.

— Вот дураки, — солидно сказал Костя и стал пробираться к Зойке.

— Ты бы ещё поспал, — остановила его Зойка.

— Да я уже выспался.

Зойка оценила его великодушие: вдвоём всё-таки легче и веселее коротать остаток ночи.

Костя сел рядом. При зыбком свете звёзд Зойка едва различала его лицо. Он был похож на героя русской сказки: такая же копна пшеничных волос, светлые открытые глаза, в которых светилась совсем не детская рассудительность и серьёзность. На Костю можно было положиться во всём.

— Я столько раз целую ночь не спал, — начал он рассказывать. — Мы в ночное ходили с пацанами до войны. Коней стреножим, пустим на траву, а сами у речки сядем и всякие истории рассказываем, да чтобы поинтереснее и пострашнее. Так хорошо-о… «Бежин луг» читали? Это про нас.

— Нет, не про вас, — засмеялась Зойка. — Это же Тургенев ещё в прошлом веке написал.

— Ну и что? А всё — как у нас. А то ещё подойдёшь к речке поближе и слышишь, как рыба вскидывается: плеск, плеск… Чуть займётся рассвет — мы удочки закидываем: тут самый клёв, на рассвете-то. Эх, как хорошо было до войны!

— Да-а-а, — мечтательно протянула Зойка. — А я любила в кино ходить. А ещё я мороженое любила, в вафлях. Его выдавишь из трубочки, оно подтаивает, а ты его языком слизываешь, слизываешь, пока вафли не сойдутся.

Зойка смущённо умолкла, с удивлением обнаружив в себе, как ей казалось, излишнюю болтливость. Никогда прежде у неё не было такой тяги поделиться тем, что накопилось в душе. Но что же может она рассказать этому мальчику? И Зойка молча предалась воспоминаниям. Ей представилась их тихая зеленая улица, которая по вечерам оживала. Взрослые приходили с работы, садились на скамейки у ворот и весело переговаривались. Только заканчивался обмен новостями и дневными впечатлениями, затевали песню. Пели негромко, душевно и обязательно на два голоса.

Картина летнего вечера у родных ворот так живо представилась Зойке, что на глаза навернулись слёзы от невероятной тоски по дому. Где теперь отец? Жив ли? Что с мамой, Юркой, бабушкой? Она вот ушла, а они не успели, остались там, в городе, занятом врагами. Может, уже постреляли их.

Зойка представила всех троих, стоящих у ворот перед дулами автоматов. Три немецких солдата молча целятся в маму, бабушку и Юрку, а те стоят в оцепенении, понимая всю неотвратимость своей гибели. «Своих оставила, с чужими пошла, — вдруг ужаснулась Зойка. — Что я наделала?» Она зашептала со стоном: «Что я наделала, что наделала…»

— Вы чего, Зоя Дмитриевна? — тревожно спросил Костя.

Зойка удивилась, что так легко поддалась воображению, чего с ней тоже раньше не случалось.

— Нет, ничего, — успокаивала она, скорее, себя, чем Костю.

Некоторые ребята беспокойно ворочались. Теперь, когда время близилось к рассвету и самая страшная усталость прошла, их вновь начали одолевать жажда и голод. Зойка смотрела на их лица, такие беспомощные и доверчивые во сне, и уже казнила себя за недавнее: «Расхандрилась некстати. У этих ребят и вовсе никого нет. Я им и мать, и отец, и брат, и сестра, и дом родной. И самый главный начальник. Я за них в ответе. Нет, расслабляться никак нельзя».

— Пить, — послышался тусклый голосок Розы.

Малышка на секунду-другую села и тут же снова повалилась на землю. Но уже сидел и протирал кулаками глаза Вовик.

— Пить хочу, — требовательно заявил он. — И есть тоже.

— И я, — нерешительно поддержал его Толик.

Громко вздохнула проснувшаяся Таня. Она повернулась, легла на спину, но Зойка видела, что девочка не спит, растирая руками занемевшую ногу. «Пора вставать, — решила она, — и добираться до какого-нибудь жилья. Поднимется солнце, тогда никуда не дойдём, все попадают от жажды. Вода. Сейчас нужнее всего вода».