Жажда

Разгон у него бешеный. От отбитого психопата до нежного любовника. За секунду, по щелчку, тут и моргнуть не успеешь.

Захар отбрасывает мочалку и начинает растирать пену ладонями. Медленно оглаживает мои плечи, скользит вниз по рукам, потом перемещает пальцы на тяжело вздымающуюся грудь.

– Маленькая, - говорит он. – Трудно привыкнуть.

– Пусти, - шиплю я и дергаюсь, сбрасывая его руки со своего тела. – От того, что ты меня лапаешь, я не вырасту.

Парень усмехается и перехватывает мои запястья, склоняется и целует след от укуса, скользит языком по ранам от своих зубов.

Это кажется мне больным. Извращенным. Тянет врезать ему, ударить побольнее. Оттолкнуть, отпихнуть от себя. Но я опять оказываюсь в полном ступоре.

– Ты маленькая, - продолжает Захар, растирает пену по моей спине, скользит пальцами до ягодиц. – Нежная. Хрупкая. С тобой нельзя как с другими.

Лучше бы он молчал.

Другие. Сколько их было? Что он с ними вытворял?

– Я обычная, - заявляю, сглотнув. – Не хочу знать, какие мерзости ты вытворял с остальными девушками, но уверена, они этого не заслуживали. Тебе стоило бы проявить к ним больше уважения и подумать об их чувствах.

– Чего? – он насмешливо кривится. – Думать о шлюхах?

– Я уверена, они не были… такими до того, как попали в ваш проклятый университет. Здесь у девушек не остается выбора. Только искать покровителя. Ради защиты они соглашались на все. Но сами явно хотели нормальных отношений, а не кошмара.

– Я никого тут не защищал, - отрезает Захар. – До тебя. Ну а шлюхи у меня были и за пределами универа. Трах – отличная разрядка. А насчет правил «Клетки», каждый кто сюда поступает, знает, чем придется жертвовать.

– Какой же ты ублюдок, - выдыхаю сдавленно.

– С тобой тяжело, - ухмыляется он.

– Найди вариант попроще.

– Такой уже не хочется.

– Мы слишком разные, - тихо роняю я. – Ничего не выйдет. Мы совсем не понимаем друг друга. Люди из миров, которые не должны были пересечься.

Захар отпускает меня и впечатывает кулаки в стену по обе стороны от моей головы. Звук жуткий. Кажется, даже кафель пошел трещинами.

Я не понимаю, какая именно фраза взбесила парня. Ощущение, будто он жаждет меня прибить, размазать по запотевшим стенкам кабины.

Я боюсь смотреть в его глаза. Не могу себя заставить. Взгляд перемещается в сторону, к плечу. Отмечаю дикое сокращение мышц. Резкое, рваное. Судорога выкручивает мускулы. Понимаю, это то самое поврежденное плечо.

Я вижу, парню больно. И раньше, и сейчас особенно. Но он никогда об этом не скажет, не покажет, будто испытывает мучительные ощущения от травмы.

Эти громадные руки срывали с меня одежду, сдавливали тело до синяков. И они же меня ласкали. Пару секунд назад нежно растирали пену по чувствительной коже.

– Мы с тобой ближе, чем ты можешь представить, - чеканит Захар.

Я отворачиваюсь, подцепляю пальцами мочалку, хватаю тюбик с гелем для купания, выдавливаю щедрую порцию, подставляю под тугие струи воды на долю мгновения.

– Я помогу тебе принять душ, - говорю. – Но если ты опять начнешь приставать, то сразу уйду.

Захар отталкивается от стены и разводит руки в разные стороны, будто сдается в плен. На его губах играет усмешка.

Зря я этого гада жалею. Нет смысла ему помогать, сам справится.

Щеки горят. От смущения и от возмущения. Но я стараюсь справиться со всем побыстрее. Резво растираю парня мочалкой, пытаюсь не касаться его пылающей кожи, однако это практически невозможно. Пальцы соскальзывают.

– Признайся, - шепот Захара проносится обжигающей волной. – Тебе до одури нравится трогать меня.

Глава 29

– Пошел ты к черту!

Я швыряю мочалку в лицо Захара, но он ловко перехватывает предмет налету и хохочет, явно забавляясь моей реакцией.

– Я знаю места покруче, - говорит парень.

И в следующую секунду притягивает меня вплотную к себе. Поскольку я бешено брыкаюсь и лягаюсь ногами, получается извернуться, даже вырваться, но такое счастье длится недолго.

– Придурок, - шиплю, когда Захар прижимает меня спиной к своему каменному животу, после буквально выплевываю: – Маньяк.

– Только с тобой.

– Чего? – цежу возмущенно.

– Ты сама виновата.

Нет, он точно издевается надо мной. Даже не знаю, что раздражает сильнее: его до жути ровный голос или прикосновения, обжигающие кожу до колючих мурашек.

– Ты делаешь из меня идиота, - продолжает парень. – Заводишь одним взглядом. Как по щелчку. Дико возбуждаешь своим поведением. Бесячая, но притягиваешь так, что башка совсем отрубается.

– Да я ничего не делаю, - бормочу. – Пусти.

Вырываюсь изо всех сил, а потом застываю, осознав, что невольно потираюсь голой попой об огромный раскаленный орган.

– Делаешь, - твердо произносит Захар. – Пахнешь вкусно. Ходишь и манишь. Глаза округляешь, когда удивляешься. Реально улетно выглядит. Ну как будто я уже тебя на член насадил. Даже тянет больше болтать, чтобы ловить кайф от твоего шока.

Отлично. Больше никаких эмоций не должно отражаться на моем лице.

Но черт возьми, как добиться холодности, если меня разрывает на части от возмущения? Наглый ублюдок. Совсем обалдел.

– Мышь, - обдает жарким дыханием мой затылок. – Почему такая пугливая?

– Не смей называть меня так!

– Мышь-малыш, - говорит нараспев. – Разве плохо?

Я обязана прямо сейчас придумать ему дебильную кличку. Лихорадочно перебираю варианты, вспоминаю, как обзывали друг друга ребята в моей школе. Ничего не подходит.

Хм, может надо просто обидно зарифмовать его имя?

– Захар… - тяну и понимаю, что снова не нахожу подходящее слово, в итоге бросаю первое пришедшее на ум и пытаюсь придать ему яд насмешливым тоном: - Сахар. Сахарочек. Когда ты поймешь, что меня от тебя воротит?