Желая дракона

— Это потому, что я не удивлен.

Он указывает на свой гарем.

— Мои дамы полны историй.

— Ты даже не выглядишь удивленным, что я связана с драконом, — продолжает Налле.

Ее брат морщится.

— У меня сейчас много всего происходит, Налле. И многие из этих вещей сейчас связаны.

Его женщины ворчат, заставляя его подавить ухмылку.

— Разве ты не… — начинает Налле, прежде чем остановиться и встряхнуться, как будто холодная вода пролилась ей на шею. — Как ты думаешь, как долго сможешь обслуживать столько женщин в одиночку?

Ее брат чешет надутую грудь.

— Я довольно хорошо ими управляю, поверь мне.

— Высокомерный член, — бормочет одна женщина позади него.

Он резко поворачивает голову.

— Что это было? Может, нам нужно найти хорошее применение этому рту.

Налле снова вздрагивает рядом со мной, и мне интересно, почему.

Потом она выпрямляется и, кажется, с чем-то смиряется.

— Итак… мы оставляем тебя здесь?

Ее брат нежно ей улыбается.

— Здесь я хочу быть.

***

После того, как Налле обменивается объятиями со своим братом, она выглядит так, как будто все еще наполовину ошеломлена, мы покидаем племя Киппиков, проходя мимо их тихих хижин на пути к равнинам, где я перекинусь и вывезу нас. Я не говорю Налле, но я уделил много внимания конфигурации веревок, которую заметил в гареме ее брата. Мне нравится, как тихо это держало его женщин, когда они деловито пытались освободиться, и я думаю, что женщины клана Налле тоже могли бы извлечь выгоду из того, что их связали. Я обязательно расскажу об этом своим братьям, когда поведу их в наш лагерь.

Я не чувствую вины за идею скормить своих братьев клану Налле. Я с нетерпением жду этого.

— Твой брат выглядит хорошо, — говорю я своей паре.

— Я думаю, что так оно и есть.

— Он кажется счастливым.

— Он выглядит так, — бормочет она.

Я хватаю ее за подбородок, приподнимаю ее лицо и смотрю ей в глаза.

— Почему ты недовольна? Ты беспокоилась о сохранности брата. Теперь ты видела, что он в порядке. Объясни мне свои эмоции.

— Я… — фыркает она. — Я не могу. Я даже не понимаю, что чувствую. Я с трудом могу объяснить тебе это.

— Попробуй.

— Я думаю… все это время мне казалось, что его забрал враг. Они так и сделали. И я скучала по нему. И я беспокоилась за него, и я думала, что, когда я верну его, мы вернемся туда, где мы были, снова станем семьей.

Я принимаю форму дракона и обвиваю ее хвостом.

— А теперь он обрел себе новую семью.

Налле грустно вздыхает и кивает.

Я осторожно прижимаюсь носом к ее челюсти.

— Теперь у тебя есть я, и клянусь тебе, что стою дюжины братьев. Может, две дюжины. Может быть, больше.

Она фыркает мне в зубы, которые находятся прямо на уровне ее лица.

— Говоришь по опыту, да?

— Да, — подтверждаю я, покусывая ее плечо, и у меня во рту появляются волосы из-за шкуры какого-то существа, согревающие ее плечи. — Я бы обменял на тебя всех своих братьев и сестер, без колебаний. Никаких споров. На самом деле, я бы хотел передать их твоим сестрам по клану.

Налле отступает достаточно, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Ты собираешься подарить моему племени своих братьев?

Одна сторона моего чешуйчатого рта медленно приподнимается. Высоко.

— Не могла бы ты помочь мне их поймать?

Глава 15

Налле

Мы относительно легко захватываем двух братьев Халки, потому что Халки не говорит им, куда мы направляемся. Тэмворт и Данелаг следуют за нами из любопытства, потому что здесь на их горе появляется их брат, связанный с человеком, и он говорит им, что они нужны.

Я думаю, мы должны сказать им, что их ждет, но Халки продолжает прикрывать мое лицо своими огромными пальцами каждый раз, когда я пытаюсь. Как ни странно, он спрашивает своих братьев, помнят ли они, как учили его плавать и летать. Очевидно, Данелаг говорил ему, что он «совершенствует технику Халки», сбрасывая его со скал и наблюдая, как он падает на землю. У Тэмворта есть дар задерживать дыхание на достаточно долгое время, чтобы достичь больших морских глубин, и когда Халки был молод, этот вылупившийся ранее брат схватил Халки и тащил его под воду, пока Халки тоже не научился нырять. Нужно было научиться или утонуть.

Чем больше и больше братья вместе добродушно смеются над воспоминаниями о том, как они мучили Халки птенцом, тем меньше и меньше мне жалко их за то, что они войдут в нашу деревню не подготовленными.

Мы делаем остановку, когда пересекаем Флейм-Пик, потому что драконы голодны.

Халки меня усаживает и садится рядом. Я кладу руку ему на бок под его крыло, чувствуя, что все немного сюрреалистично, когда стою в кругу драконов, обсуждающих планы на обед.

Когда они рассматривают различные варианты охоты, мое внимание покидает их, потому что я чувствую, как камешком ударяют меня по коже. Когда я бью себя и пытаюсь определить источник, откуда бросают камни, я обнаруживаю стадо холостяков сатиров на противоположной стороне перевала.

Когда чужеземцы видят, что я обращаю на них внимание, они начинают изображать непристойные жесты по отношению ко мне.

Когда я не реагирую, они начинают говорить грубыми и пошлыми предложениями.

Я хлопаю Халки по его передней лапе и, когда это привлекает его внимание, указываю на зверей.

— Ты слышал, что мне сказали делать с моей матерью?

Как один, Халки и его братья хмурятся и поворачивают головы в сторону сатиров.

— Нет, — отвечает Халки. — Я не услышал. Но ты можешь показать мне, как дубить их шкуры, когда я подарю их тебе.

И вот так Халки взбирается на утес, преследуя сатиров, карабкающихся по склону горы.

Он обедает козлиным окороком и дарит мне три шкуры сатира. Данелаг и Тэмворт с радостью приносят мне еще четверых, тоже наполняющих свои животы сатирским мясом. Мне тоже предлагают, но я отказываюсь есть, пока мы не вернемся в деревню. Я показываю Халки, как складывать мокрые шкуры вместе, и говорю ему, что нам нужно немедленно заглянуть в соляную, чтобы обработать шкуры. В горах относительно прохладно, но все еще слишком тепло, чтобы можно было надеяться спасти шкуры без соли.