Железная маска

В свою очередь, и монсеньор Людовик почувствовал, что с возвращением Росаржа над ним нависла беда. Слуга, бывший при нем уже несколько месяцев, имел как-то неосторожность проявить некоторое сострадание к узнику; той же ночью он таинственно исчез и был заменен другим.

Каждый раз, когда ему без объяснения причин меняли слуг, несчастного заключенного охватывало благородное негодование, которое из гордости и из-за невозможности что-либо изменить ему приходилось сдерживать.

Холодной зимней ночью 1687 года слуга, вот уже больше года опекавший монсеньора Людовика и сильно к нему привязавшийся, внезапно почувствовал себя больным и был вынужден отправиться в свою спальню, смежную с комнатой узника. Последний, полагая, что это лишь легкое недомогание, спокойно лег спать. В полночь в спальню, крадучись, проник Росарж, вытащил из постели умирающего слугу и уложил на его место другого, которого привел с собой. Проснувшись на следующее утро и увидев нового слугу, монсеньор Людовик догадался о происшедшем и попросил о встрече с губернатором. Сен-Map заставил себя ждать, но в конце концов явился.

— Я позволяю вам сесть, Сен-Map, — сказал ему узник. — Нам надо поговорить. Поистине, нужно быть законченным негодяем вроде вас, чтобы убить беднягу Шампаня. С тех пор как вы стали моим тюремщиком, уже трое слуг покинули меня одним и тем же путем…

— Одним и тем же, монсеньор? Хотя в чем-то вы правы: Пикара задушили, Бургиньона повесили, что же до Шампаня… я даже не знаю толком, как с ним обошлись.

И, повернувшись к стоящему на пороге комнаты Росаржу, губернатор спросил:

— Росарж, так что ты сделал с Шампанем?

— С Шампанем, господин губернатор? Я поручил ему сторожить рыб.

— Но ты позаботился о том, чтобы этот достойный человек ни в чем не испытывал недостатка в столь дальнем путешествии?

— О да, господин губернатор! Я снабдил его всем необходимым: тяжелым камнем и хорошей веревкой, привязанной к шее. Правда, бедняге не понадобится даже это, ведь, когда я пришел за ним, он уже не мог двинуть ни рукой, ни ногой…

— Что из этого! — воскликнул Сен-Map. — Лишняя предосторожность еще никогда не вредила. — И добавил, обращаясь к пленнику: — Теперь вы знаете, монсеньор, как сложилась судьба вашего друга Шампаня. Если у вас больше нет ко мне вопросов, позвольте нам удалиться: быть губернатором крепости — дело весьма хлопотное, оно постоянно требует личного контроля…

Подобная ледяная, издевательская манера поведения также входила в планы Сен-Мара.

Губернатор вышел, а Росарж еще нарочито долго гремел ключом в замочной скважине и возился с гигантскими засовами.

Дрожа от бессильной ярости, монсеньор Людовик прислушивался к звуку его удаляющихся шагов. Когда они стихли, он подошел к окну и оперся о его край локтями. Ставни были открыты, и свежий морской бриз немного успокоил узника.

Созерцая мирный пейзаж, он вспомнил о близких его сердцу людях: Ивонне, Сюзанне, Фариболе, Мистуфлэ… Что с ними сталось? Живы ли они? Вот уже несколько месяцев они не давали о себе знать…

В этот момент его внимание привлекла небольшая лодка, лавировавшая как раз под окнами его башни. Управляющий ею человек, судя по одежде, был рыбаком. Монсеньор Людовик машинально достал из-за отворота камзола белый платок и, просунув руку сквозь прутья решетки, помахал рыбаку; лодка сделала крутой поворот, но рыбак успел помахать ему в ответ. Тишину по-прежнему нарушал только рокот волн; видимо, часовые ничего не заметили.

Весь день монсеньор Людовик думал об этом незначительном происшествии и о том, как бы возобновить столь трагически оборвавшуюся в Пиньероле связь с внешним миром. Часы тянулись мучительно долго, и он еле дождался конца ужина, всегда подававшегося в восемь часов вечера. Солнце уже опустилось за горизонт. Слуги убрали со стола и оставили узника на несколько минут одного. Воспользовавшись этим, он быстро взял маленький серебряный поднос и кончиком ножа нацарапал на нем следующие слова:

«Меня преследуют и содержат здесь в плену,

потому что я брат короля

и единственный законный наследник

французского престола».

Затем он снова подошел к окну, чтобы вдохнуть морской воздух.

Лодчонка была уже ближе, чем утром, и юноша восхитился смелостью рыбака, осмелившегося нарушить строжайший запрет губернатора и подойти к стенам крепости. Узник сделал ему знак приблизиться. Рыбак повиновался, и киль его лодки врезался в песок у берега. Тогда монсеньор Людовик просунул руку сквозь прутья решетки и бросил вниз поднос, который, перевернувшись несколько раз в воздухе, упал точно в лодку.

Однако в Книге судеб, видимо, было записано, что все его попытки обречены на неудачу. Взяв в руки опасное послание, рыбак увидел наставленные на него мушкеты часовых: хитрость заключенного не осталась незамеченной. И все же рыбаку не составило бы труда спастись — через несколько минут он был бы уже вне досягаемости пуль; но, к горькому удивлению монсеньора Людовика, он вышел из лодки на берег и с подносом за пазухой направился к лестнице, ведущей в замок.

В отчаянии юноша рухнул в кресло и пробормотал:

— Этот несчастный предал меня!

Между тем рыбак попросил о встрече с губернатором, наотрез отказавшись сообщить ее цель. Сен-Мар поспешил принять его, но так взглянул на беднягу, что тот задрожал от страха.

— Ты хотел поговорить со мной? — хмуря брови, спросил губернатор.

— Монсеньор, я всего лишь хотел вернуть вам эту тарелку, свалившуюся со стены прямо ко мне в лодку.

Сен-Map взял поднос и быстро прочитал нацарапанные узником слова, а потом вновь перевел взгляд на рыбака.

— Ты умеешь читать? — спросил он медовым голосом.

— Нет, монсеньор.

— Очень хорошо… Как тебя зовут?

— Лекуер, монсеньор.

Сен-Map подошел к столу, быстро написал две записки, затем позвонил в колокольчик и, отдав одну из них явившемуся слуге, сказал:

— Отнеси это майору Росаржу.

Когда слуга вышел, губернатор повернулся к рыбаку и отдал ему вторую записку, сказав:

— Раз ты неграмотный, тебя отпустят. Вот приказ. Отнеси его сам майору Росаржу… Это туда, — добавил он, указывая направление.

Рыбак поклонился в знак повиновения и даже не вздрогнул, опустив глаза на врученную ему бумажку. Там же значилось следующее:

— «Податель сего крайне опасен. Убей его»,

Кто знает, умел ли рыбак читать… Как бы там ни было, он быстро и точно исполнил поручение Сен-Мара. Подойдя к Росаржу; рыбак спокойно вручил ему свой смертный приговор.

— Прекрасно! — воскликнул майор. — Я вижу, ты хорошо выполняешь приказы.

— Я простой человек и всегда делаю то, что мне говорят.

В его появлении у Росаржа заключалось помилование: Сен-Мар решил устроить ему проверку, и первая записка отменяла вторую, если последнюю бедняга принесет Росаржу собственноручно.

— Все! — рявкнул на него Росарж. — Убирайся отсюда! И чтоб я тебя не видел больше у крепости!

Рыбак не заставил просить себя дважды и тяжелой походкой моряка направился к выходу. Но, идя по стене, он выглянул в амбразуру и тут же поднял такой крик, что через мгновение примчался встревоженный Росарж: