Железная маска

Радости узника не было границ. Цветок казался ему не просто посланием, а целой поэмой. Теперь юноша верил, что ангел-хранитель не оставил его, Ивонна где-то неподалеку, и он теперь не так одинок на своем проклятом острове. Сумасшедшая жажда свободы охватила его, и, упав на колени, он вознес к небу страстную молитву.

Глава XVIII БРАТЬЯ РЫБАКА

На следующий день после того как Лекуер попал в крепость Святой Маргариты, отряд личной стражи Сен-Мара отправился на поиски братьев рыбака, Антуана и Жано. Солдаты нашли их там, где указал губернатору Лекуер, и, несмотря на отчаянное сопротивление, доставили на остров. Антуан оказался настоящим богатырем с плечами циклопа, мускулистыми руками и могучим торсом. Однако все говорило о том, что его умственные способности никак не соответствуют физическим: у него был низкий узкий лобик, почти закрытый жесткими рыжими волосами.

Ответом на все вопросы Сен-Мара было лишь глухое мычание. Тогда губернатор сделал вид, что не верит словам Лекуера о необычайной силе кулаков Антуана; с блаженной улыбкой на лице Антуан схватил одного за другим трех присутствовавших при разговоре солдат и бросил их в самый дальний угол залы с такой легкостью, словно они были из соломы. Решив не останавливаться на достигнутом, он ударил Росаржа кулаком прямо между глаз, отчего майор отлетел на несколько метров в сторону, скорчился на полу и затих.

Губернатор распорядился унести его и взглянул на Антуана новыми глазами: перед ним, набычась, стоял идеальный цербер, способный укротить любое неповиновение заключенных одной лишь силой своих рук.

С тех пор это и стало обязанностью Антуана, и он исполнял ее с тем же удовольствием, с каким пожирал без разбора всю пищу, которую в изобилии ему приносили. Он никогда не выходил на солнечный свет, охотно проводя дни и ночи в подземелье.

Второй брат был юношей болезненного вида, с лицом, дочерна загоревшим на южном солнце. Он отличался послушанием и исполнительностью, но обладал столь слабым умом, что его, не боясь ошибиться, можно было назвать идиотом. Его дебильный вид и умение слепо подчиняться, похоже, всей семье, окончательно убедили Сен-Мара.

— Какое ты хочешь жалованье? — спросил он его.

Глупо улыбаясь, юноша ответил:

— Жалованье, монсеньор? Я не привык, чтобы мне кто-то что-то давал…

— А как же ты живешь?

— Мой старший брат отдает мне свои старые вещи И добывает пропитание для меня и Антуана. Но чаще мы сидим голодными.

— А что ты скажешь, если я возьму тебя к себе на службу?

— Что у меня каждый день будет еда.

— Отлично. Но все-таки, ты знаешь наши условия?

— А мне до них и дела нет, лишь бы кормили.

— Но ты хотя бы знаешь, что, войдя сюда, ты никогда уже не вернешься назад?

— Ну и что? Если здесь есть все, что мне нужно…

По скрепленному таким образом договору Жано был принят на губернаторскую службу. Его тупость чрезвычайно забавляла прочих слуг, но никто не мог с ним соперничать в точности и скорости выполнения обязанностей, а именно наблюдения за заключенными и применения к ним обычных для того времени мер воздействия.

Сен-Map окончательно успокоился на его счет и позвал к себе, чтобы предложить новую работу. Речь шла о человеке в железной маске. В присутствии Лекуера губернатор сообщил Жанр, что тот тем же вечером приступает к новым обязанностям и будет спать в кабинете, смежном с комнатой своего нового хозяина. Братья явно не были довольны таким поворотом событий и смотрели друг на друга с недоверием. Это обстоятельство особенно порадовало Сен-Мара.

«Просто превосходно! — думал он. — Пусть завидуют друг другу. Через несколько дней они уже начнут враждовать; вот еще одна гарантия того, что монсеньор Людовик будет надежно охраняться».

Узник уже привык к постоянной смене слуг. Он знал, что лучших из них убирают в первую очередь и под любым предлогом, а тех, кто по неосторожности хоть жестом выразил симпатию к нему, ждала неминуемая смерть. И, скорее из человеколюбия, чем из гордости, монсеньор Людовик с равной холодностью стал относиться и к новым, и к старым слугам, а посему и повернулся спиной к Росаржу, услышав, как тот говорит Жано:

— Гордись, парень, тебя повысили!

— Не нравится мне эта работа, — ответил бедолага. — Сторожить заключенного в его собственной комнате. Куда как приятно! Я предпочел бы спокойно спать в своей кровати. И предупреждаю, если он будет задираться, я могу сдачи дать!

Росарж посмотрел на него с довольной улыбкой и сказал:

— Думаю, мы сможем что-нибудь сделать для тебя. Но запомни: с этим заключенным следует обращаться лучше, чем с прочими. Он важная птица. В случае тревоги тебе надо будет только позвонить в особый колокольчик, он с секретом, но я тебе все объясню. Кроме того, в двери твоей спальни есть окошечко, и твой долг не спускать глаз с заключенного, даже когда он спит. На все его вопросы ты можешь отвечать только да или нет, и ни слова больше! А теперь запомни самое главное: никогда и никого не расспрашивай о человеке в железной маске.

— Хорошо, майор. Я все понял. Но что бы вы ни говорили, я все же предпочел бы тихо спать в своей постели и…

— Ну, хватит! — грубо оборвал его Росарж и захлопнул дверь, отделявшую прихожую от комнаты монсеньора Людовика.

Узник сидел к нему спиной за столиком у камина и делал вид, что читает книгу.

— Монсеньор, — обратился к нему Росарж со своей неизменной иронией, — господин губернатор прислал вам нового слугу взамен Винсента, которому доктор прописал вечный покой.

Монсеньор Людовик помнил Винсента: вся его вина состояла в том, что он посмел обменяться с узником парой ничего не значащих фраз. Верный своей новой линии поведения юноша никак не отреагировал на олова майора, и тот, не став продолжать беседу, показал новому слуге его кабинет и удалился. Когда в коридоре стихли его шаги, монсеньор Людовик нервно отбросил книгу и вновь погрузился в свои мысли.

Утром узник не удостоил нового слугу даже взглядом; он поздно поднялся и сразу же направился к распятию, дабы сотворить свою ежедневную молитву. Но вдруг он остановился, пораженный увиденным: с распятия свисал маленький золотой крестик, который он мгновенно узнал:

— Золотой крест Анны Австрийской! Все, что осталось у меня в память о матери!

Кто принес его сюда и повесил на самое видное место? Кроме того, Ивонна не могла так легко расстаться со столь дорогой реликвией. В комнату заходили только Росарж и этот новый тюремщик… Неужели он принес крестик? Надо хотя бы разглядеть этого слугу.

Он решил спокойно дожидаться как появления слуги, так и удобного случая переброситься с ним словом.

Вместе с ночью пришла глухая тишина. Юноша достал из-за пазухи бесценный талисман и поцеловал его, мысленно прося Бога побыстрее послать ему хоть какую-нибудь весточку от дорогой подруги его детства. И просьба была услышана. Дверь кабинета бесшумно приотворилась, в комнату проскользнул таинственный слуга, и ласковый голос шепнул на ухо узнику: