Железнодорожница

К тому времени, как я подбежала, он уже открыл дверь, спрыгнул на асфальт и побежал открывать капот, не обращая на меня никакого внимания.

— С-сука! Не заводится!.. — огласился утренний двор отборнейшими матами. — Да…насос! Да…ты в… сука!

Краем глаза я заметила, как в окнах и на балконах стали появляться люди. Мне стыдно было смотреть в их сторону. Представляю, как сейчас на крышу грузовика полетят тухлые яйца и гнилые помидоры.

Но нет, ничего не летело, и никто не ругался. Осторожно взглянув в сторону окон, я заметила смеющиеся лица. Да уж, концерт бесплатный.

Из разных подъездов выбежали два разных мужика и помчались к грузовику.

«Сейчас бить будут, — зажмурилась я, — мы же весь дом перебудили».

Но мужики прибежали с совсем другими намерениями.

— Что, Вадюха, не заводится? — с сочувствием загалдели они. — Может, чем подсобить?

— Да вот, — объяснял им что-то Альбинин муж.

Наконец, усилиями троих мужиков дело сдвинулось, и машина завелась. Я только диву давалась. Какие же тогда люди были отзывчивые! Не такие, как сейчас — другие!

— Ой, мужчины, помогите мне дверь открыть, — обратилась я к соседским мужикам, — мне в кабину надо, с мужем сегодня по делам еду.

Один из мужиков с усилием нажал на кнопку блестящей ручки, и дверь открылась. Я поставила одну ногу на ступеньку, а другую на пол кабины, и, схватившись за поручень, еле как забралась в машину. Ух, до чего же сиденье жесткое! И внутри все — и бардачок, и панель управления — железное. Как же я затосковала по суперсалону своей любимой Тойоты!

Вадим тем временем пожал соседям руки и залез на водительское сиденье. Увидел меня.

— Чо ты? — проорал он, обдавая меня запахом мазута и перегара.

— С тобой еду!

— Чо тебе там надо?

— Да не «чо», а «что»! — проорала я в ответ фразу героини одного старого советского фильма. — Дела у меня там!

— Ты чо, в гараж собралась? Зачем? Позорить меня перед всеми?

Я предусмотрительно не стала говорить про гараж. Иначе грубиян, чего доброго, вытолкает меня из кабины.

— К подружке мне надо, — заявила я, — она там рядом живет.

— Где рядом? Там и домов-то нет! За… со своими подружками! От них толку никакого, один вред!

— Пусть не совсем рядом, я от гаража пешком пройдусь.

— Иди на автобус! — настаивал Вадим.

— Я не хочу на автобусе, я на машине хочу!

— Ладно, скажешь, где тебя высадить, — он начал было успокаиваться. И вдруг опять заорал: — Ты дверь-то закрыла, дурко?

— Ты как меня назвал? «Дурко»? — я аж задохнулась от возмущения. — Да я же — кандидат наук!

Я осеклась, поняв, что сказала лишнее. Это в той, прошлой жизни, я была кандидатом наук, а здесь и сейчас, — эх!

— Совсем чокнулась баба! — Вадим перегнулся через меня и с силой хлопнул дверью. — А то еще ума хватит дверь не закрыть, — зло зыркнул он на меня.

Я тяжело и нервно вздохнула. Да лучше уж муж на сорок лет старше, но спокойный и порядочный профессор, чем молодой, но дикарь!

Вадим хладнокровно смотрел на дорогу. На каждом ухабе меня встряхивало так, что, казалось, вот-вот какая-нибудь часть тела оторвется. Интересно, это машина такая или Вадим специально так делает?

Искоса поглядывая на него, я отметила, что мужик в общем красивый — и лицом, и телом. И волосам его Альбине остается лишь позавидовать — темные, густые, волнистые.

Я бы даже сказала — похож на красавца-актера из старых французских фильмов. Но я так не скажу. Тот актер и его герои никогда не пили до посинения. А Вадим пьет, как лошадь.

Чем же так больна его душа? Почему вместо жизни он выбирает пьяный угар?

Может, толстая жена ему претит? Но зачем тогда живет с ней? Долго ли собраться нищему — только подпоясаться. Может, жалеет? Или из-за ребенка терпит? Или идти некуда?

— Ты на работе где обедаешь? — решила проявить я заботу. — В столовую ходишь?

— Чо? — переспросил он, не расслышав в грохоте кабины.

Тут грузовик опять некстати заглох, и прямо посреди дороги. Машин вокруг было мало, но все же не очень приятно вот так встать и все перегородить.

— Да это хуже ср... жопы! — хлопнул Вадим руками по баранке. Я же говорил, езжай на автобусе! — рубанул он рукой воздух и выскочил из машины.

Я тоже решила выйти на воздух. Интересно было осмотреться в незнакомом месте. Дорога широкая, по обе стороны от нее кирпичные пятиэтажки с маленькими балкончиками. На крышах я заметила довольно большие буквы, которые складывались в слова: «Ленин. Партия. Коммунизм», «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить».

Между домов притулилось небольшое серое здание с причудливо изогнутой крышей. «Кинотеатр „Искра“, — прочитала я название из таких же огромных букв. По обе стороны от входа висели яркие цветные афиши. Название мне не удалось разобрать. Зато я разглядела нарисованного актера на одной из афиш. Боже мой! Это же молодой Челентано с какой-то тележкой!

Между тем маты Вадима гремели уже на всю улицу.

Автобусная остановка располагалась не очень-то близко. Но я была уверена, что все люди от мала до велика тычут пальцами в нашу сторону и смеются.

Я еще раз внимательно огляделась по сторонам. Да это никак тот самый город, в котором я жила в той, прошлой жизни? Только я сейчас не в центре, а где-то на окраине? Вот уж не думала, что придется пожить в таком захолустье!

Вдруг с нами поравнялся грузовик — почти такой же, как у Вадима. Только этот был не с голубой кабиной, а с зеленой. Вопреки моим ожиданиям, он не проехал мимо — со скрипом остановился возле нас, и на дорогу спрыгнул молодой шофер с кудреватым чубом и усиками.

— Сломался? — он быстро прошел к капоту.

— Да вот… — и Вадим опять разразился нецензурщиной.

Мужчины деловито возились с машиной и переговаривались.

— Давно ты у «дикарей» работаешь? — спрашивал молодой шофер. — Два года? И тебе до сих пор новую машину не дали? Я у «румын» полгода всего, и уже на новой, с конвейера. Не ломается, не глохнет. Никаких забот не знаю.

«Дикари», «румыны» — это что, интересно? Названия предприятий? Быть такого не может. Стало быть, неофициальные названия.

— Да я думаю уходить от них, — ответил Вадим, — пусть сами со своим старьем койлаются. Я что, другую автоколонну не найду? Говорят, в «гэвээсе» новые КАМАЗЫ пригнали — туда подамся…