Железнодорожница

А еще мне стало любопытно, как усатый парень так быстро вычислил, что Вадим работает у «дикарей».

— А как ты понял, что он у «дикарей» работает? — решилась я спросить.

— Да вот же, — засмеялся парень добродушно, — видишь, на бампере три полосы?

Я взглянула на бампер. И впрямь, одна за другой шли яркие полосы: зеленая, желтая и красная.

Глава 3

Вскоре мы подъезжали к воротам с гавкающей надписью наверху «ГлавДальСтрой». Однако, я не растеряла оптимизма. Подумаешь, надпись! В учреждении занимаются тяжелым и опасным физическим трудом — такие люди, по идее, должны отличаться добротой и отзывчивостью.

Только теперь до меня начало доходить, почему их называют «дикарями», и почему Вадим настаивал, чтоб я ехала на автобусе. В радиусе пяти километров не было абсолютно ничего — ни домов, ни магазинов, ни остановок.

— Как ты отсюда добираться будешь? — спросил Вадим, нервируя меня громким голосом. — Далеко, небось, до твоей подружки? А я уже не смогу подвезти, рабочий день начался.

Как раз в этот момент к воротам подъехали несколько дежурных автобусов, из которых выходили сотрудники, преимущественно мужчины.

— Слушай, — жалобно посмотрела я на него, — я со вчерашнего дня ничего не ела. У вас тут есть какая-нибудь столовая?

— Какая столовая? — в глаза он по-прежнему старался не смотреть, видимо, стыдясь за вчерашнее.

Тем временем мы уже въехали на огромную территорию, заставленную грузовыми машинами разных моделей. Вадим с грохотом заглушил мотор и выпрыгнул из кабины. При этом он продолжал ругаться такими словами, которые приличным людям лучше не слышать.

— Одни проблемы с тобой! — единственная фраза, которая была цензурной. — Пойдем, там у нас закуска осталась.

Я засеменила следом, радуясь, что расчет мой оказался верным. Как бы ни был человек зол, но голодному в помощи вряд ли откажет.

Вскоре мы оказались в небольшой прокуренной комнатке с грязным, ни разу не мытым, окошком. Здесь стояло жесткое старое кресло, несколько стульев и табуреток. У другой стены — заваленный хламом стол, а в углу примостился диванчик и небольшой холодильник.

— В холодильнике посмотри, — сказал Вадим, — а мне бежать надо, машиной заниматься.

— Спасибо, дорогой, — пролепетала я. Вадим, явно не привыкший к такому обращению, вздрогнул и впервые посмотрел мне в глаза — ошарашенным взглядом, затем стремительно вышел.

Я с сомнением подошла к холодильнику. Представляю, что там осталось после вчерашней пьянки! Вдруг дверь скрипнула, и в помещение кто-то вошел.

Я повернулась и увидела невысокую женщину средних лет. Лицо смуглое, одета в вязаную кофту с юбкой, на голове повязана полупрозрачная голубая косынка.

— Здравствуйте, — сказала я как можно вежливей.

— Здравствуйте, — разглядывала меня женщина.

— Я жена вашего шофера, Альбина. Проголодалась вот, а муж сказал, здесь закуска кое-какая осталась.

— Понятно, а я диспетчер, Клавдия Васильевна. Да какая там закуска? Подожди, сейчас бутербродов тебе принесу.

Добрая женщина принесла мне пару бутербродов с молочной колбасой и чай в термосе.

— До чего колбаса вкусная! — удивилась я.

— Да обычная, из гастронома, — теперь уже она удивлялась. — А кто твой муж-то?

— Новосельцев.

— Э-эх, — брови Клавдии Васильевны сочувственно и одновременно осуждающе сошлись на переносице.

— Ну, мужья разные бывают, — я виновато развела руками.

Я заметила, что она смотрит на меня как-то странно — как будто очень хочет сказать что-то важное, но не знает, стоит ли говорить. Я в ответ посмотрела заинтересованно и доброжелательно.

«Ну давай же, говори!» — нетерпеливо посылала я ей невербальные сигналы.

И женщина не удержалась, заговорила.

— Ты знаешь, хороший человек твой Вадька, добрый, простой, улыбается всегда, — начала она.

Я чуть не поперхнулась бутербродом. Значит, с посторонними он добрый, простой и всегда улыбается? А на домашних выпускает пар?

— Вчера получка была, так мужики скинулись, водки набрали, — продолжала между тем Клавдия Васильевна. — А твой пьяный — дурно-ой! Напился и вырубился. И валяется на диванчике. Мужикам домой надо, а Вадька лежит, как мешок с дерьмом. Ты уж извини, но я люблю все по правде говорить. А Фролов им и говорит, мол, так и так, мужики, вы расходитесь, а я Новосельцева сам до дома дотащу.

— А Фролов тоже шофер? — я уже доела бутерброд и внимательно слушала.

— Да, он тоже из нашего отряда, только такой, знаешь ли, себе на уме. На «Жигули» копит. Деньги не пропивает, в кубышку откладывает. Мужики над ним смеются, хвостовиком обзывают — ну потому, что он на свои не пьет, а им «на хвоста падает». И еще его называют «Фролов — золотые пятки».

— «Золотые пятки»?

— Ну да, он же со всеми не скидывается, поэтому его обычно за водкой в магазин посылают. Бегает быстро, вот и «золотые пятки».

— Да уж, весело у вас тут, — с сарказмом заметила я. — Только как он Вадима до дома тащил, если тот сам на машине приехал?

— А получилось вот как. Когда мужики разошлись, я сюда зашла проверить, все ли в порядке. И вижу: подходит Фролов к твоему и пытается разбудить. Еле как растолкал. А как Вадька проснулся, Фролов ему и говорит: «Можешь мне денег дать? А то водка закончилась, надо сбегать». Ну, Новосельцев в карман залез, пачку денег оттуда вытащил и Фролову отдал. И опять уснул.

У меня мороз пошел по коже от этого рассказа. Конечно, что-то подобное я ожидала услышать. Но такое?

— Да как же так? — я еле усидела на стуле от волнения. — Получается, мой муж всю зарплату отдал этому… этой крысе?

— Ты что, думаешь, я не пыталась ему помешать? — горячо заговорила Клавдия Васильевна. — Я Фролову говорю: «Ты зачем у него все деньги забрал? Ты же ни за какой водкой не пойдешь, пьянка давно закончилась!». А он мне: «Я у него занял, ясно? Потом отдам! Ты, главное, не говори никому». А я на него смотрю и ничего понять не могу. Как это занял? Получка — это же приличная сумма. Как он потом отдавать будет такие деньги?

— Он и не собирается ничего отдавать! — с уверенностью сказала я. — Не для того брал. Ну хочешь ты занять, ну не хватает на что-то — так подойди к человеку, когда он трезвый, расписку напиши. А так, еще и обманом…

Клавдия Васильевна грустно покачала головой:

— Я тоже так думаю. И знаешь, мне кажется, Фролов уже не первый раз так делает. Очень уж ловко все провернул.

У меня зла не хватало! Это же грабеж среди бела дня! Девчонке отказали заниматься в музыкальной школе из-за вот этих денег! Вадим месяц пахал на нервной, тяжелой и опасной работе — чтобы что? Чтобы кто-то поскорей на личный автомобиль себе накопил?