Железные люди

Тогда блатные попёрли на них уже вовсю:

— Вы — салажня хренова! А ну — заткнулись! Кто вы такие перед нами?!

— Мы шли подо льдами!.. Мы перешли!.. Мы прошли!.. А вы?!

— Вы и Северного полюса не нюхали, а уже выступаете тут!

Часовые не молчали:

— Заткнулись бы уж со своим позорным Северным полюсом! Мы на экваторе были! Возле Новой Гвинеи три месяца дежурили! Вот это да! А на Северном вашем полюсе любой дурак сможет! Там не жарко!

— Сейчас ты у меня получишь, тюлька Тихоокеанская! Поговори мне ещё, сука!

— Стоять! — кричали часовые. — Только тронь!

Вот тут-то и проявили себя эти самые Кучковский и Остапенко. Ведь это они первыми тогда закричали:

— А ну — бей их, ребята! Ну что же вы, ребята!

Сами же при этом, как потом рассказывали часовые, в бой не двинулись.

— Стой — стрелять буду! — проорали часовые слова, которые они так уже выучили наизусть, что уже и сами не верили в них — никогда ведь стрелять в людей и не приходилось.

— Да у них патронов нету! Бейте их! Чего вы их боитесь! — подначивал губарей Кучковский, бывший торговец наркотиками в городе Ташкенте.

— Да пусть стреляют! Что я их боюсь, что ли? — кричал Остапенко — отпрыск двух львовских преступных династий — милицейской и пивнушечной. — Вот он я! Стреляйте в меня! Чего же вы? Ну!

Двое подвыпивших часовых, выставив вперёд автоматы, стояли перед дюжиной пьяных «героев».

А в это время кто-то из местных жителей увидел эту сцену и позвонил в комендатуру.

Там Значительное Лицо, выслушав по телефону сообщение, тут же подошло с биноклем в руках к окну, глянуло на открывающуюся с высоты этой сопки величественную панораму, отыскало нужный берег и с изумлением увидало такую картину:

Широко расставив ноги и разрывая на груди одёжу, «герои-североморцы» стояли под дулами двух наведённых на них автоматов и, овеваемые суровыми северными штормовыми ветрами, орали, что-то героическое и предсмертное. Как перед расстрелом — пламенные большевики в фильме «Мы из Кронштадта», который им недавно показывали в рамках улучшения идеологической работы с личным составом. Видимо, их крики были чем-то вроде: «Стреляйте, суки-падлы! Всех не перестреляете, мать-перемать!»

Часовые тоже что-то кричали в ответ, но уже, видать, из какого-то другого фильма, где было про защитников наших священных рубежей от посягательств внутренних и внешних врагов. Получалось у них плохо, и держались они явно робко перед лицом столь массового героизма.

Позади смутьянов плескались морские волны, а позади часовых громоздился какой-то забор. Ни те, ни другие не решались первыми пойти в атаку, а отступать тоже было некуда…

Через пять минут из подъехавших машин высыпали вооружённые люди, смутьяны были усмирены, а пьяные часовые отстранены от службы и водворены на ту же гауптвахту.

Никакого суда не было, но с тех пор многих «героев-североморцев», а по существу — бывших городских блатняг и хулиганов, старались держать подальше от сложной боевой техники и поближе к береговым хозяйственным работам.

* * *

И вот сейчас матросы Остапенко и Кучковский оказались волею случая на атомной подводной лодке для сдачи каких-то неведомых им зачётов. Целый год они не плавали и ничего, кроме складов, уборки мусора, чистки отхожих мест, тайного употребления наркотиков, драк, пьянок и гауптвахты не видели.

И после этого, как на грех, случилось ужасное: их запихнули на атомную подводную лодку, а та — утонула!

Глава семнадцатая О пользе железного кулака

Будьте мужами, о други, почувствуйте стыд, аргивяне, Стыд перед всеми народами!.. Гомер. «Илиада», песнь пятнадцатая

ВЫЖИТЬ — любою ценой и за чей угодно счёт!

Молодые — подавленно молчали. А один из салаг — так тот даже и заплакал.

Но и среди старослужащих не было единства. Дело-то в том, что водолазные костюмы — это одно, а тёплое бельё под них, без которого нет особого смысла всплывать в ледяной воде и ждать, быть может, несколько часов, пока тебя там заметят и спасут, тёплое бельё — это нечто совсем другое. А баллоны, из которых лишь некоторые с воздухом, а большинство без воздуха, — это нечто третье. Как всё это поделить между столь крупными мастерами по выживанию?

— А ну! Без паники! — скомандовал Краснобаев, разнимая двух сцепившихся и уже основательно осатаневших до хрипа и выпученных глаз матросов.

— Пошёл ты! — заорал на него один из отлетевших в сторону. Это и был Кучковский.

— Я тебе как пойду, так ты бедным у меня станешь! — пригрозил Краснобаев. — Приказываю: положить всем спасательные средства! Сейчас во всём разберёмся!

— Что там разберёмся?! Кто там будет разбираться! Спасайся, кто может — вот и все разборки! — это был всё тот же Кучковский — специалист по перепродаже наркотиков из Средней Азии в Москву.

— Меня мама ждёт дома! — это Остапенко вспомнил свою торгующую пивом мамашку. — Мне здесь не кайф оставаться!

— А ну, молчать!

— А ты кто здесь такой? Чего ты здесь возникаешь?! Ребята! Бей его! Бейте его! Чего же вы стоите! — это опять был Кучковский.

Краснобаев, удержавшись от страшного, только показал, как он его сейчас размажет по переборке одним ударом кулака.

— Ты, мичманюга вонючий! Не лезь — убью, падла! Не подходи!!! Убью, если подойдёшь!!!

Краснобаев схватил разводной гаечный ключ — огромный, увесистый — и заорал:

— Всем не двигаться! Командую отсеком — я! Снесу голову любому, кто выйдет из подчинения! Все меня слышали?

Истерика заглохла. В тишине только раздавалось чьё-то хлюпанье соплями да ещё чья-то нервная икота.

Насторожённые собачьи глаза нескольких ублюдков. И каждому ясно: обещал снести голову — снесёт!

— Слушай мою команду: всем оставаться на местах! Ничего не делать без моего приказания. А спасательные средства оставить в покое. Мы всего лишь на глубине сорока трёх метров. Это не сто метров. Всплыть будет можно. Поняли? Когда я учился в школе подводных диверсантов, то всплывал и не с такой ещё глубины. И, как видите: жив-здоров! И ещё здоровее любого из вас!

Напряжение понемногу спадало.

— Мы в бухте, а не в открытом море. Дадим знать о случившемся — и нам помогут: дадут водолазные костюмы, дадут еды, дадут всё!

— Как? — недоверчиво спросил кто-то. — Как это нам дадут? Через форточку просунут, что ли?

— Через вот этот спасательный люк! — Краснобаев указал на огромную трубу, как бы подвешенную к потолку. — Через него можно будет передавать всё, что угодно, можно будет выходить наружу и возвращаться обратно!..

— Обратно — ни за что! — закричал кто-то, и все рассмеялись.