Железный человек

— Какая удача, что мы застали вас дома!

Дубовицкому надо отдать должное, актерскими способностями природа его не обделила. Он буквально сиял — так, словно никакой неприязни к Салтыкову не испытывал никогда.

— А где же мне быть? — удивился Салтыков. — В это время я всегда дома, разбираю текущие дела. По моим наблюдениям, утренние часы — самые продуктивные.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул я. — А между тем всё великосветское общество Поречья находится сейчас в Благородном Собрании.

— Сейчас? — Салтыков посмотрел на напольные часы — башню из тёмного дерева. — Но ещё даже не полдень! Могу узнать, что заставило великосветское общество подняться на ноги в столь ранний час?

— А вам ещё не сообщали новости?

— Нет. Когда я работаю, требую, чтобы меня не отвлекали. Цифры, знаете ли, суеты не терпят.

— Знаю, — кивнул я. — Потому, видимо, и получилось, что вы сейчас едва ли единственный человек в городе, кто не знает, что произошло. Этой ночью погиб градоначальник.

— Абрамов?! — ахнул Салтыков. — Как так?

— На пожаре. — Вдаваться в подробности я не стал, сразу перешёл к делу. — То есть, градоначальника в Поречье больше нет, требуется новый. Причём срочно, а то — сами понимаете. Не мне вам рассказывать, как великолепно вёл дела Абрамов. Оглянуться не успеешь, а его крысы подчинённые растащат всё, что к полу не приколочено, потом скажут — так и было… Короче. Мы пришли, чтобы предложить вам стать градоначальником.

— Мне? — Салтыков подвис.

— Ну, а кому? Вы человек деловой, целеустремленный, свой бизнес с нуля построили. Умеете заботиться о собственном капитале — значит, и в масштабах города с задачей справитесь. Ну и вообще, лично я других кандидатов не вижу. В кого ни ткни — тот же Абрамов, только в профиль. А Абрамовы нам больше не нужны. Поречье — славный, достойный город, которому нужен достойный градоначальник.

— Я… э-э-э… про город, конечно, всё понимаю. Но как-то это… Градоначальник ведь назначается губернатором?

Я улыбнулся.

— Вы об Илье Ильиче Обломове, моём лучшем друге? Или о каком-то другом губернаторе?

— Н-да, действительно, — пробормотал Салтыков. — Чего это я.

— О поддержке Благородного Собрания не беспокойтесь, — вставил свои пять копеек Дубовицкий. — Вашу кандидатуру все безусловно одобряют!

Салтыков усмехнулся.

— Ещё вчера отворачивались, чтобы не здороваться с богомерзким ростовщиком, а сегодня одобряют?

— Люди есть люди. Им свойственно менять своё мнение.

— Да уж. Это мне хорошо известно…

— В общем, так, — подвёл итог я. — Если вы не возражаете, предлагаю не терять время и прямо отсюда двигать в Управу. Пока не началось.

— Что? — не понял Дубовицкий.

— Вот это, — сказал я, войдя вместе с ним и Салтыковым в здание Городской управы.

По парадной лестнице спускался персонаж, придерживающий у живота полы сюртука.

— Стоять, — скомандовал я.

Персонаж замер.

— Сюртук расстегни.

Персонаж побагровел.

— Но позвольте…

— Не, не позволю. Сам расстегнёшь, или помочь?

Лицо персонажа скривилось.

— Ваше сиятельство… Вы ж поймите правильно… Я просто в другой кабинет хотел отнести…

Я достал из ножен кинжал рода Давыдовых. Персонаж взвизгнул.

— Не убивайте! Только не убивайте!

Я, не слушая, провел острым лезвием по ряду пуговиц. Они посыпались вниз, запрыгали на мраморных ступенях лестницы. Из-под сюртука показалась толстая пачка писчей бумаги.

— Фи, — скривился Дубовицкий. — Как мелочно!

— Ну, кому мелочно, а кому и заработок за месяц, — хмыкнул Салтыков. — Бумага-то не дешёвая.

Клерк плюхнулся на колени.

— Я нечаянно… Я — в другой кабинет…

— Пшёл вон, — приказал я. — И больше здесь не показывайся! Вот именно об этом, господин Салтыков, я и говорил.

— Да, теперь я вас понял. Надо же, ведь и суток ещё не прошло…

— Ну, какой начальник, такие и клерки. Я бы на вашем месте всех разогнал к хренам и новую команду набрал.

Мы дошли до приемной Абрамова. Дверь в его кабинет была открыта настежь. Из двери вышел секретарь, держащий в руках золоченый набор для письма — чернильницу, подставку для пера и пресс-папье. На собственном столе секретаря лежала уже целая груда барахла.

— Дай, угадаю, — сказал я. — Запылилось. На улицу тащишь, почистить.

Секретарь побелел.

— Им-менно так, господин Давыдов…

— И это тоже? — я кивнул на его стол.

— Да-да! Как вы угадали? — секретарь поставил туда же письменный прибор.

— Колдовство. Я и не такое могу, даже судьбу прорицать умею. Вот прямо сейчас ты отсюда вылетишь, как пробка из бутылки. Пшёл!

Секретарь пару секунд смотрел на меня, а потом рванул прочь с упыриной скоростью. Золоченая крышечка от чернильницы упала и покатилась по полу. Я придавил её носком сапога. Поднял, вручил Салтыкову.

— Н-да, — вздохнул тот.

— Да ладно вам, — обнадежил я. — Наберете новых людей, делов-то. Кстати, господин Салтыков. Предлагаю вам отметить вступление в должность решением одного важного вопроса. Моему ордену нужно здание, чтобы разместить в нём оплот.

— Какое именно здание? — Салтыков тут же взял быка за рога.

— Ну, такое. Балконы и львы на воротах не нужны, без швейцаров тоже обойдусь. Но обязательное условие: здание должно быть вместительным и хорошо отапливаться. У меня на зиму большие планы.

— Понял вас, Владимир Всеволодович. Немедленно отдам распоряжение о строительстве.

Я покачал головой:

— Нет, вы не поняли. Ждать, пока построят, я не могу. Мне нужно уже готовое здание, чтобы сразу въехать.

Салтыков задумался. С надеждой посмотрел на Дубовицкого. Но и тот покачал головой.

— Ничего подобного даже на ум не приходит. Готовое здание, вместительное, отапливаемое, да чтобы никому не принадлежало… Мне кажется, у нас в Поречье таких вовсе нет. Разве что…