Желтая Мэри

– Что с тобой?

– Ничего, просто вспомнил одну шутку.
– ответил я, отворачиваясь к окну, прикрыв рот рукой в надежде успокоиться. Я продолжал улыбаться и хихикать, а Габриэль вновь уставился на дорогу.

– Должно быть смешная шутка. Расскажешь?
– Я повернулся и посмотрел на Габриэля немного удивленным взглядом. Он внимательно следил за дорогой. Я улыбнулся и не колеблясь ответил:

– Конечно! Мои картины будут выставляться...

17 Икота и лимон

Лимон, как оказалось, - отличное средство против икоты. Я познал его волшебное свойство на одной из попоек, когда, заполнив свой сосуд как обычно до отказа, начал неистово икать. Мы были вместе с одной из моих тогдашних подружек, которых в то время я менял практически также часто как и исподнее. Надежда перетрахать большую часть женского населения Хайеркгоффа зачастую гибла от алкогольных пуль и снарядов, от некоторых боеприпасов падали и сами претендентки.

Это был классический паб в одном из подвалов Хайеркгоффа. Интерьер абсолютно ничем не отличался от других заведений этого класса: все та же грязная барная стойка, все те же голые кирпичи, торчащие из стен. Затраты на обустройство такого интерьера были ниже, потому что не требовалось заниматься облицовочными работами. Более того, такой интерьер в стиле “казематов” был по вкусу почти всем гостям. Мне сложно вспомнить тот день, когда я осознал, что почти все старые подвалы города превратились либо в пабы, либо в кофейни, стилизованные под первую половину двадцатого века: на стенах висели черно-белые фотографии, иногда встречались буквально музейные экспонаты различных предметов того времени, например кофемолок, печатных машин или противогазов. Однако кассовые аппараты и компьютеры мгновенно возвращали любого посетителя, поверившего в то, что он тот самый путешественник во времени обратно в мир уродств и микрочипов. Смущала также и музыка начала прошлого века, которую вместо живого ансамбля исполняло электронное устройство, запуская каждую песню с цифрового носителя.

Тогда мне казался странным парадокс так называемого современного человека, который любил ретро, винтаж, раритет и классику. Стрелка часов прошла очередной круг и снова мужчина считается красивым если он подводит глаза и носит платья. Только теперь мечом рыцаря был огромный телефон, с помощью которого он имеет возможность рассматривать собственные фото и радоваться каждый раз когда цифра, стоящая рядом с картинкой сердечка или кулачка с поднятым вверх большим пальцем, становится больше. Их афродизиаком было зеркало. Такие красавчики искренне удивлялись и уводили свои глаза вверх каждый раз когда я громко и нецензурно восхищался напитками. Я был в пабе, где поведение подобного рода нельзя расценивать как бескультурное, просто потому что это был паб, в котором действовали свои особенные правила, равно как и собственная культура. Именно поэтому каждого, кто осмеливался подойти ко мне со своими претензиями я отправлял в “смузилэнд” и нередко получал поддержку от соседних столов.

Одеждой стали управлять психопаты. Глупые идолопоклонники, которые проживали в средних широтах, продолжали носить летнюю одежду даже зимой, не осознавая, что постоянное место жительства их кумиров находится в более благоприятной климатической зоне. Они продолжали носить кепки и коротенькие штанишки, когда на улице был крепкий мороз. Такая мерзкая картина постоянно преследовала меня, в какой бы бар я ни спустился. Чучело с модной бородкой и красными от холода ушами, выглядывающими из под сраной бейсболки, хотя он явно не бейсболист. Такие же щиколотки, которые словно два красных обруча, что соединяют голени, обтянутые тонкими штанинами и ступни, обутые в беговые кроссовки. Мужчина поменял шляпу на бейсболку и, забыв, что это головной убор, перестал ее снимать в помещении. Теперь это был аксессуар. Красивые, но в то же время сдержанные костюм и туфли он сменил на штаны-подстрелы, мамину ночную сорочку, выглядывающую из-под рубахи и спортивную обувь. Современный мужчина, который просто по инерции носил это звание, благодаря наличию первичных половых признаков не просто контрастировал на фоне винтажных подвалов, куда он спускался и делал вид, что ему там нравится, просто потому, что так диктовала ему окружающая среда. Попивая в пабах кофе, а в кофейнях - чай или какао, улыбаясь, сквозь злость и ненависть ко всему вокруг, лицемеря, он превращал все вокруг себя в гротескную картину.

Мы без остановки пили все, что нам приносил официант. Мы заказывали все новые и новые напитки, порой просто тыкая пальцем в строку меню, где из обычного набора букв складывались причудливые фразы, которые влюбляли в себя наши пьяные мозги. Нам было неинтересно, что входило в состав, нам был интересен исключительно результат. Годы шли, организм изнашивался, словно старый автомобиль и чем больше мы смазывали его внутренности, тем быстрее, как бы это ни было парадоксально, он утрачивал свой лоск.

Как много горючего переработала моя печень и как стыдно мне было бы сознаться в этом моей подружке. Я и представить не мог, что она без лишнего труда давно догадалась обо всём сама, просто глядя на то, с какой легкостью я поглощал алкоголь в таких невероятных количествах. Возможно я влюбился в нее именно потому, что она шла наравне со мной, насколько это могла себе позволить дама.

Пьющая женщина, изначально, ассоциировалась у меня лишь с моей матерью, которую я видел пьяной всего несколько раз в жизни. Один из этих эпизодов особо запомнился.

18 Фальшивый супергерой и Дайджест эпических увечий

Это был сентябрь. Самое начало учебного года. Две недели которого я вынужден был просиживать дома, потому что во время игры, в которой я исполнял роль секретного агента по типу Джеймса Бонда и в которую я играл с самим собой, я случайно налетел на металлический штырь невысокого забора, которым был огорожен наш дом и смачно продырявил свою не по годам жирную ляжку. Сперва, не заметив ничего, я побежал дальше, пытаясь настигнуть воображаемого антигероя своей выдуманной остросюжетной истории, как вдруг в один прекрасный момент не почувствовал странную влагу в левой штанине. Будучи не на шутку перепуганным, я просто посреди улицы снял штаны и, кое-как выгнувшись, увидел край раны, которая кусками кровавого мяса смотрела на меня сквозь дыру в том месте, где подобно воздушному шарику, который проткнули иголкой, лопнула моя кожа. В состоянии шока, я натянул свои штаны обратно и с выпученными глазами побежал домой. Дожидаясь свою мать, которая возвращалась с ночной смены, я наложил на рану огромный, словно борода Деда мороза, кусок ваты и перевязал все это маской из марли. Примерно час я просидел без трусов, пялясь в телевизор, по которому показывали сюжеты, где в различных ужасных авариях и пожарах гибли люди. Из моих глаз не переставая текли слезы, то ли из соболезнования погибшим, которых я видел на экране, то ли из-за моей продырявленной ноги, то ли потому, что мать могла меня наказать за эту злосчастную дырку в ноге.

Мать открыла дверь и я встретил ее стоя в дверном проеме все также без трусов и в импровизированной повязке на левой ноге. Сняв с меня повязку, для того, чтобы увидеть масштабы трагедии, мать сначала упала в обморок, после чего придя в себя наложила некачественную, даже в сравнении с наложенной ранее мной, повязку и натянув на мою все еще голую задницу трусы и шорты поволокла в больницу.

Мне наложили швы, а добрый доктор произнес одну лишь фразу, которую я запомнил на всю жизнь:

Кожа у тебя нежная… аристократическая.

Мои друзья катались на великах, а я смотрел на них из окна с перебинтованной ногой и облизывался в тот момент, когда мой отец пытался поиметь спящую пьяную мать не стесняясь своего, уже много что понимающего сына. Когда моя мать фыркнула в ответ на все тщетные попытки отца исполнить свое грязное дело, он с обиженным видом выбрался из под одеяла, заправляя в трусы свой все еще накачанный кровью член, который, судя по всему, не достиг своей цели.

В этот же день я понял, что мог налететь на штырь каким-то другим местом, например ягодицей или анусом, последствия чего скорее всего были бы менее утешительными, зато прекрасно подходили бы для дайджеста эпических увечий.

19 Самка

Годы шли и я становился все бережливее по отношению к своему телу. Чего нельзя было сказать о внутренних органах. Да, я до сих пор не ломал ни одной конечности, как бы это ни было парадоксально, если учесть сколько кальция было вымыто из моего организма на протяжении всех этих бесконечных пьянок, но я неоднократно лежал в палате под капельницей после того как смывал в унитазе кровь, выходившую из моей уретры со неописуемым жаром.

Желудок стал шалить все чаще. Все меньше я выпивал и все быстрее становился пьяным, кроме того, каждый раз, напиваясь, я начинал икать. Это отвратительно - икать в состоянии опьянения: такое ощущение, что сейчас все окружающие тебя объекты будут покрыты твоей блевотой. Однако такого ни разу не происходило. Я протирал от пыли и грязи металлические заборы своим телом, пока добирался домой, я падал в клумбу на лицо и на спину, но я ни разу не блевал по пьяни и очень этим горжусь.

Меня тревожила моя сраная икота и подружка моего друга, однажды, когда мы пьянствовали нашими “семьями-на-вечер”(обычно мы называли это именно так), она спасла мне жизнь, отрезав дольку лимона, из которой я высосал кислый сок после чего был снова в состоянии гробить свой сраный организм.

В тот вечер все закончилось как обычно: выкуренной сигаретой под басовый аккомпанемент храпа моей избранницы. Порой я удивляюсь, что вообще смог лишится девственности, порой я не помню своего первого раза, порой я вовсе не уверен, что первый раз уже состоялся. Потом я наконец понимаю, что мой первый раз, возможно, просто нельзя считать разом. Сейчас единственная самка, которая явно меня хочет - это моя кошка. Ей нравится когда я массирую ее сиськи и она эротично выгибается передо мной на протяжении недели несколько раз в год. Должен сказать, что сейчас мне более чем достаточно именно таких отношений.