Жемчужина Лабуана (сборник)

– Сандокан, – сказал он, – прао уже входит в реку. Мы будем брать лоцмана?

– Мне не нужны любопытные глаза на борту судна, Янес, – ответил тот, поднимаясь и устремляя взгляд на станцию. – Доберемся до Калькутты и без помощи лоцмана.

– Ты прав, – кивнул Янес после недолгого размышления. – Лучше сохранить инкогнито. Никогда не знаешь, какая мелочь может навести на наш след этого мерзавца Суйод-хана.

– Когда мы будем в Калькутте?

– До захода солнца, – ответил Янес. – Вода поднимается, и ветер попутный.

– Нам нужно поторопиться и как можно скорее увидеться с Тремал Найком. Бедный парень! Потерять жену, а теперь и единственную дочь!

– Мы обязательно вырвем ее у Суйод-хана. Посмотрим, устоит ли Индийский Тигр против Тигра Малайзии.

– Да, – сказал Сандокан, и молния блеснула в его глазах, а лоб грозно нахмурился. – Мы вызволим ее, даже если мне придется для этого перевернуть всю Индию и утопить этих подлых собак тугов в их подземных пещерах. Но дошла ли наша депеша до Тремал Найка?

– Не тревожься, Сандокан: телеграммы всегда доходят до места назначения.

– Так он нас ждет?

– Думаю, да, но лучше все же предупредить его, что мы уже вошли в Хугли и к вечеру будем в Калькутте. Он пошлет Каммамури, чтобы тот встретил нас и проводил к его дому.

– А есть тут телеграф по пути?

– Есть, в Даймонд-Харборе.

– На той лоцманской станции, которую мы только что миновали?

– Да, Сандокан.

– Тогда встанем на якорь и пошлем кого-нибудь. Полчаса для нас небольшая потеря. К тому же за домом Тремал Найка наверняка следят.

– Ты прав. Предусмотрительность будет не лишней.

– Тогда напиши, друг мой.

Янес вырвал листок из записной книжки и быстро написал на нем карандашом: «С борта “Марианны”, господину Тремал Найку, улица Дурумтола. Сегодня утром мы вошли в Хугли и вечером будем у вас. Вышлите Каммамури нам навстречу. Наше судно идет под флагом Момпрачема. Янес де Гомейра».

– Вот, – сказал он, показывая листок Сандокану.

– Хорошо, – ответил тот. – Лучше твоя подпись, чем моя. Англичане, думаю, еще помнят меня и не простили мои набеги.

Парусник встал на якорь в полумиле от Даймонд-Харбора, и шлюпка с гребцами уже была спущена на воду, когда Янес подозвал рулевого, вручив ему записку и деньги.

– Ни слова о нас, – приказал он. – Разговаривай только по-португальски. Капитан сейчас – я.

Рулевой, высокий и крепкий парень, кивнул, проворно скользнул в шлюпку, и она тут же устремилась к берегу, взяв курс на лоцманскую станцию.

Через полчаса он вернулся, объявив, что депеша отправлена по назначению.

– Тебя о чем-нибудь спрашивали? – поинтересовался Янес.

– Да, капитан. Но я помалкивал. Я был нем, как рыба.

– Отлично.

Шлюпку подняли на борт, и «Марианна» двинулась дальше, держась все время середины реки.

Сандокан вновь опустился на шелковую подушку и погрузился в раздумье, а Янес, закурив сигарету и опершись о борт, рассеянно оглядывал берега.

– Плохие места, – пробормотал Янес, с напряженным вниманием оглядываясь кругом. – Все это разве что для охоты… Но все равно не сравнить эти дикие джунгли с прекрасными лесами Борнео. Если люди Суйод-хана и в самом деле обитают здесь, им не позавидуешь. Тростник, лианы и болота. Лианы, болота и тростник. И это знаменитая дельта священной реки!

Янес всматривался в одну из этих нищих деревушек, отделенных от реки изгородью для защиты от крокодилов, когда Сандокан встал и присоединился к нему.

– В этих болотах и живут туги?

– Да, дружище, – ответил Янес.

– Не в этих ли зарослях их логово? Видишь, вон там что-то вроде деревянной башни на сваях?

– Это приют для потерпевших крушение, – ответил Янес.

– А кто его поставил?

– Англо-индийское правительство. Река опаснее, чем кажется на первый взгляд. Здесь много песчаных отмелей, которые под действием приливов перемещаются с места на место. Кораблекрушения – обычное дело. По берегам много диких зверей – вот и пришлось построить эти башни. В них можно попасть лишь по приставной лестнице, которую втягивают затем наверх.

– А что там, внутри?

– Немного съестного. Эти запасы пополняются каждый месяц служащими на специальном катере.

– Эти берега в самом деле опасны? – спросил Сандокан.

– Они кишат зверьем, и плохо будет тому, кто случайно окажется на них. За этими зарослями и сейчас наверняка затаились тигры, которые наблюдают за нами. Они смелее тех, что в наших лесах. Они умеют охотиться даже в воде, внезапно нападая на лодки с людьми.

– Их что, здесь никто не истребляет?

– Англичане время от времени совершают облавы, но звери так многочисленны, что толку от этого мало.

– У меня идея, – сказал Сандокан.

– Какая?

– Я скажу вечером, когда мы увидимся с Тремал Найком.

В этот момент парусник проходил мимо одной из башен, которая стояла на заболоченном берегу, отделенная от джунглей небольшим рвом. Это была крепкая постройка из досок и бамбука, метров шести в высоту. Первого этажа у нее не было, наверх нужно было взбираться по приставной бамбуковой лестнице, видневшейся на площадке.

Время от времени на берегах, от которых словно несло лихорадкой, можно было увидеть жителей, занятых добычей соли в специально сделанных для этой цели квадратных глинистых водоемах. Это были моланги – голые, тощие, как скелеты, почти все больные и больше похожие на детей, чем на мужчин, настолько они были хилы и низкорослы.

С каждой милей, которую покрывал парусник, жизнь на реке становилась все оживленнее. Вверх и вниз по воде двигалось все больше барж и лодок с товарами, встречались и паровые суда – они дымили и издали гудками оповещали о своем появлении.

Ближе к шести Янес и Сандокан, которые стояли на баке, уже могли разглядеть в туманной дали верхушки пагод и крыши Черного города, как называли Калькутту, и внушительные бастионы прилегавшего к ней форта – то был знаменитый Форт-Уильям. По правому берегу все чаще появлялись изящные бунгало, небольшие дворцы, выстроенные в характерном для этих мест смешанном англо-индийском стиле, окруженные банановыми и кокосовыми рощами.

Сандокан приказал поднять на главной мачте флаг Момпрачема, где на красном фоне красовалась голова тигра с широко раскрытой пастью, а большей части экипажа велел спуститься в кубрик. Пушки на корме и на носу, спрятав от посторонних глаз, накрыли брезентом.

– Неужели Каммамури нас не встретит? – Сандокан встревоженно обернулся к Янесу, стоявшему рядом с вечной сигаретой во рту. Но тот как раз поднял руку, указывая на шлюпку, двигавшуюся навстречу им.

– Вон он, верный слуга Тремал Найка!