Жена чудовища

Да, действительно, такое простое объяснение.

— Понятно, — сказала Тьяна, — и представляю себе, как вы умеете расспрашивать чужих слуг. И использовать их. И защита на моей Ливине вам не помешала?

— Против таких воздействий не помогает защита, — пояснила графиня даже с каким-то удовольствием, — сколько всего вы не знаете, дитя. Но у вас есть дар, верно? Хотя бы капельки. Это объясняет вашу невосприимчивость. Не повезло мне с женами Айдов. И леди Овертина оказалась невосприимчивой, и вы. Хотя, с вами я сначала ошиблась. А вы оказались просто обиженным ребенком, который нуждался в утешении. Но никаким воздействиям не поддавались.

— Ну, в обморок я упала, — быстро возразила Тьяна, — и как же вы зашли в Верхний, интересно, чтобы поговорить с моей горничной?

Она решила говорить все, что приходит в голову, пока графиня не против. Тянуть время. А там, может, и…

Случай подвернется?

Вряд ли графиня согласится долго тянуть время.

— Тот обморок — это совсем другое, дорогая. А как зашла? Не только Айды знают про тайные проходы в Верхнем. Об одном знал мой муж.

— Тогда не понимаю, почему вы ждали так долго.

— Тот проход слишком неудобно расположен, дорогая.

— Вы любите иголки, да, миледи?? Булавки? И сводить с ума лошадей? И приносить ложные клятвы? Вы любите мнимой добротой располагать людей, чтобы овладеть их волей, делать своими слугами? А еще вы любите подделывать документы, имея хотя бы один документ с кровью? Это ведь вы украли тот договор Дайне? Кто-то вам помог его украсть, да?

Графиня все подходила мелкими шажками, Тьяна отступала — они продолжали кружить вокруг стола.

— Не люблю, дорогая, просто умею. Лучше владеть немногим, зато в совершенстве. Вы сами догадались?

Есть у вас в крови дар, не сомневаюсь. С детства можно было развивать. Эх, вас бы мне в невестки. А то обе оказались никчемными в этом смысле.

— Не поняла я только про ложные клятвы. Разве сонники могут приносить ложные клятвы? — и еще пару шагов назад…

— Не все, конечно, но научиться могут, — графиня тихо рассмеялась, опять немного приблизившись. — Ну, подумайте сами. Это клинок с двумя лезвиями. Можно воздействовать на других, но можно и на себя, ненадолго, конечно, — это старая леди сказала совсем тихо, — тогда, принося клятву, и сам не сомневаешься в том, что она правдива. Это все и решает.

— Как интересно. Благодарю за пояснение, я бы не догадалась.

Одно Тьяна поняла уже совершенно точно: такая откровенность подразумевает, что леди Айд не выйдет живой из этой комнаты. Хотя, это легко было понять и с самого начала.

Графине хотелось хоть с кем поговорить о том, какая она замечательная колдунья, хоть и не училась в гильдии? А то ведь никто не ценит…

И — никого. Никто не спешит прийти на помощь.

— Ваши таланты потрясают, — быстро сказала она, — так можно шутя стать королевой Грета! Или королевой-матерью.

— Ну что вы за глупенькая, — кажется, графине уже надоедало происходящее, — этого мне не нужно. Это неестественно, лишь вызовет вопросы и подозрения. Мы все верные подданные его величества. Я не хочу для себя ничего, мне нужно лишь положение для одного сына, счастливый брак для другого, и что плохого в герцогстве для внука? По матери он Айд и имеет право. Это все понятно и в пределах разумного. Только глупцы дают волю жадности.

— Вас слушается муж, сыновья. Вы и так королева для них, да? — не удержалась Тьяна.

Пламя, ну что же делать?!

— Предположим, младший меня ослушался, — поджала губы графиня, — но это к лучшему. Усыпит чью-нибудь бдительность.

— Ради Эрката вы убили Вилена.

Графиня поморщилась.

— Ради герцогства решили решили погубить Айдов.

— Какую-то цену все равно приходится платить. Я предпочитаю самую малую. Кайрен, Валантен, и вы, дорогая. А ведь за такое подчас платят и сотнями жизней.

— О, да. Я понимаю, — прошептала Тьяна. — Но Валантен и я… это мы еще посмотрим. И на мне защита, которую вам не преодолеть.

— Ну что за глупенькая! — графиня опять засмеялась. — И на мне защита. И что? На этот раз ваша защита не помешает, а потом я легко уйду отсюда. Постойте-ка. Вы ведь еще не знаете, что стали вдовой? Вашего кошмарного супруга казнили сегодня по приговору арлинов. На рассвете, дорогая. Или мне тоже следовало промолчать?..

— Я не верю, — сказала Тьяна, — вы лжете.

И вспомнила, как удрученная тетя Элла ничего не ела за завтраком.

— И напрасно не верите. Айдов больше нет, дорогая. Ну, хорошо, давайте-ка заканчивать с этим.

— Вы лжете, — повторила Тьяна.

Графиня, не таясь, вынула из рукава и зажала в пальцах иглу, обычную тонкую иглу для вышивания. Тьяна теперь стояла спиной к погасшему камину, в кованой подставке лежали дрова, и там же, воткнутая позади поленьев, должна быть…

Должна, и оказалась на своем месте.

И пальцы Тьяны стиснули гнутую рукоятку железной кочерги. Как раз в тот момент, когда в дверь забарабанили, и они услышали испуганный голос тети Эллы:

— Тин, открой! Что случилось, Тин?!

Ну, вот…

— Надо же, сколько мы потеряли времени, — тихо процедила графиня Каридан, — но беседа у нас получилась занятной, — и она с нестарушечьей прытью кинулась к Тьяне.

Ата выбросила перед собой руку с кочергой. И железная палка, согнутая на конце, впечаталась прямо в висок высокородной пожилой леди. И…

На миг в глазах графини появилось потрясение, а потом она тихо осела на пол. Тьяна видела, как из ее пальцев выскользнула игла.

— Тин, девочка, ты жива? — леди Фан продолжала стучать и трясла дверь.

Не выпуская из руку кочергу, и не сводя глаз с графини, пятясь, Тьяна дошла до двери и отодвинула засов.

Засов скользнул легко, без малейших препятствий, и тетя Элла влетела в комнату.

— Тин?!

А Тьяна без сил прислонилась к стене и выронила кочергу. И увидела, как в окне появилась Эль и прижала лицо к стеклу, и тут же скрылась.

— Тин, — леди Фан обняла Тьяну, — ты жива. Все хорошо. Тин.

В комнату вбежала настоятельница Рамуана, за ней — Эль. Рамуана одним взглядом оценила обстановку, и бросилась к графине.