Жена двух мужей

Зрелище настолько меня захватило, что я забыл где и для чего. Из ступора меня выбрал мой вороной. Очевидно, ему тоже хотелось размяться, поэтому он решил, что лучший способ привлечь к себе внимание – обслюнявить ухо временного хозяина.

Сделав круг почета, счастливая и сияющая Алена остановилась возле нас.

– Алена, ты ж лошадей боялась?! Как сейчас? – я даже не смог до конца сформулировать мысль, но она меня и так поняла.

– Я решила, что страхам нужно смотреть в лицо. И как только.., - она запнулась, нервно куснув губу. Очевидно, ответ был не подготовлен, и она слегка растерялась. – Как только закончила институт, сразу записалась в конно-спортивную школу.

А я впервые почувствовал, что у меня есть сердце. Оно до боли сжалось и, забывая ритм, забилось, рваными толчками прокачивая кровь.

Я идиот! Алена просто стеснялась сказать, что у нее нет денег на лошадей. А от меня деньги она не брала. Я закидывал ее конфетами, игрушками, водил в кино, баловал, как маленькую. И когда я уехал, она вышла замуж за Полуянова, и тогда позволила себе это удовольствие.

Горячая волна сожаления окатила меня, забив дыхание. Черт! Это со мной она должна была познавать что-то новое, со мной связывать самые яркие моменты! А я все просрал…

Боясь, что от восхищения начну ронять слюни, как больной Паркинсоном, я запрыгиваю на своего вороного и чувствую, как душа, словно орел, парит. Мне легко и свободно. Вот именно здесь и сейчас нет высасывающего позитив болота рутинных дел, здесь никому не нужно звонить, ни с кем договариваться. Я пришпорил Красавчика, как его звали по паспорту, и задиристо улыбнулся Алене.

– Ну, командуй, фельдмаршал! Ты ж наверняка присмотрела место для пикника?

– Да, здесь есть небольшое озеро. Я узнавала. Прямо по этой дороге, потом на развилке налево.

– Рысью или шагом?

– Ага, ты б еще спросил – инструктора будем брать, чтобы под уздцы вел лошадок?

– А знаешь, я бы с удовольствием вел твою белоснежку за повод.

Черт! И это я вслух сказал?! Признался открытым текстом, что хотел бы опекать ее, заботиться. Это, наверно, воздух так пьянит, что из головы весь здравый смысл в обнимку с самоконтролем сваливают, не предупредив.

Алена кинула испуганный взгляд, будто я предложил какую-то непристойность. И я понимаю, что предложил бы. У меня кровь закипает, как у юнца, не только, когда я рядом с ней, а и от одних мыслей.

Сейчас бы пустить шагом лошадей, приблизиться к Алене, обнять и вытащить из седла, посадив к себе. Как пленницу, как свою собственность. Увезти туда, где нет долбанного прошлого. Где нет записки и ее недомужа.

Опять скатываюсь в самокопание и отравляю себе прекрасные мгновения. Такой раздрай не отпускает, пока мы не доезжаем до развилки. Сворачиваем налево и через пару километров снова захватывает дух. Ласковая гладь озера в окружении сосен словно гипнотизирует.

Мы переглянулись с Аленой – в ее глазах тоже сверкал восторг.

– Здорово?! Да?!
– вырывается у нее восхищенный возглас.

– Здорово!

Мы остановились на берегу, привязали в тени коняшек, расстелили плед, захваченный из машины, и моя заноза принялась вытаскивать из рюкзачка еду.

– Ты у меня запасливая белочка! – опять непроизвольно вылетает «у меня». И ничего не могу с этим поделать, как и не могу не злиться.

Алена ловко разложила на «походных» тарелках все еще соблазнительно пахнущий пирог, сыр, мясную нарезку, переложив веточками зелени, среди которой и моя любимая кинза. Я, не отрываясь, следил за ее аккуратными руками, которые выполняли, кажется, самые простые действия, но так завораживающе, будто совершали какой-то ритуал.

Она налила в небольшие чашки из экопластика кофе из термоса и одну протянула мне.

Я не удержался и обхватил ее тонкие пальчики и снова получил разряд , пробежавший по всему телу и потянувший вниз сладкую волну.

– Сава, с днем рождения! – не спеша высвобождаться из моего захвата, она своей чашкой стукнула мою, имитируя «чоканье» бокалами. –Ты добился многого, и я догадываюсь, как тебе было нелегко. Я желаю тебе всего самого хорошего. И главное – гармонии в душе. Чтобы там не было никакого негатива. Будь счастлив!

Я чуть не потерял дар речи. Уехав в Москву, я вычеркнул из своих жизненных радостей день рождения. От слова совсем. Запретил родственникам поздравлять меня и вообще упоминать где-либо. Первый год я вообще жалел, что на свет появился. А потом не с кем было праздновать. А когда стал более –менее на ноги, понял, что хочу в своей жизни как можно меньше фальши. Всегда найдутся люди, которые со сладкой улыбкой будут такие проникновенные речи толкать, что впору прослезиться, а в кармане будут фигу держать и думать «Чтоб ты … ну и далее по списку – сдох, разорился…» Не хочу впадать в зависимость – подарки рассчитаны на то, чтоб расположить к себе именинника, и тогда ему трудней будет отказать в чем –нибудь.

Потому о дате моего рождения в открытом доступе нет информации, только в паспорте и на бумагах, где без этого нельзя.

Но я категорически пресек все поползновения меня поздравлять, и со временем сам забыл о нем.

Горло перехватило от волнения – будто я ежа всухомятку решил съесть. Я прокашлялся.

– А как ты узнала?

– Я из интернета узнала, что бизнесмен Строгов не отмечает день рождения. Причем не из одной статьи. Несколько газетенок, писавших о тебе подчеркивали этот факт, называя это следствием твоего непростого характера и признаком независимости.

– Ну правильно. Если богатый, значит, это проявление индивидуальности, оригинальности. А если то же самое у бедного, значит, он шизик и недоумок, - я на автомате выдал ответ, боясь услышать, что она просто помнит. Если так, то росточек любви, который я безуспешно пытаюсь задавить, сейчас рванет, как стебель бамбука, и прорвет остатки моей защиты.

– Я помню, Сава.

Глава 21

И почему-то от этого «Я помню»у меня прямо заныло под ложечкой. Что она со мной делает?! Понимает ведь, что потоптавшись по больной мозоли прошлого, будит во мне зверя, который тоже помнит. Все помнит.

Вот дурак! Я –то мечтал, что буду ее колоть едкими замечаниями, подчеркивать, что она для меня только лишь способ достичь того, что мне нужно. По ночам вгрызался в подушку, представляя ее растерянный беззащитный взгляд, дрогнувшие от обиды губы. А я что?! Я босс. Я купил ее за хорошие деньги и мне можно…

Ну да! Ну да! Алена, что называется, обезоружила меня без единого выстрела. Я ж собаку съел на людях – как хищник, чувствую неискренность загривком. Но в Алене, как ни стараюсь, не вижу ни одной фальшивой ноты. И она своим теплом , своей нежностью так усыпляет всех моих монстров, что я готов, как ежик, развернуться и подставить свое мягкое брюшко под ее ласковые руки.