Жена генерала

Вечер проходил по стандартной программе: сначала легкая беседа под напитки, а как только все собрались, хозяева вечера появились в зале и объявили танцы. И на первый меня пригласил Серж.

Как я испугалась, когда впервые подумала о местных танцах — не передать словами! Я ведь их не знаю! Но мне снова удалось прикрыться потерей памяти и договориться только об одном обязательном танце. Он был очень похож на вальс, и проблем у меня не вызвал. Вот этот танец мы сейчас с генералом и танцевали.

— Вы сегодня особенно прекрасны, — сделал мне комплимент мужчина.

— Спасибо, — потупилась я.

И вот вроде бы и комплемент вполне стандартный, но когда его говорят таким голосом… Честное слово, в первую брачную ночь я заставлю его читать мне сонеты! И мне будет хорошо уже только от этого.

— Вы знаете, что очень мило смущаетесь?

— А вы знаете, что иметь такой тембр — преступление? — не выдержала я.

— Что?

О! Зачем я это сказала?! Наверное, чтобы увидеть выражение лица этого мужчины.

— Вы никогда не пробовали петь?

— Петь? — снова удивился мужчина. — Нет.

— Ну и хорошо.

— Вам так не нравится мой голос? — в тоне генерала прорезались недовольные нотки.

— Что вы, Серж. Я просто радуюсь, что вы не певец, иначе после сегодняшнего объявления я бы вряд ли пережила гнев и разочарование огромной армии ваших поклонниц.

Мужчина прищурился, переваривая замысловатый комплимент.

— Так вам нравится мой голос? — решил уточнить он.

— Очень, — честно ответила я и, не выдержав его взгляда, снова потупилась.

Генерал на это ничего не ответил, но до самого конца танца выглядел таким довольным, что я подумала: этому мужчине нужно делать комплименты почаще — вон как они его бодрят!

Но стоило танцу закончиться, отец остановил музыкантов и заговорил:

— Дорогие гости! Мы очень рады видеть вас здесь сегодня! И мы хотим, чтобы вы разделили с нами радость! — Мы с генералом подошли к родителям, и отец встал между нами и взял наши руки. — Мы хотим объявить о помолвке доблестного генерала нашей империи Сержа эн Даркена и моей дочери Эммы эн Валеж!

В зале раздались радостные возгласы, но всех их перекрыл громкий визгливый голос матери Дримвана:

— Чему вы радуетесь?! Разве вы не видите, что Эмма эн Валеж уже не та девушка, которую мы все знали?! Она стала колдуньей! Ее нужно сжечь на священном костре Лимы!

Глава 9

Никогда не думала, что в помещении, в котором собралось так много людей, в одночасье может стать так тихо. Взгляды собравшихся прикипели к одной-единственной персоне — ко мне. Хотя я на их месте смотрела бы на ненормальную, которая кричала, что я колдунья.

Руки отца, которыми от сжимал наши с генералом ладони, дрогнули. Но он не был бы политиком и придворным, если бы не умел держать удар. Он выпрямился еще больше и уже собрался что-то ответить, но первым успел генерал. Он демонстративно взял мою руку из рук отца, поцеловал мои чуть подрагивавшие пальцы и только после этого развернулся к зрителям и спокойно спросил своим низким неподражаемым голосом с хрипотцой:

— Госпожа эн Рунеж, я могу узнать, откуда в вашей голове родились столь дикие мысли?

И так глянул на женщину, что рука, которой она продолжала тыкать в мою сторону, словно заправская селянка, а не благородная дама, затряслась, и женщина сделала невольный шаг назад.

— Она изменилась! Резко изменилась! Я знаю! — выкрикнула она.

— Эмма не так давно была при смерти и потеряла память. Поэтому я еще раз повторяю свой вопрос: откуда в вашей голове родились столь дикие мысли?

— Я… Я знаю! Она отказала моему сыну!

— То есть вы считаете, что отказ девушки выйти замуж за вашего сына — признак того, что она колдунья? — скептически изогнул бровь генерал, и я кожей почувствовала, как изменились взгляды людей, смотревших на меня.

Всего одной фразой генерал умудрился все перевернуть, и теперь на мать Дримвана смотрели с насмешкой и недоверием, а на меня с сочувствием.

— Да! То есть нет! Но я знаю, что она колдунья!

— Вот прямо так: знаете? Тогда вы должны знать, что колдунью в другом человеке может определить только другая сильная колдунья или одна из высших жриц Лимы. Насколько я знаю, вы не жрица…

Взгляды толпы снова изменились, став настороженными и подозрительными. Ощутила это и госпожа эн Рунеж. Ее подбородки затряслись, и она начала затравленно оглядываться в поисках чьей-либо поддержки. Но даже ее муж и тот не торопился приходить ей на помощь, и по его потемневшему лицу было видно, как сильно эта ситуация по нему ударила.

— Я не колдунья! Все это знают! А она — да! Человек не может так измениться! Вызовите жрицу, она подтвердит мои слова!

— Пригласим, можете не сомневаться, но не к Эмме, а к вам.

Толпа снова загудела, одобряя это решение, но не готовая снимать с меня подозрения.

— Да, только для госпожи эн Рунеж, — вмешался в беседу отец и приобнял меня за плечи. — Эмма несколько дней назад встречалась с одной из высших жриц Лимы. И та ничего подозрительного не увидела.

— О-о-о!..

— Встречалась!..

— Так она не колдунья!..

— А эн Рунеж-то какова!..

— Сыночку ее отказали…

— Так девушку чуть не ославила…

— А ведь какая дочь у эн Валежа хорошенькая…

— Жаль, что не успели представить наместнику…

— А генерал-то каков!..

— …подсек рыбку первым…

Это и еще очень многое пронеслось по залу многочисленными шепотками. Но это волновало меня мало, потому что я испытывала огромное облегчение и благодарность Сержу. Ведь это именно он настоял, чтобы привезенные нами из неожиданного путешествия знахарка с девочкой как можно быстрее сходили в храм и пообщались с высшей жрицей.

А я? Я решилась на этот шаг после беседы с Мартиной. Очень непростой и неоднозначной беседы…

Глава 10

Огонек свечи, которую зажгла у себя в комнате Мартина, слегка подрагивал от легкого ветерка, дувшего от открытого окна. Духота к вечеру спала, и можно было насладиться прохладой.

Малышка спала в люльке, которую для нее нашли на чердаке, и сладко посапывала.

— Уже придумала, как ее назовешь? — спросила я, разглядывая маленький носик пуговкой и чуть приоткрытые губки малышки.