Жена или смерть (сборник)

–  Но он же видел машину! У него мой купальник!

–  А этого мы не знаем. Если это так, то почему он об этом не сказал? И пока настоящая опасность для нас не в нем, а в полицейских, которые ищут машину.

–  Ты обещал выручить меня, - сказала она настойчиво.
– Для меня опасность именно в этом человеке. Я уверена, что у него мой купальник! Все, что мне нужно знать, это заплатишь ты ему или мне придется идти к Роджеру.

–  Ты угрожаешь мне, Люсиль?
– спросил я спокойно.
– Это звучит так, как будто ты в свою очередь шантажируешь меня.

Она сжала руки в кулаки и начала бить себя по коленям.

–  Мне наплевать, как это звучит!
– закричала она.
– Я хочу знать, что ты собираешься делать, когда он потребует деньги?

–  Собираюсь подождать, пока он их потребует.

Она откинулась на спинку кресла, глаза у нее горели злостью.

–  А я-то думала, ты и вправду хочешь мне помочь. Но ты, кажется, уже сожалеешь о своем обещании.

–  Ты когда-нибудь думаешь о ком-либо кроме себя самой?
– Я старался скрыть сквозящую в моем голосе неприязнь.

Ее лицо приняло враждебное выражение, она пристально посмотрела на меня.

–  Но если бы не ты, я не попала бы в такую ситуацию, - сказала она холодным ровным тоном.
– И почему я должна с тобой считаться?
– Она отвела глаза.
– Это твоя вина. Ты во всем виноват. С самого начала.

Я сдержался.

–  Ты так думаешь, Люсиль? Ты все это время была так невинна? Ты отлично знала, что преступаешь известные границы, настаивая, чтобы я учил тебя водить. Это была твоя идея поехать на пляж. Ты вела себя так, чтобы заставить меня думать, что ты легкодоступна.

Она залилась краской.

–  Как ты смеешь говорить мне такие вещи!
– закричала она.

–  Ладно, - нетерпеливо сказал я.
– Все наши ссоры ни к чему не приведут. Я обещал тебе помочь и, если смогу, то выполню обещание.

–  Да, уж лучше тебе его выполнить.
– Она наклонилась вперед, лицо побледнело.
– Я не собираюсь терять Роджера и садиться в тюрьму только потому, что ты вел себя как животное.

Я встал и подошел к окну, повернувшись к ней спиной. Я был слишком зол, чтобы отвечать.

–  Я ухожу, - сказала она после длительной паузы.
– Ты мне обещал, и я рассчитываю, что ты сдержишь свое обещание.

Я обернулся.

–  Тогда лучше забудь об этом. Я понял, что ты такое. Ты себялюбивая, испорченная сучка. Увязла в этой истории так же крепко, как и я. И чем скорее ты это поймешь, тем лучше.

Она вскочила.

–  Мне нужно было все рассказать вчера Роджеру. Я сейчас же все ему расскажу.

–  Чего ты хочешь добиться? Должен ли я пасть перед тобой на колени?
– улыбаясь, спросил я.
– Отлично, если ты хочешь, чтобы твой драгоценный Роджер знал обо всем, пойдем к нему вместе, и я сам расскажу ему, как было дело. Все расскажу - и как ты просила научить тебя водить, и как уговаривала уехать с тобой на природу и устроить пикник, и как предложила поехать купаться. И что, когда я велел тебе попросить у него разрешения, ты оказала, что он глуп и ревнив. Ведь это твои слова, не так ли? Отлично, давай пойдем к нему. Давай выложим ему все факты и посмотрим, как ему это понравится.

Она хотела что-то сказать, но остановилась, злобно глядя на меня.

–  Если ты не хочешь идти со мной, оставайся здесь, - сказал я.
– Я пойду один. Уж чего-чего, а того, чтобы ты меня шантажировала, я не допущу.

Я вышел в холл и открыл дверь.

–  Чес… пожалуйста…

Она подбежала ко мне и вцепилась в мою руку.

–  Нет… пожалуйста… Я не хотела, Чес. Извини меня. Ты не представляешь себе, как я напугана. Я тебе доверяю. Я просто не знаю, что я делаю, что говорю.

Я посмотрел на нее.

–  Не знаешь? Мне кажется, прекрасно знаешь. То ты мне доверяешь, то нет. То ты все расскажешь мужу, то нет. Раз и навсегда: ты хочешь, чтобы вся эта история дошла до Своего мужа?

–  Нет, Чес.

–  Ты уверена?

–  Да, Чес.

–  Хорошо, вернись в гостиную и давай обдумаем наше положение.

Она села на диван, закрыв лицо руками. Но столь драматическая поза меня уже не трогала.

–  Ты думала об этой истории, Люсиль? Тебе не показалось, что в ней есть две или три странные детали?

–  Что ты имеешь в виду?

–  Ну хотя бы, что делал этот полицейский на боковом шоссе в столь поздний час?

–  Не знаю. Какое это имеет значение?

–  По-моему, имеет, но отложим это пока. Когда ты переодевалась, ты кого-нибудь видела на пляже?

–  Нет конечно. Там никого не было.

–  И все-таки он должен был там быть. Я поеду и осмотрю там все при дневном свете. Не пойму только, где он мог прятаться. Как ты думаешь, не мог ли он подойти и взять купальник, пока мы объяснялись под пальмами? Тогда он не знает, что машина повреждена.

Она удивленно посмотрела на меня.

–  Я не думаю…

–  Ладно. С какой скоростью ты ехала?

–  Не знаю точно. Я была так расстроена…

–  Приблизительно. Семьдесят? Восемьдесят?

–  Скорее семьдесят.

–  Ты не видела О’Брайена?

–  Нет.

–  Он обогнал тебя и закричал тебе что-то?

– Да.

–  Слева или справа?

Она колебалась.

–  Кажется, справа.

–  Люсиль, этого не может быть. Повреждена левая фара.

Она сильно покраснела, но краска тут же схлынула с ее лица.

–  Зачем ты тогда спрашиваешь, если сам все знаешь?
– сердито спросила она.

–  О’кей, что было дальше?

–  Я уже говорила. Я поняла, что, наверное, повредила его мотоцикл и твою машину. Я испугалась. Решила, что лучше все тебе рассказать, и поехала к тебе домой.

Я зажег еще одну сигарету, наблюдая за ней. Она не поднимала глаз.

–  Откуда ты знала, где я живу?
– спросил я.

Она вздрогнула.

–  Я… я посмотрела твой адрес в телефонной книге, - сказала она очень медленно, как будто давая себе время подумать.
– Я однажды проезжала мимо твоего дома на велосипеде.

Я почувствовал, что вряд ли она говорит правду.

–  Когда ты ехала сюда, тебе встречались машины?

–  По-моему, нет.

–  Это очень важно, Люсиль. У тебя была разбита одна фара. Водитель, увидевший машину с одной горящей фарой, конечно, запомнит ее и может сообщить в полицию. И тогда им не надо будет обыскивать весь город - они будут знать примерный район нахождения поврежденной машины.